Она равнодушно смотрела, как Светлана кладет ей на стол стодолларовую купюру, и улыбнулась уголками рта. Курочка по зернышку клюет. Если люди платят за свои ошибки, почему бы денег с них не брать.

Она взглянула в шар и мысленно произнесла заклинание, обрывая с её прежним мужчиной все связи: лети, голубь, ты нам больше не интересен!

Придвинула к себе купюру и сказала Светлане, смотревшей на неё с ожиданием:

– Ладно, иди, у меня дела. Не пострадает твой Виталик. На этот раз.

Впрочем, последнюю фразу она произнесла тихо, так, чтобы клиентка не услышала. Она особо и не прислушивалась. Услышала то, что хотела, и побежала. Вернее, полетела, как бабочка на огонь.

Закончилась ещё одна история, которую Алла создавала, как сказочник. Ну и что такого, если её сказки не слишком весёлые? Каждый сочиняет как может. Спрячем этих кукол в сундук и сотворим следующих…

Сейчас Алле предстоял визит к брату, которому надо было передать о времени встречи. Можно было бы позвонить по сотовому телефону, но она хотела знать наверняка о намерениях Игоря. Каким бы крутым ни казался Егор, подставлять его под бандитские пули она не хотела.

Подумала так и улыбнулась. А ещё Светлану осуждала. Кто её Егор, уж не святой ли? Тоже бандит. Разве что рангом повыше. Не какая-нибудь шестерка, главарь, свою группировку имеет.

Она было уже собралась, оставалось только куртку надеть, как вдруг к ней пришла еще одна клиентка. В первый раз пришла.

По её глазам Алла сразу определила: эта знает, куда пришла, ничего не боится, возможно, даже сама поколдовывает…

– А себе уже не веришь? – сказала этой девушке.

Алле нравилось вот так иной раз показывать фокусы своим клиенткам. Эта тоже какой бы крутой себя ни выставляла, а смутилась:

– А откуда вы… Ах да, экстрасенс, магистр, вы же все знаете, не так ли? Я смотрю, у вас дипломы, лицензия… У меня вчера пропала подруга. Не пришла домой с работы. Я могла бы взглянуть в чашку, но самой почему-то страшно. А вдруг…

Подруга? А почему у Аллы такое чувство, будто она знает эту подругу? Неужели одна из её историй, которые она считала окончившимися, продолжается?

– Выяснится, что она мертва?

– Ну да… – протянула девушка и вдруг заплакала.

Случалось, на приеме у Аллы кое-кто плакал, рассказывая о своих бедах, но девчонку стало жалко. На мгновение. К счастью – или к сожалению? – таких мгновений у неё становилось всё меньше.

– Фотография у тебя с собой есть? – спросила Алла.

– Есть, – всхлипнула та, стараясь сдержать слезы.

– Давай.

Алла выхватила у неё из рук фотографию и в который раз подивилась, как тесен мир и как мал их почти миллионный город. Со снимка на неё смотрела молодая женщина, у которой Алла по заказу Светланы уводила мужа. Вот, значит, как, на бедного Макарку все шишки валятся. Поговорка выскочила из памяти неожиданно, так что она сама этому удивилась.

– Жива твоя подруга, – пробурчала Алла, – не реви.

– Может, вы знаете, где она? – сразу оживилась клиентка.

– Может, и знаю, – нехотя пробурчала ведунья. – Только сейчас я тороплюсь… Тебе говорили, что я дорого беру? За указание места – пятьдесят баксов.

– Пожалуйста, я заплачу! – взмолилась та. – Может быть, ей нужна помощь…

Алла расстелила на столе карту города и внимательно взглянула на неё. Она и сама не знала, откуда порой приходило к ней подобное этому озарение. В какой-то момент она просто знала, и всё.

– Вот здесь твоя подруга. – Она ткнула пальцем в небольшой участок частного сектора, к которому уже вплотную подошли строящиеся многоэтажки.

– Это же совсем рядом с её работой! – воскликнула посетительница. – Что, интересно, она там делает?

– А это уже ты сама у неё спросишь, – сухо заметила Алла, давая понять, что ей больше некогда возиться с этим делом.

– Спасибо, большое вам спасибо! – радостно вскричала та. – Я скажу её отцу, и мы вместе с ним осмотрим там каждый дом…

– Разве у неё нет мужа? – спросила Алла.

– Есть. Но он только что выписался из больницы и, возможно, просто не сможет поехать с нами.

Глава пятнадцатая

Сбила Дашу с пути мастер Люда. Она частенько приходила на работу в последнюю минуту, потому что, как шутила она сама над собой, ей всегда не хватает пяти минут.

– Встань пораньше на эти самые пять минут, – советовали ей коллеги.

Другие советовали:

– Переведи часы на пять минут вперед. По ним вроде ты будешь опаздывать, а на самом деле придёшь на работу вовремя.

Никакие советы Люде не помогали, но вчера она пришла почти на десять минут раньше, чем удивила всех, в том числе саму Дашу.

– А что случилось? – с улыбкой поинтересовалась она у мастера.

– Я нашла другую дорогу к салону.

– В каком смысле? – не сразу поняла Даша.

– В самом прямом. Обычно я шла с троллейбусной остановки, а он, надо сказать, делает изрядный крюк, объезжая этот ещё не снесенный кусок частного сектора. Мне подсказали, что, если выйти из троллейбуса на пять остановок раньше и пройти через проулок между частными домами, можно выйти, как раз к нашему салону.

Обычно Даша ходила к маршрутке – это было на два квартала дальше, зато надежнее, – а тут вдруг решила, что, раз можно доехать побыстрее, почему бы этим самым проулком не воспользоваться? Да и после семи вечера маршрутки ездят уже не так регулярно…

Почему бы, как и большинству людей, не поездить на работу и с работы общественным транспортом? Так, вдохновившись собственным порывом, Даша вышла с работы в половине девятого вечера и пошла домой по короткой дороге, через частный сектор, который существенно сокращал путь до остановки троллейбуса. А там каких-нибудь четыре-пять остановок, и она дома. Хорошо, что Ладу забрал из садика отец и в больницу к Виктору не нужно было ехать, она уже сегодня там отметилась.

Даша рисовала себе картину покоя и блаженства. Как она приедет домой, примет ванну со швейцарским маслом апельсина, которое гарантирует гладкую, бархатную кожу, и ляжет в постель, разве что немного почитав перед сном.

Даша взглянула на себя в зеркало. Сегодня она выглядела как никогда хорошо. Мех дорогой канадской куртки красиво оттенял ее блестевшие в вечернем свете глаза. Козырек элегантной шапки из белой норки, нависая над правым глазом, добавлял кокетливости в облик.

Завтра Виктора выписывают из больницы, и Даша уже предупредила своих работников, что в первой половине дня её не будет.

Можно было бы в этот день не вести в сад Ладушку – пусть порадуется возвращению папы, но тут же Даша передумала. Ничего, встретятся вечером, а то в суете: привези мужа на такси, помоги ему подняться в квартиру, уложи, устрой, чтобы у него все было под рукой… дочь будет лишь мешаться под ногами.

Конечно, и Даша могла бы вообще не пойти на работу, но она не хотела совсем уж крутиться вокруг мужа, пострадавшего из-за собственной похоти. По-хорошему, это Светочка должна была бы за ним ухаживать, ведь Виктора покалечили по её вине!

Именно поэтому, вся уйдя в свои мысли, она почти ничего не видела вокруг – ни темноты окружающей её улицы, ни пустынности её – и не слышала осторожных шагов за спиной.

Нет, ну до чего она глупая! Эта мысль вспыхнула в душе как озарение. Поздним вечером – половина девятого для этих мест наверняка поздно, потому что в некоторых окнах уже не горит свет, – она решила пройти по незнакомому району, будучи одетой в куртку от-кутюр ценой в девятьсот баксов, в туфлях «саламандра» и дорогих сережках с бриллиантами.

Потому, наверное, и не удивилась, а кивнула своим мыслям: вот то, о чём она подумала, когда услышала за собой настойчивые шаги.

«Накаркала!» – обречённо сказала себе Даша, понимая, что, вздумай она сейчас бежать, её ненадолго хватит по этим колдобинам в сапогах на шпильке. Тот, что шёл за ней, цепко схватил Дашу за плечо и грубо развернул лицом к себе.

– Ах, какая птичка к нам залетела! – почти пропел он, явно наслаждаясь ее страхом. – Как, добровольно все отдашь и отдашься, или бить придется?

Он глухо захохотал своему нечаянному каламбуру. Увидев, что Даша держит руку в кармане, он заинтересовался.

– Ну-ка, что тут у тебя? Мобильник? Какой навороченный. Надо сделать свой снимок.

Он щелкнул кнопкой.

– А что, красавчик, или ты со мной не согласна? И он стал совать в лицо Даше её же сотовый телефон со своей гнусной рожей.

Даша и сама не знала, что на неё нашло. Вдруг она почувствовала такую злость, что потеряла всякую осторожность. Её инстинкт самосохранения только протестующе пискнул, почти раздавленный этой самой злостью.

Она невольно отступила под натиском бандита, но потом, когда уперлась в чью-то калитку и даже нажала какую-то ручку на ней, она выкрикнула в глаза мужчине:

– А пошел ты знаешь куда?

Он опешил, но только на одно мгновение.

– Что? Ты, кажется, не поняла, с кем имеешь дело? Тогда придется тебя маленько поучить.

И он ударил Дашу в лицо так сильно, что она ослепла и оглохла от этой боли и не видела, как бандит протянул к ней руку, чтобы сграбастать куртку на её груди. Ему это не удалось, потому что калитка за падающей Дашей распахнулась, и она упала без сознания головой в чей-то двор.

Не почувствовала она, как огромная собака перепрыгнула через неё и вцепилась в руку нападавшему, грозно рыча.

Бандит завыл, тщетно пытаясь стряхнуть с себя овчарку, пока наконец мужской голос из открывшейся двери не приказал:

– Фу, Шерхан, фу, иди на место!

Собака нехотя отпустила бандита, и тот, испуганно пятясь, всё отступал и отступал, прижимая к себе окровавленную руку, а когда увидел, что овчарка скрылась во дворе, бросился прочь со всех ног.

Впрочем, собака далеко не ушла. Она села возле лежащей Даши и взглянула на подошедшего хозяина вопросительно. Мол, посмотри, что делать с этим?

– Надеюсь, это не ты загрыз её до смерти? – ворчливо сказал хозяин, присаживаясь возле Даши и подсвечивая себе небольшим фонариком. – Слушай, да она же вся в крови! Кто-то сломал ей нос. Такой хорошенький красивый носик…