– Да? – Кэт заерзала на стуле. Эта беседа, точнее, монолог, принимал не очень приятный для Кэт оборот. Надо бы указать этой женщине на дверь. Ей, Кэт, пора писать роман, а она теряет время, выслушивая всякий бред.

– Я люблю Маркуса, – подавшись вперед, с нажимом в голосе сказала миссис Каллен. – Пусть вчера я увидела его впервые с тех пор, как попрощалась с ним вскоре после рождения, но уверяю вас: ни дня не прошло, чтобы я не думала о нем.

Бросила несчастного ребенка, а теперь утверждает, будто любит его?

– Но вы же отдали его!

Ах, зачем она это сказала! Надо было держать язык за зубами. Пусть болтает, что хочет. Лишь бы скорее ушла.

– Да, я его отдала, – нахмурившись, призналась миссис Каллен, – но меня убедили в том, что так будет лучше для него. – Она вздохнула. – Действительно, что я могла предложить ему, кроме своей любви? Мир, в котором предназначено жить Маркусу, был для меня совсем чужим, а взять его с собой в Ирландию мне бы не позволили. Вы можете представить, чтобы всемогущий герцог Харт рос в крохотной квартирке в Дублине?

– Нет. – Если взглянуть под этим углом, то да, Кэт понимала, почему эта женщина так поступила, хотя могла бы не ждать тридцать лет, чтобы напомнить о себе сыну.

– Миссис Каллен, а какое это имеет ко мне отношение?

– Я думаю, мой сын вас любит. Или, если пока не любит, то может полюбить.

– Что?!

Поппи не понравилось, что Кэт повысила голос. Она подняла голову со своего солнечного лежака и зарычала. Миссис Каллен, напротив, рассмеялась.

– Я же говорила вам, что назойливости мне не занимать. Я спросила у мистера Эммета, как дела у Маркуса, и после поговорила и с Данли. Они оба упомянули вас и еще кое-какие интересные слухи, что ходят по деревне.

«Вот черт!»

– А потом я пообщалась с вашими родителями, перед тем как прийти сюда. Ваш отец сказал, что он позволил моему сыну ухаживать за вами.

Неудивительно, что миссис Каллен решила разыскать ее.

– Да, но вам не о чем волноваться. Я за него не выйду замуж.

У миссис Каллен брови поползли вверх.

– Он вас скомпрометировал!

– Нет. Это лишь сплетня, ее пустила женщина, которой не достался дом старой девы.

Мать Маркуса пристально смотрела на Кэт.

– То есть вы хотите сказать, что слухи совершенно безосновательны?

– Э… Да, – с запинкой произнесла Кэт. Жаль, очень жаль, что она так и не научилась лгать. – Просто…

Кэт откусила щедрый кусок кекса и принялась сосредоточенно жевать. Пусть лучше язык будет занят этим процессом, чем болтать чушь. Она и так чуть не угодила в расставленный миссис Каллен капкан.

Та улыбалась, глядя на Кэт:

– Мой сын не стал бы разговаривать с вашими родителями, если бы он ничего к вам не чувствовал, мисс Хаттинг.

Кэт чуть не подавилась крошкой, которая попала не в то горло.

– Вы заблуждаетесь.

«Если бы только так и было!»

Но, конечно, все было не так. Женщина эта ничего не знает наверняка. Может, она и родила Маркуса, однако увидела его только вчера.

– Герцог беседовал с моими родителями из-за сплетен. Не сомневайтесь, я быстро убедила его в том, что он не несет за меня никакой ответственности.

Миссис Каллен покачала головой:

– Нет, мисс Хаттинг. Вы должны знать, что герцог Харт не стал бы предлагать женщине выйти за него замуж только потому, что люди думают, будто он вас скомпрометировал. Его многие пытались женить на себе хитростью, однако он не поддавался на их уловки.

– Кажется, вы говорили, что не видели герцога последние тридцать лет, миссис Каллен.

– Не видела. Но я его мать, и у меня повсюду глаза и уши. В свою бытность герцогиней я все же смогла кое с кем подружиться, и мне сообщали обо всем, что с ним происходит. А с тех пор как Маркусу исполнилось тридцать лет, письма стали более частыми и подробными. На это есть причины. Дело в том, что, достигнув тридцатилетнего рубежа, все герцоги Харты начинают испытывать сильнейшую потребность завести семью. И с каждым днем она растет.

Вот так история. Значит, и здесь не обошлось без чертового проклятия.

– Тем более есть основания не принимать его предложение. Впрочем, я в любом случае не хочу выходить за него замуж.

– Правда? Мужчины не вызывают у вас желания?

– Конечно, не вызывают! – Если бы только у Кэт не так сильно пылало лицо. И если бы миссис Каллен не смотрела на нее так, словно видит ее насквозь.

– Некоторые женщины действительно не знают, что такое желание, но я не думаю, что это про вас.

– У меня нет времени на семейную жизнь, – заявила Кэт, старательно сдвигая в одну сторону оставшиеся на тарелке крошки. – Я хочу сочинять романы.

– А будучи замужем вы не сможете их сочинять?

Тому, кто ни разу не пытался написать книгу, не понять, что это такое.

– Нет. Муж и дети отнимают слишком много времени и сил, миссис Каллен. – Но вы и сами об этом знаете.

– Не могу с вами согласиться. Я никогда и не пробовала написать книгу, но, даже когда наши сыновья были совсем маленькими, помогала мужу в его работе. – Кэт заметила, с какой гордостью об этом сообщила миссис Каллен. – Помимо тех пациентов, кто в состоянии заплатить, мой муж лечит многих дублинских бедняков. – Она пригубила чай, глядя на Кэт поверх чашки. – Чтобы о чем-то писать, надо это пережить, не так ли? Как могут ваши персонажи испытывать радость или скорбь, любить или ненавидеть, если вам подобные чувства неведомы?

Кэт хорошо были знакомы все перечисленные миссис Каллен эмоции и до встречи с ее сыном, а после встречи тем более.

– Вы хотите сказать, что одинокие женщины не могут быть писательницами, миссис Каллен?

– Вопрос вот в чем: в каком случае вы будете чувствовать острее и ярче – живя одна в этом доме или вместе с моим сыном?

«Вместе с Маркусом, конечно».

Но она не могла сказать об этом своей гостье.

– Разумеется, здесь.

– Ваши родители и Мэри думают иначе. Знаете, все в вашей семье, включая двух очаровательных мальчиков-близнецов, уверены в том, что ваше место – рядом с моим сыном.

Нет. Она не может выйти замуж за Маркуса. А если проклятие не выдумка? Что, если она забеременеет и Маркус умрет?

Кэт пришла в ужас от этой мысли; у нее даже дыхание сбилось.

– Тому и Майклу герцог нравится, потому что его конь не кусается, а кухарка вкусно готовит.

Миссис Каллен тихо рассмеялась:

– Должна признать, вчера ужин был великолепен, но я полагаю, что ваших домочадцев куда больше лошадей и выпечки волнует ваше счастье.

Все, довольно. Если немедленно не закончить этот разговор, то Кэт может сказать что-то, о чем впоследствии будет жалеть.

– Миссис Каллен…

Мать Маркуса положила руки Кэт на плечи:

– Пожалуйста, послушайте меня, месс Хаттинг. Прошу прощения, что навязалась на вашу голову, но то, что я хочу сказать, очень важно для меня, и, смею надеяться, для вас и Маркуса тоже. Как только закончим этот разговор, мы с мужем отправимся обратно, в Ирландию. Нас и так долго не было.

– Хорошо, – промолвила Кэт. – Я готова вас выслушать.

Кэт решила, что у нее нет выбора: только согласившись на условия этой женщины, она сможет наконец освободиться от ее присутствия.

– Мур-р! – Поппи неожиданно запрыгнула на стол. По счастливой случайности, она не угодила в тарелку с кексом и не перевернула чашки.

– Поппи, как ты себя ведешь! – возмущенно воскликнула Кэт и хотела уже сбросить наглую кошку на пол, но миссис Каллен остановила ее.

– Позвольте Поппи посидеть там, где ей хочется. Мне малышка нисколько не мешает, – попросила миссис Каллен и погладила кошку по голове. Поппи ответила утробным урчанием.

Никому бы не пришло в голову назвать Поппи малышкой, но в предложении оставить кошку в покое был смысл. Если бы Кэт согнала нахалку на пол, та скорее всего прыгнула бы на стол снова. Поппи была весьма упрямой.

– Вы, кажется, хотели мне о чем-то рассказать, миссис Каллен?

Рука гостьи замерла у Поппи над головой, и кошка тут же мяукнула. Миссис Каллен вновь принялась гладить ее.

– Я хочу рассказать вам о своем браке с отцом Маркуса.

Кэт не желала об этом слушать.

– Миссис Баркер уже все мне рассказала.

– Правда? – нахмурилась миссис Каллен. – Что именно?

– Вообще-то не очень много, – ответила Кэт, пожалев о том, что упомянула миссис Баркер. Когда она научится держать язык за зубами?

– Зная Урсулу, могу предположить, что она называла Джеральда бабником. И что он женился на мне лишь потому, что не сумел затащить меня в постель.

Смысла отпираться не было.

– Но она при этом говорила, что вы его любили. И вы не верили в проклятие.

Миссис Каллен вдруг словно постарела лет на десять.

– Да, это правда.

– А сейчас вы в него верите? – Если проклятие действительно выдумка, то…

Нет, она все равно не выйдет замуж за Маркуса.

Поппи тихо зарычала и посмотрела на гостью. Наверное, та перестала ласкать ее, и кошке это не понравилось.

– Вероятно, оно все-таки существует. Но я не уверена, что Изабелла Дорринг в том виновата.

– Что вы хотите этим сказать?

Поппи спрыгнула на пол, рассыпав при этом крошки на стол. Миссис Каллен аккуратно собрала их к себе на тарелку.

– Детство у герцогов Харт не бывает счастливым, мисс Хаттинг, хотя я надеюсь, что Маркус стал исключением из общего правила. – Миссис Каллен улыбнулась и постучала по деревянной столешнице, чтобы не сглазить. – Только представьте: на протяжении двухсот лет ни один из них не знал в лицо своего отца, и вплоть до поколения моего мужа, ни у кого из них не было сестер. Матери их… Скажем так: по преданию, матери их все эгоистки, не способные ни на какие теплые чувства; корыстные и властолюбивые. Впрочем, поскольку в эту компанию попала и я, у меня возникли сомнения. Не исключено, что были среди этих женщин и любящие матери. Вероятно, матерей, едва разрешившихся от бремени, тем или иным способом устраняли из жизни сыновей. И это дело рук конкретных людей – мужчин, которых назначали опекунами будущих герцогов Харт.