Салли Маккензи - Любви вопреки

Маркус убрал шелковистую прядь с ее лица.

– У бастардов трудная жизнь. Даже у бастардов герцога.

Кэт молча покачала головой.

– И еще кое-что. Если ты носишь под сердцем мальчика, то как мой перворожденный сын должен стать следующим герцогом Хартом.

Кэт вскинула голову и посмотрела Маркусу в лицо.

– Да, и принять на себя проклятие.

Увы, это правда.

– Уверяю тебя, даже если за титул приходится платить великую цену, он дает немалые богатства и привилегии. – Маркус оценивал возможность возвращения титула короне, но теперь, когда ощутил вкус к управлению поместьем, познакомился с людьми, живущими на его земле, ему расхотелось отдавать титул. – И когда я женюсь – а мне придется жениться, – и у меня родится сын, по твоему мнению, что будет чувствовать он?

– Богатства и привилегии его не будут интересовать.

– Только святой безразличен к таким вещам. – Маркус взял Кэтрин за руку. – Я хочу, чтобы твой сын стал следующим герцогом. Мечтаю, чтобы именно ты направляла и воспитывала его, когда я не смогу. Позаботилась о том, чтобы он хорошо обращался со своими подданными и вырос честным и благородным человеком.

Кэт осторожно высвободила руку, подняла с пола ночную рубашку и надела ее. Встав с кровати, приблизилась к окну, глядя на заросший сад.

– Должен быть какой-то иной выход, – тихо промолвила она. – Наши дети могут поехать в Штаты. Там титулы и родословная ничего не значат.

Маркус подошел и встал рядом с ней.

– Я бы не говорил об этом уверенно, Кэтрин. Люди есть люди. Да, у американцев нет лордов и леди, но насчет происхождения – все далеко не так однозначно. К незаконнорожденным детям отношение в Штатах не лучше, чем у нас.

Хотела бы ты, чтобы твои дети находились так далеко от тебя? Ты бы никогда не смогла с ними увидеться, если бы они уехали в Штаты.

Кэт прикусила губу.

– Я тоже могла бы уехать.

– И оставить здесь сестер и братьев, отца и мать?

– Да.

Слишком высокую цену она собралась заплатить. Непомерно высокую. Да, Кэтрин мечтала жить в этом доме, где ей никто бы не мешал сочинять романы, но лишь глупец поверил бы, что она захотела бы уехать за океан от тех, кого любит.

– И ты бы от меня уехала? Я не должен бросать свои земли.

– Наш сын мог бы заняться торговлей там, в Америке. Сумел бы сам пробиться в жизни. Мир меняется.

– Не так быстро. – Маркус провел пальцем по ее щеке и почувствовал, что она влажная. Он переживал, что поставил Кэтрин в столь трудное положение, однако не испытывал ни малейшего сожаления о том, что было между ними. И раскаяния тоже. – А наши дочери? С ними что будет?

– Наверное, ты прав во всем, но я все равно не выйду за тебя замуж. Я не возьму на себя твою смерть.

– Тебе и не придется. Я точно знал, чем рискую, когда укладывал тебя в постель.

Кэтрин шмыгнула носом. То ли таким образом она выражала презрение, то ли боролась со слезами.

– Ты совершил ошибку. И ты не должен платить за нее своей жизнью.

Это уже перебор. Маркус схватил Кэтрин за плечи и развернул к себе:

– Я не совершал никакой ошибки. С тобой я провел самые счастливые минуты своей жалкой никчемной жизни. Я люблю тебя, Кэтрин. Лучше я проживу с тобой несколько месяцев, чем буду влачить существование без тебя. – Он не мог остановиться. Слова сами лились. Он забыл о гордости. Выпрашивал ее согласие, словно нищий милостыню. – Прошу тебя, Кэтрин, выходи за меня замуж. Без тебя мне жить невыносимо.

Она смотрела на него, открыв рот в беззвучном крике, и Маркус не придумал ничего лучше, чем закрыть ей рот поцелуем.

3 августа 1617 года. Я виделась с мистером Уилкинсоном и все устроила по своему желанию, но так, чтобы он не догадался о моих планах. Теперь мне остается только одно: завершить начатое.

Из дневника Изабеллы Дорринг

Маркус любит ее.

Улыбаясь, Кэт терлась щекой о его грудь. Разумеется, они вновь оказались в постели. Мало сказать: «Да, я выйду за тебя замуж и буду любить тебя до конца дней» – хочется верить, что судьба назначила им срок длиннее, чем несколько месяцев, – нужно подтвердить слова действием. На сей раз каждое прикосновение и каждый поцелуй был очередным признанием в любви, и мощным аккордом стало не просто слияние тел, а соединение душ и сердец.

Маркус чуть запрокинул голову, чтобы посмотреть в лицо.

– Ты прекрасна, Кэтрин.

Какое это чудесное чувство: любить и быть любимой.

– Спасибо за то, что согласилась взять меня в мужья.

Кэт ответила ему озорной улыбкой:

– Я бы не отказалась взять тебя снова.

Маркус рассмеялся:

– Дух силен, но плоть слаба!

Он выглядел отдохнувшим и счастливым, и его настроение передавалось Кэт.

– Вряд ли в данной ситуации уместно цитировать Библию, Маркус.

– Я категорически не согласен. Я испытал неповторимое духовное переживание. – Он нежно погладил ее по щеке. – Интуиция мне подсказывает, что твой отец пожелает как можно скорее узаконить наш союз. – Маркус поцеловал Кэт и сел, спустив ноги на пол. – И потому мы, увы, должны одеться. Нам надо сообщить важную новость твоим родителям, а затем мне нужно получить специальную лицензию. Чем дольше будем с этим тянуть, тем очевиднее для всех будет факт, что мы стали супругами раньше, чем произнесли брачную клятву.

– Ладно, согласна. – Кэт предпочла бы целый день провести в постели, но Маркус уже успел надеть панталоны. Она со вздохом потянулась за рубашкой. – Мама придет в восторг, когда узнает, что я наконец выйду замуж. Ей даже безразлично, за кого. С кем она только не пыталась меня свести, все напрасно.

Маркус помог Кэт затянуть корсет.

– Полагаю, ей придется на время забыть о ремесле свахи. Генри еще слишком молод для вступления в брак.

– Не представляю, чтобы Генри или Уолтер пошли на поводу у мамы, даже когда вырастут, – улыбнулась она. Надев платье, Кэт добавила: – Джейн и Энн обрадуются, услышав, что мы поженимся.

Маркус застегивал жилет.

– Почему? – спросил он.

– Они претендуют на мое место.

– Ах, да. – Маркус подошел к зеркалу, чтобы завязать крават. – Полагаешь, они будут настаивать, чтобы я снова проводил жеребьевку с завязанными глазами?

– Вряд ли. Они понимают, что среди них у тебя нет фавориток. – Кэт причесала волосы и подняла их наверх на ощупь, как обычно. Но теперь надо бы взглянуть в зеркало и удостовериться, что все в порядке. Чтобы не мешать Маркусу, Кэт решила воспользоваться зеркалом в соседней комнате – бывшей спальне мисс Франклин. – Я даже не знаю, кому из них я бы пожелала вытянуть счастливый жребий. Джейн приходится терпеть Рэндольфа, а Энн теперь вынуждена делить дом с мачехой – нашей ровесницей.

Кэт шагнула к двери и чуть не наступила на Поппи.

– Что это ты тут делаешь? – возмущенно спросила она, едва удержавшись на ногах.

Ответ на вопрос Кэт был очевиден: кошка заглядывала под невысокий буфет, стоявший под дверью в спальню. Но зачем?

– Надеюсь, ты не играешь с мышью? – испугалась Кэт.

Маркус подошел и стал наблюдать за Поппи, которая лапой пыталась достать что-то из-под буфета.

– В доме водятся мыши?

– Я с ними никогда не встречалась, но, возможно, за это надо поблагодарить кошку. Она взяла решение этой проблемы на себя. – Поппи наконец удалось вытащить кое-что из-под буфета. К счастью, не мышь.

– Давай посмотрим, что ты там раздобыла, – произнес Маркус. Кошка уселась и принялась вылизываться, позволив ему забрать ее находки.

– Осколок фарфора и ключ, – протянула Кэт. – Похоже, это осколок от той самой китайской собаки, что я швырнула в тебя после свадьбы Мэри.

– Ты чуть не попала мне в голову!

– Да, прости. Но я была зла на тебя за то, что ты затащил в кусты ту лондонскую девицу.

– Мисс Ратбоун? Нашла, к кому ревновать! Искать приключений с другими женщинами я не стану, но, если вдруг ты меня в чем-то подобном начнешь подозревать, просто скажи об этом.

– Не переживай, меня вообще-то трудно вывести из себя. – Кэт чмокнула Маркуса в щеку и, взяв ключ, покрутила его на ладони. – Интересно. Мне эта безделушка показалась тяжелой не по размеру. Вероятно, ключ находился у собаки внутри. Как ты думаешь, от чего он?

– Понятия не имею. Пойдем к твоим родителям. Ключ лежал тут многие годы, и, когда ты вернешься, он по-прежнему будет здесь.

– Неужели в тебе нет ни капли любопытства?

– Нет, когда ум у меня занят одним: как быстрее на тебе жениться. – Маркус усмехнулся. – Я собираюсь поступить благородно и не навещать твою постель вновь, пока не надену тебе кольцо на палец. Чем меньше дней мне придется испытывать свою волю, тем лучше.

– Тебе не обязательно страдать, – заметила Кэт. – Ты всегда можешь войти через черный ход.

– Я больше не стану тайком навещать твою спальню, Кэтрин.

– Но…

– Нет. Я должен думать о нашей репутации. Лавсбридж – маленькая деревня с очень длинной памятью. Не желаю давать сестрам Болтвуд и им подобным лишний повод для сплетен.

– Как тебе будет угодно. – Кэт больше не волновало, что о ней говорят, но спорить с Маркусом она не собиралась.

Кэт хотела положить ключ на буфет, но в этот момент кошка громко зашипела. Она не сводила взгляда с ключа, помахивая хвостом.

– Я думаю, Поппи требует, чтобы мы занялись ключом немедленно.

– Да, похоже, – кивнул Маркус и, пожав плечами, добавил: – Я не стану возражать. Тем более что я у кошки в долгу.

– То есть?

– В день свадьбы Мэри я уже собрался уходить, когда обнаружил, что входная дверь твоего дома заперта, но кошка настояла на том, чтобы я попробовал войти через кухню. – Маркус покачал головой. – Тому, кто не верит в магию (и проклятия), нужно познакомиться с Поппи. – Он галантно поклонился кошке: – Чур, без обид.

Поппи пару секунд смотрела ему в лицо, а затем повернулась и двинулась в сторону кладовой. На пороге она остановилась и, оглянувшись на Маркуса и Кэт, юркнула в комнату.