- Ах, мои картины, я забыла их в ландо, - вдруг спохватилась девушка и, резко повернувшись, уткнулась носом в жесткую грудь Блэйкстоуна.

   Тот тут же приобнял ее, затем осторожно отстранил девушку в сторону. Повернувшись к кучеру, повелел принести картины к шатру попечительского совета.

   - Не беспокойтесь, Лизабет, - произнес герцог тихо. - О'Мали сделает все как велено, можете спокойно развлекаться. Прошу, - он предложил руку, согнутую в локте.

   Лизабет отрицательно покачала головой и пошла рядом, не приняв предложенную руку, глядя по сторонам. Блэйкстоун хмыкнул, удивляясь твердости молодой леди. Возможно, он слишком привык, что все встречаемые им дамы и девушки просто падали перед ним ниц, желая привлечь к себе его сиятельное внимание. При этом они ухитрялись на всех балах и вечерах попадать в самые нелепые ситуации в надежде, что герцог придет на помощь и проявит свою благосклонность. В какие-то моменты ему начинало казаться, что мисс Уэлсон не ставит титул выше его личности и не позволяет себе раболепствовать или заискивать перед ним. И такое поведение не могло ни вызвать жгучее любопытство и некое подозрение со стороны мужчины, а не относится ли девушка к титулованным особам. Ведь собственное положение в обществе могло выработать в ней некий иммунитет к титулам и их носителям.

   В размышлениях герцог следовал за женской компанией, прерываясь изредка на разговор с дочерью, сновавшей вокруг него и мисс Уэлсон. Девочка то подбегала к отцу, то увлекала Лизабет за собой к очередному прилавку или обозу с товарами. Восторженно хлопая в ладоши, когда герцог одобрительно кивал на очередную покупку и оплачивал ее. Присоединившийся вскоре кучер, следующий за ними чуть в стороне, тут же подходил к торговцам, чтобы получить выбранную леди Виоллой покупку и отнести ее позже в ландо. Миссис Бигли пошла в сторону шатра попечительского совета, намереваясь поздороваться и узнать последние новости. С кислым выражением лица глядя на пару в черном, мисс Торнтон решила затеряться в толпе и поискать доктора, дабы посетовать ему на свою судьбу. Она испытывала некую надежду, что мистер Фримен решит приютить ее у себя в клинике, а еще лучше в своем милом коттедже, если уж не в качестве законной супруги, то в качестве экономки. К тому же мисс Торнтон винила во всех своих бедах мисс Уэлсон и считала своим долгом открыть глаза местным матронам на "эту выскочку и задаваку, которая, не считаясь с правилами приличия и этикета, проживает в одном замке с его владельцем без компаньонки".

   Лизабет все время прислушивалась к ритмам музыки, рождаемой виолончелью, скрипкой и волынкой, успевая при этом разглядывать товары и подмечать те, которые следовало бы приобрести. Увлекшись, девушка не сразу заметила, что осталась только в компании леди Виоллы и его светлости. Смутившись, она хотела было также затеряться в толпе. Однако любые попытки в этом направлении были безжалостно пресечены, когда за правую руку ее ухватила девочка, весело подпрыгивающая при ходьбе, отчего ее милые кудряшки смешно подпрыгивали ей в такт, а другой рукой завладел герцог, крепко прижав ее кисть к своему локтю.

   Со стороны могло показаться, что по ярмарке вышагивает семейная чета с ребенком, - эта мысль не давала Лизабет покоя, заставляя нервничать и бросать недовольные взгляды на лицо Блэйкстоуна, которое, однако, не выражало подобных эмоций, а, напротив, выглядело весьма довольным. Его губы были изогнуты в некой ухмылке, а взгляды, которые он бросал в толпу снующих людей, словно предупреждали не приближаться, ибо он готов отразить любой, косо брошенный в их сторону, взгляд, любое слово осуждения.

   Толпа расступалась, кто-то кланялся, признав в фигуре в черном его светлость, кто-то, разинув рот, смотрел на них, поражаясь мрачности одеяний, кто-то просто сторонился, не выражая никаких эмоций. Вдруг сквозь толпу к ним пробилась делегация от попечительского совета, возглавляемая миссис Таккер и мистером Таккером, следом шла миссис Бигли. Лизабет наконец-то смогла освободиться от мужской хватки и, увлекаемая леди Виоллой к прилавку с красками и холстами, с радостью ретировалась, дабы не встречаться в настоящий момент с благочестивой четой. Общаясь с девочкой и объясняя ей, какие кисти можно использовать при работе с холстом, она повернулась спиной к толпе людей. Вдруг справа боковым зрением она заметила мужской силуэт и, думая, что это герцог, решила его проигнорировать. Однако голос, который раздался совсем рядом, заставил ее обернуться.

   - Мисс Уэлсон, рад вас видеть на ярмарке. Вы все еще недовольны мною?

   Искренне улыбнувшись в ответ, девушка подала руку для приветствия.

   - Здравствуйте, мистер Фримен, - воскликнула она, - ну, что вы, как можно... право слово, это я должна просить у вас прощения, а не вы. Я тоже рада вас видеть, ведь вы больше не появляетесь в замке... надеюсь не моя вспыльчивость тому виной?

   Он смешно сморщил лоб, словно пытаясь вспомнить, о чем говорит девушка, но потерпев неудачу, смиренно прикоснулся губами к протянутой женской руке.

   - Мисс Уэлсон, давайте забудем, - примирительно ответил он, опуская ее руку.

   - Ну-с, юная леди, - произнес он, обращаясь к девочке, которая с любопытством прислушивалась к разговору взрослых, - как я погляжу, вы превосходно выглядите сегодня, да и самочувствие у вас замечательное, не правда ли?

   - Да, доктор, а все благодаря папе и мисс Уэлсон, ведь папочка взял меня с собой на ярмарку, а здесь так интересно, а мисс Уэлсон теперь будет со мною заниматься вместо этой противной мисс Торнтон, - защебетала девочка, введя в краску Лизабет своим неосторожным язычком.

   Мистер Фримен немного нахмурился, посмотрел на девушку более внимательно. Заметив ее смущение, покашлял в кулак.

   - Мистер Фримен, леди Виолла не совсем верно высказалась, - пыталась оправдаться девушка, - я только взялась помочь в ее обучении на время поиска новой гувернантки, так как его светлость передумал отправлять дочь в пансионат...а мисс Торнтон покидает свой пост.

   - Вот как? - удивился доктор, начав оглядываться по сторонам. - Именно поэтому ее и нет в вашей компании?

   - О, нет-нет, она тоже где-то здесь, - возразила Лизабет и вдруг замолчала, так как к ним подошел герцог в сопровождении четы Таккеров и миссис Бигли.

   Все поздоровались между собой в учтивой форме, миссис Таккер поблагодарила Лизабет за те картины, которые она привезла с собой, выразив уверенность, что они принесут несколько шиллингов, которые так необходимы детям-сиротам из приюта. Мистер Таккер высказал очередную мысль о христианском смирении и благочестии, которые являются верными спутниками добрых и богоугодных дел, одобрительно отозвался о траурном наряде мисс Уэлсон, что говорит о ее дочерней любви и следовании старым традициям.

   Герцог отчего-то не особо был рад видеть доктора, как показалось Лизабет, словно между ними произошла некая размолвка, а уж когда мистер Фримен предложил ей руку, согнутую в локте, она уловила тень раздражения и зарождающегося гнева на красивом лице его светлости. Снова следуя чувству противоречия, которое вызывал в ней герцог, девушка приняла предложение доктора следовать рядом с ним. Блэйкстоун сердито поджал губы. Не смотря на свирепый вид его светлости и взгляд, извергавший янтарные молнии в другого мужчину, покусившегося на внимание мисс Уэлсон, Джонатан не испытывал робости или страха. Подобная реакция герцога вызвала лишь легкую усмешку и понимание.

   - Мисс Уэлсон, позвольте вас проводить к одному интересному шатру, - заговорил доктор, уводя девушку в сторону от его светлости. - Там сегодня дает сеансы предвидения некая прорицательница Шарейна, уверяю, вам будет это интересно.

   Следуя за мистером Фрименом, Лизабет послала улыбку девочке и бросила настороженный взгляд на ее отца, который сдвинувшись с места вслед за ними, постукивал хлыстом по голенищу высокого сапога. Миссис Бигли, взяв леди Виоллу за руку, пошла позади его светлости, отметив про себя его странное настроение и бросаемые им грозные взгляды в сторону мистера Фримена и мисс Уэлсон. Решив понаблюдать за участниками надвигающейся грозы, дабы понять, что происходит и насколько это серьезно, экономка ускорила шаг.


Глава 18.


   Вся компания прошествовала вслед за его светлостью к шатру гадалки Шарейны. Кинув взгляд на толпу любопытных, которые стояли возле входа, девушка обратила внимание на то, как все вдруг расступились перед свитой герцога, мужчины поснимали шляпы, а женщины сделали легкие книксены. Блэйкстоун с легким сарказмом уступил Лизабет право первой посетить прорицательницу, демонстративно игнорируя мистера Фримена. Девушка смело шагнула вперед, подняв тяжелый полог шатра, желая избавиться от гнетущего ощущения тревоги. Она не понимала, что происходит между двумя мужчинами, которые раньше были хорошими друзьями, и боялась предположить, что в их размолвке не обошлось без ее участия. Внутри шатра царил полумрак, удушающий запах благовоний заставил поморщиться. В центре стоял круглый стол, застеленный бархатной скатертью синего цвета. За столом сидела старая цыганка в ярком наряде, состоящем из блузки с длинными рукавами и широкой юбки. Тяжелые монисты свисали на груди, позвякивая при каждом движении и отбрасывая яркие лучики света. На голове в совершенно пиратском стиле был повязан цветастый платок, из-под которого выглядывали аккуратно уложенные седые волосы.

   Цыганка цепким взглядом следила за Лизабет, с тем же вниманием и каким-то острым любопытством разглядывая девушку, что делала в свою очередь и посетительница. Улыбнувшись одним уголком рта, Шарейна указала вошедшей гостье на стул напротив себя. Лизабет перевела неуверенный взгляд на стол, на котором размещались хрустальный шар, карты и большой канделябр с шестью горящими свечами.