— Леночка, пожалуйста, расскажи мне, что произошло. Может быть, все не так уж и страшно? Может быть, мы вместе что-нибудь придумаем? Знаешь, одна голова хорошо…

— Ничего тут не придумаешь, — Алена говорила тихо и как будто спокойно, — и ничего не поделаешь. Ничего.

Взгляд, обращенный на Ивана, казалось, уделял ему не больше и не меньше внимания, чем стене или потолку. В выражении ее лица было что-то неестественное.

И вдруг до Ивана дошло — Алена рассталась со своим любовником, вот в чем дело! Вероятно, он наконец сделал окончательный выбор между ней и женой. И выбор этот оказался не в пользу Алены. Бедная девочка! Если бы у нее еще оставались сомнения, надежды, она металась бы, не находила себе места, но, конечно, не выглядела бы так, как сейчас!

Как ни странно, ни ревности, ни мук оскорбленного самолюбия Иван не почувствовал. Словно перед ним была не женщина, на которой он когда-то хотел жениться, не женщина, страдающая из-за другого мужчины, а ребенок, которого несправедливо и жестоко обидели. Ревности не было, а была злость на обидчика и на судьбу, которая заставила Алену так мучиться. Он пододвинулся поближе и осторожно дотронулся до ее руки:

— Леночка…

Она судорожно всхлипнула и вдруг припала к нему, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась. Он обнял ее худенькие плечи, как обнял бы плачущего ребенка:

— Ну что ты, что ты, все пройдет, все образуется… — бормотал Иван, гладя Алену по волосам, — все пройдет, все будет хорошо, все будет хорошо…

Слова не имели значения, он готов был пообещать ей что угодно, лишь бы она так не плакала. Хотя… Пусть плачет, держать страдание в себе еще хуже. А так — может быть, выплачется…

Постепенно рыдания стали тише, тише, и наконец Алена всхлипнула в последний раз и подняла мокрое лицо со вспухшими и покрасневшими от слез глазами:

— Извини…

— Не за что, — Иван ласково улыбнулся. — Тебе стало хоть чуть-чуть полегче?

— Чуть-чуть.

Алена вдруг осознала, что сидит полуодетая, растрепанная и зареванная перед чужим мужчиной. Она покраснела и провела рукой по лицу:

— Извини, я сейчас.

Быстро поднявшись с дивана, она скрылась в ванной комнате.

Холодная вода принесла некоторое облегчение. Правда, темные круги под глазами и запавшие щеки никуда не делись, но в целом вид вполне терпимый.

Когда Алена через несколько минут вышла из ванной, по квартире распространялся аромат свежепомолотого кофе. Иван на кухне орудовал кофемолкой.

— Решил взять на себя твои обязанности, — пошутил он, завидя Алену. — Проходи, садись.

Алена благодарно улыбнулась.

— Есть хочешь? — заботливо спросил Иван.

— Не знаю…

— Значит, хочешь.

На сковородке плавились тосты с сыром: наверное, Иван нашел засохший кусок «Гауды» в холодильнике. Кажется, этот кусок был единственным — больше никаких съестных припасов в доме не осталось.

Кто бы мог подумать, что чашка горячего крепкого кофе может оказаться таким радикальным лекарством! А может быть, дело не в кофе, а в присутствии рядом спокойного и сильного мужчины? Иван явно действовал на Алену успокаивающе. Наверное, так же подействовало бы на нее присутствие старшего брата, если бы он у Алены когда-нибудь был.

Пока Алена ела, Иван смотрел на нее и обдумывал, как бы поделикатнее сообщить неприятные новости. Потом махнул рукой на деликатность — может быть, не стоит мудрить, а просто сказать прямо, в лоб, все как есть. Нечто вроде шоковой терапии. Да, наверное, это самое лучшее.

Выпив кофе и съев подряд два бутерброда, Алена наконец поинтересовалась:

— А почему ты ко мне приехал?

Ну вот, прямой вопрос задан. И на него надо так же прямо ответить.

— Потому, — усмехнулся он, — что никаким другим способом с тобой общаться невозможно. Телефон не отвечал. Вот и пришлось бросать все дела и ехать к черту на рога в твое Коломенское.

— Ну…

— Да нет, ничего, я не против того, чтобы прокатиться. Вообще-то я приехал по делу. Ты уже в состоянии воспринимать информацию?

— В состоянии. А что?

— Думаю, что тебе срочно нужно взяться за работу.

— Ох… — Алена покачала головой. — Кажется, я не…

— Придется. Ты, дорогая моя, со своими восторженными материалами влипла в весьма неприятную историю.

— Что такое? — в Аленином голосе не слышалось ни капельки интереса.

— Речь идет об этом замечательном русско-французском проекте.

Алена болезненно поморщилась. Все, что так или иначе напоминало о Володе, отзывалось болью в сердце. Но Иван продолжил, словно не заметив непроизвольной Алениной гримасы:

— Ты знаешь, что за место выбрали для туркомплекса люди из «Элиты»?

— Заповедник. — Алена взяла себя в руки. — Но они получили все необходимые разрешения на строительство.

— Заповедник! — Иван пожал плечами. — В этом «заповеднике» не один год была свалка радиоактивных отходов.

— Как?

— Очень просто. Привозили и закапывали. Так что отдыхать там, я думаю, просто опасно для здоровья.

— Что ты говоришь? Это неправда!

— К сожалению, самая настоящая правда. Причем «Элита» сделала на этом договоре очень большие деньги. С одной стороны, выгодный контракт с французами, с другой — не они платили за эту землю, а им платили, чтобы они ее взяли. Свалка была несанкционированной, проще говоря — тайной. И институт, который ее устроил, хорошо приплатил «Элите», чтобы спрятать концы в воду.

— Нет!

— Да!

— Откуда ты все это знаешь?

Иван улыбнулся:

— Агентура донесла.

— Твоя агентура ошибается!

— У меня есть отксеренные копии документов.

— Покажи!

Иван молча вышел из кухни и через секунду вернулся с объемистой папкой в руках. Отодвинув чашку с кофе, он положил папку на стол перед Аленой:

— Смотри.

Куча бумаг была спрессована скоросшивателем. Алена с усилием отодвинула зажим: акты, описи, какие-то договоры… Она подняла на Ивана глаза:

— Здесь всего слишком много. Я буду разбираться полдня.

Иван пожал плечами и, покопавшись в папке, извлек откуда-то из середины пять листов формата А-4.

— Вот, начни с этого.

Это были акты списания элемента, обозначенного как Со — побочный продукт при каких-то опытах со сложным названием.

— Со — это что такое? Я не слишком хорошо помню химию…

— Радиоактивный кобальт, — пояснил Иван.

Потом он подсунул ей еще бумагу, еще…

Для того чтобы понять серьезность документов, хватило и беглого просмотра. Алена в ужасе посмотрела на Ивана:

— Как же так?

Тот снова пожал плечами:

— А вот так.

— Что же теперь делать?

— Я думаю, тебе нужно срочно об этом написать. Пока не поздно.

— Что… написать?

— Что деятели из «Элиты» ради прибылей готовы поставить под угрозу здоровье и жизнь не только своих соотечественников, но и граждан других государств. Тогда это им с рук не сойдет.

— Только тогда?!

— Как будто ты не знаешь, что, если дело касается только России, скандал замнут. А с иностранцами этот номер не пройдет. Кстати, именно во Франции страх перед различными атомными загрязнениями страшно велик. Многие французы до сих пор боятся ехать в Россию из-за Чернобыля. А уж если станет известно, что им готовили вместо здорового отдыха Чернобыль в миниатюре… По «Элите» можно будет заказывать панихиду. И по ее шефам тоже.

Лучше бы он не произносил последнюю фразу! Алена отодвинула от себя папку:

— Я не стану этого писать.

Иван в недоумении вскинул брови:

— Да? Будет хуже, если об этом напишет кто-то другой. Напишет и припомнит твои восторженные статьи о русско-французском проекте. А потом еще и добавит, что ты на деньги «Элиты» совершила вояж во Францию. Аленка, ты от этого вовек не отмоешься. И ничего не докажешь.

— И кто же это напишет? Ты?

Иван даже обиделся:

— За кого ты меня принимаешь! Тогда меня бы сейчас здесь не было.

— Ну ладно, — Алена выдавила из себя улыбку, — ну, извини. Я понимаю: все, что ты говоришь, очень разумно. Но я просто не могу этого сделать.

— Почему?

— Я не верю, что он обо всем этом знал.

Она не назвала Володиного имени, но Иван сразу понял, о ком речь.

— Ну, знаешь! А его подпись на соглашении? Вот, смотри!

Иван потянулся к папке, выхватил один листок, другой:

— Вот! И вот! И вот!

— Все равно. Я не верю. Володя… — Алена словно споткнулась, — Володя не такой человек. Он очень честный. И порядочный. И он не пошел бы на такое. Для него деньги — отнюдь не все на свете.

— Ох, ну что ты говоришь! Ты просто не хочешь взглянуть правде в глаза. А надо. Пойми, сейчас на карту поставлено твое — понимаешь, твое собственное — будущее. Мне плевать на Городецкого, Аникеева и всю их шайку. А вот на тебя не плевать.

— Спасибо.

— Пока не за что. И единственный выход сохранить лицо и репутацию — тебе самой разоблачить этих деятелей. Публично от них отгородиться. Выступить в том же «Постфактуме». Шарахнуть статью на полосу — тема такая, что места под нее и больше дадут!

Алена покачала головой:

— Подожди-подожди. Я же не отказываюсь.

— Нет? — Иван иронически поднял брови. — Я тебя неправильно понял?

— Нет. Но нужно сначала во всем разобраться. Нужно с ним поговорить.

— С кем поговорить?

— С Городецким.

Иван присвистнул:

— Ну, знаешь! Такой глупости я от тебя не ожидал! Ты же его просто предупредишь об опасности. А на подобных людей нужно нападать неожиданно, иначе они успеют подготовиться, сами отмажутся, а вот тебя сотрут в порошок.