- Что ты хочешь узнать для себя у Шарейны, красавица? - вдруг спросила женщина глубоким грудным голосом с цыганским акцентом.

   Девушка нерешительно присела на предложенный стул и посмотрела на говорившую женщину.

   - Честно говоря, ничего конкретного, - ответила девушка, положив сцепленные в замок руки на стол.

   - Дай мне свои руки, - произнесла цыганка, и цепко ухватилась за девушку.

   Та немного вздрогнула, когда холодные, как лед, руки цыганки схватили ее за запястья и развернули ладошками вверх. Шарейна некоторое время внимательно изучала линии рук, затем глубокомысленно выдала:

   - Ай, красавица, ждет тебя большая любовь и жизнь счастливая и долгая, скоро выйдешь замуж за мужчину с положением в обществе, но ...хм, странно, есть и какие-то препятствия, которые тебе удастся преодолеть...великое горе постигло тебя, но ты выстоишь...

   Лизабет не стала дальше слушать, а прервала цыганку, выдернув свои руки из ее. Подобные гадания она всегда воспринимала как шарлатанство чистой воды. Любая цыганка за пару пенсов нагадает незамужней леди скорое замужество, тем более, если нагадать еще и богатого жениха, так может доверчивая леди доплатит еще пару пенсов, а уж то, что горе постигло ее, то и любой зрячий может догадаться. Какая молодая леди в здравом уме без соответствующей причины будет носить во время ярмарки траурные одежды.

   - Не веришь мне, красавица, - заключила Шарейна, поцокав языком, затем снова взяла руки девушки в свои и, крепко сжав их, закатила глаза, начав раскачиваться из стороны в сторону.

   Бормотание на цыганском с некоторыми нотками завывания полились из уст цыганки. Лизабет почувствовала, как от кистей до плеч пробежал холодок, руки налились, словно свинцом, и стали немного неметь. Шарейна неожиданно перестала раскачиваться и запрокинула назад голову. Отчего-то возникло ощущение, что воздух разрядился и заморозился. Легкий ветерок пронесся по шатру, затушив несколько свечей в канделябре на столе. Затем замогильным голосом цыганка произнесла фразу, которая повергла девушку в состояние сильного удивления:

   - Наконец-то я могу пообщаться с тобой, Лизабет.

   Девушка моргнула, закрыла рот, который до этого непроизвольно приоткрылся, и слегка кашлянула.

   - Кто со мною говорит? Шарейна? - неуверенно спросила Лизабет.

   - Нет, - последовал короткий ответ.

   - Кто ты? - переспросила девушка и вздрогнула, так как цыганка дернулась, ее голова упала на грудь.

   - Я дух...

   - Чей дух? - не поняла девушка.

   - Бесплотный дух, в миру я звалась Дженеврой...

   Голос то завывал, то становился тише, однако Лизабет начала думать, что ее разыгрывают.

   - Почему ты хотела со мною пообщаться? - спросила девушка.

   Цыганка некоторое время молчала, затем прерывающимся шепотом произнесла:

   - Я привела тебя в замок...ему грозит смертельная опасность...спаси его...не покидай его...защити...

   - Кого? - Задав этот вопрос, Лизабет подумала, что если это розыгрыш, то весьма неудачный. Нельзя шутить с чужими жизнями.

   - Нортон...он в опасности...только любовь ...спасет...волк и змея близко...берегись их...ты тоже в опасности...

   Цыганка вдруг еще раз дернулась, и затихла. Голова ее была опущена на грудь, поэтому девушка не видела ее лица и не могла сказать определенно, что та спит. Всхрапнув, Шарейна подняла голову и недоуменно посмотрела на девушку.

   - Гм, - прочистила горло старая женщина, затем отдернула свои руки от посетительницы, и с подозрением уставилась на нее.

   - Ну что, красавица, может на картах разложить? - хрипло спросила цыганка, взяв в руки старую колоду карт и начав тасовать ее, как ни в чем не бывало.

   Лизабет не верила своим глазам. Цыганка словно и не общалась с нею в качестве духа, хотя взгляд и метал в ее сторону какие-то недовольные молнии. "Такое ощущение, словно она и не помнит того, что только что мне говорила..."

   - Шарейна, а вы умеете общаться с духами? - решилась спросить Лизабет, вглядываясь в лицо старой женщины.

   Та, казалось, была смущена или расстроена.

   - Ох, простите, а что, я сейчас отколола какой-то номер?

   Девушка нахмурилась.

   - Вы не помните?

   - Боюсь, что нет..., - у цыганки вдруг пропал акцент, она заговорила на чистом корнуэльском, - юная леди, иногда у меня случаются некоторые провалы, потом люди говорят, что общались посредством меня с духами своих умерших родственников, но я никогда не могу вспомнить, о чем именно. Только очень прошу, никому не рассказывайте об этом, а то меня точно предадут анафеме...да и дохода лишат...

   Лизабет встала из-за стола, желая как можно быстрее покинуть эту странную женщину. Положив на стол несколько пенсов, она поинтересовалась запасным выходом из шатра. Не было никакого желания сейчас видеть кого-либо из тех, кто ждал ее с той стороны полога. Цыганка, вернув своему голосу подходящий акцент, указала за ширму, сказав, что многие после сеансов желают побыть в одиночестве.

   Девушка тихо выскользнула на свет, прищурилась и осмотрелась. Кругом ходили люди, пробегали гомонящие дети, бойко шла торговля. Не увидев знакомых лиц, Лизабет вздохнула с облегчением и пошла прочь от шатра Шарейны. Спросив первого встречного, где располагается почта, она пошла в указанном направлении.

   Блэйкстоун вышагивал возле шатра из стороны в стороны, изредка поглядывая то на дочь, которая резвилась рядом с двумя девочками ее возраста, одетыми как маленькие леди, то бросая напряженные взгляды на доктора, который привалился к столбу рядом с шатром. В мыслях герцог позволял называть девушку своей, при этом понимал, что наяву это сделать будет намного труднее, чем ему представлялось несколько дней назад. Он стал замечать, что мысли о Лизабет напрочь вытесняют все остальные, о Виолле, о замке, о плантациях...да что там говорить, герцог просто боялся признаться себе, что сердце его находится под серьезной угрозой.

   Глянув на часы, прикрепленные золотой цепочкой к внутренней части пиджака, мужчина недовольно нахмурился. Девушка отсутствовала уже почти полчаса. Что можно делать в этом шатре столько времени? Решительным шагом он прошел к шатру и одним только взглядом заставил остаться на месте остальных из сопровождающих его, особенно Джонатана. Тот пожал плечами, и отвернулся.

   Войдя в шатер, герцог недовольно сморщился от дурманящего запаха. В центре шатра за столом сидела старая цыганка и в каком-то трансе смотрела в хрустальный шар. Лизабет нигде не было видно, что его насторожило и вызвало беспокойство.

   - Где леди, которая тут была до меня? - резко спросил Блэйкстоун, мрачно возвышаясь над старой женщиной.

   Та вздрогнула от неожиданности, вероятно, она и не заметила, как кто-то вошел в ее шатер, пытаясь найти ответы на свои вопросы в хрустальном шаре. Она подняла на говорившего слегка замутненные глаза и произнесла равнодушным голосом:

   - Она вышла.

   - Куда? Когда? Я бы заметил, - ответ герцогу не понравился, так как казался нелогичным.

   - Там за ширмой есть еще выход, она ушла минут двадцать назад, - цыганка показала себе за спину и устало прикрыла глаза.

   Блэйкстоун на прощание послал гневный взгляд в сторону цыганки и прошел за ширму. За ней обнаружился еще один полог, через который он попал на улицу по другую сторону от главного входа в шатер. Пробежавшись взглядом по толпе людей, снующих в разные стороны, он нахмурился и недовольно пробурчал о женщинах в целом, не забыв помянуть одну известную особу, которая отличалась непредсказуемостью и болезненной независимостью. Чертыхнувшись про себя, он стал размышлять, куда могла уйти Лизабет и почему она не вернулась в их компанию.

   Лизабет тем временем посетила почту, которая располагалась недалеко от площади, на которой раскинулась ярмарка, и передала почтальону письма для тетушки из России и для мистера Керби. Затем приобрела за несколько пенсов пару газет и вдруг увидела объявление, висящее над конторкой почтальона, в котором сообщалось о сдаче внаем небольшого уютного коттеджа в одной мили от городка N., с садом и небольшой конюшней на пару лошадей. При этом из прислуги числились приходящая кухарка и садовник. Лизабет переписала координаты управляющего, который был указан в объявлении, решив связаться с ним и выяснить все условия найма и сроки. Не то, чтобы она собиралась срочно уезжать из Даркхолта, но решила иметь для себя запасной вариант. Кроме того, девушка не могла с уверенностью сказать, что сможет и дальше жить в одном доме с герцогом. Ее все больше пугала та искра страсти, которая просыпалась в ней от одного только присутствия Блэйкстоуна, а уж на его выдержку и благоразумие она вообще не надеялась. Этот мужчина давно дал ей понять, что видит ее в роли своей любовницы без всяких угрызений мужской совести.

   Выйдя из здания почты, девушка размышляла куда податься, как вдруг увидела знакомое лицо, промелькнувшее в толпе. Герцог разыскивал скорее всего ее, при этом его лицо пылало еле сдерживаемым гневом. Лизабет поняла, что обнаружена, и постаралась взять себя в руки. Когда мужчина подошел к ней поближе, то его высокая и крепкая фигура закрыла собой весь обзор ярмарочного балагана.

   - Ну, дорогая моя леди, и куда же вы запропастились? - Грозно произнес Блэйкстоун, недовольный той радостью вперемешку с гневом, затопившие его при взгляде на строгую красавицу, которая стояла с таким неприступным видом, словно готова держать долгую осаду.

   - Во-первых, ваша светлость, я вам не дорогая, а во-вторых, не жена, чтобы отчитываться, куда и зачем я направляюсь.

   Герцог весь подобрался, как пантера перед прыжком, во взгляде промелькнули искорки восхищения.

   - Но, вы, милая моя Лизабет, правда мне дороги, я волновался за вас...как вы могли бросить всех нас в неизвестности, моя дочь даже решила, что цыганка вас превратила в птичку и вы улетели. Ай-яй-яй, как не стыдно, - с легкой иронией пожурил он девушку, заметив, как на ее очаровательных щечках вспыхнул румянец от его слов.