Воспоминания взрываются в моей голове подобно вулкану, и я начинаю искать телефон. Я звоню оператору и прошу связать меня с больницей, потому что, совершенно очевидно, я не знаю их номера.

Когда мне отвечает администратор, мысли начинают путаться у меня в голове.

– Здравствуйте. Не могли бы вы соединить меня с палатой Дэра Дюбрэя, пожалуйста?

– Минуточку, – отвечает мне формально женский голос, но я уже чувствую облегчение: мне нужно подождать всего минуточку, и тогда я смогу услышать его.

Слава богу! Они не смогут спрятать его от меня. Никто на свете не сможет.

Я жду.

Жду еще.

А затем официальная женщина на другом конце телефона возвращается.

– Мисс, повторите, пожалуйста, имя еще раз.

– Адэр Дюбрэй, – чеканя каждый слог, произношу я.

Наступает пауза, слышно только клацанье компьютерных клавиш.

– У нас нет пациента с таким именем, – наконец сообщает она мне.

– Его выписали? – с надеждой спрашиваю я. – Еще вчера он был в вашей больнице, он попал к вам с инфекцией. Решил набить татуировку и…

– Мисс, у нас не было пациента с таким именем. Ни вчера, ни когда-либо. Если его нет в нашей системе, значит, его не было у нас вообще.

– Это какая-то ошибка, – шепчу я, но она остается неумолима.

– Нет никакой ошибки, мисс.

Все мое тело немеет, словно я попадаю в облако тумана, и я медленно кладу телефон на тумбочку.

Он был там. Я его видела. Я стояла рядом с ним, и мне так страстно хотелось взять его за руку. И на спине у него теперь красуется фраза ЖИВИ СВОБОДНО. Я это знаю наверняка.

Замешательство кружится у меня в голове бешеным вихрем: впрочем, как и всегда. Я часто прихожу в замешательство, но это еще никогда не касалось Дэра.

Где он?

Что реально, а что – нет?

– Что с тобой произошло? – нашептывает мне Финн свой вопрос за завтраком, вцепившись пальцами в мое колено, чтобы привлечь внимание.

Я лишь мотаю головой:

– Ничего.

– Ты лжешь, – обвиняет он меня и, как всегда, оказывается прав.

Он всегда прав.

Я знаю все, о чем он думает.

Я не могу позаботиться о себе. Я инвалид. Я психопатка.

Я качаю головой, чтобы разубедить его.

– Со мной все хорошо.

Он кивает в ответ, но я вижу, что мое оправдание его не удовлетворило.

Но какое это имеет значение?

– Я хочу пойти порисовать сегодня, – сообщаю я ему, – сад и пейзажи. Куда глаза глядят.

– Я пойду с тобой, – быстро отвечает Финн, его рука сразу же обхватывает мою, потому что он не доверяет моим глазам и всему, что со мной связано.

Но я отрицательно мотаю головой:

– Нет. Я хотела бы побыть одна в тишине.

Мне хочется, чтобы ветер наполнял мои легкие, хочется переродиться в сонную лощину, впитать весь мир в себя, погрузиться в него полностью, постичь его сущность.

Я бросаю взгляд на Финна и замечаю, что он пристально смотрит на меня, но в конце концов ему приходится согласиться на мои условия.

– Хорошо. Но если я вдруг понадоблюсь тебе, то зови.

Я киваю, хотя прекрасно понимаю, что он не сможет услышать мой зов, когда я отойду подальше от дома.

Я беру блокнот и тихо выхожу на улицу, однако с каждым шагом я чувствую, как взгляд Финна врезается в мою спину.

Мне хочется уйти как можно дальше от дома Саваж, от поместья Саваж, от всей семьи Саваж. Я направляюсь к саду, где всегда тихо и спокойно, где я всегда чувствую присутствие Дэра, даже когда его нет поблизости.

Я усаживаюсь на землю возле бурлящего ручья и опускаю ноги в его ледяную воду, глядя, как он изгибается между камнями, омывая их и делая гладкими.

Мое сознание уплывает куда-то далеко, его уносит прочь свежим ветром.

Мои мысли полностью занимает исчезновение Дэра. Как кто-то может вот так вот просто взять и исчезнуть с лица земли?

Элеанора такая властная, такая жесткая. Она могла бы заставить испариться любого одним своим взглядом. У нее есть могущество, у нее есть деньги, и она полна ненависти.

Сколько же в ней ненависти!

– Вот видишь, ты можешь менять ход вещей. – Мальчишка в капюшоне внезапно появляется рядом со мной, чем заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности. – Но ты не единственная.

Я вглядываюсь в черную пустоту на том месте, где должно быть его лицо. Я протягиваю руку, чтобы снять с него капюшон, разоблачить его внешность, но он останавливает меня.

– Ты должна сконцентрироваться.

– Сконцентрироваться?

Он кивает, все еще удерживая мои руки в своих, и почему-то от прикосновения его пальцев я чувствую себя такой уставшей, словно он забирает все мои запасы энергии. Мне хочется склонить голову и уснуть, мне хочется закрыть глаза, закрыть глаза, закрыть глаза… Мои веки опускаются, а он отдергивает мою руку. Темнота, темнота, темнота окутывает меня, и я погружаюсь в сон, словно в пучину океана.

Но.

Затем.

Чей-то.

Голос.

Вытаскивает меня из темноты.

– Калла.

Этот голос едва слышим, он расплывается в пространстве.

Он такой знакомый.

Дэр.

Я переключаю свое внимание на реальность, открываю глаза, буквально сканируя все окружающее пространство, но я не вижу его.

– Дэр, – зову я его, и в моем голосе теплится надежда.

Неужели теперь у меня появились и слуховые галлюцинации тоже?

– Я здесь, – говорит он, но звук идет откуда-то издалека.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю его позади меня, но все равно что-то настораживает меня, и я не могу понять, что именно. Напряженно вглядываюсь в воздух и, кажется, схожу с ума.

– Ты не сумасшедшая, – быстро отрицает он мысли, которые только что пронеслись в моей голове: наверное, он прочитал их по моему выражению лица, – я здесь.

– Я ничего не понимаю, – шепчу я, а он тем временем делает шаг мне навстречу.

Оказавшись рядом, он опускается на колени. Я протягиваю руку и пальцем касаюсь его кожи: он настоящий. Я чувствую его мускулистое и теплое плечо.

– Ты так повзрослела, – говорит он, и это совсем не то, что я ожидала услышать, потому что он уже видел меня вчера, но ничего по этому поводу не сказал.

– Ты исчез, – говорю я ему, но он только ухмыляется.

– Никуда я не исчезал.

– Тогда почему ты сейчас не в доме? Почему ты так свободно гуляешь по саду? И почему все вокруг ведут себя так, будто тебя не существует?

Мои вопросы кажутся мне каким-то бредом, впрочем, как и вся ситуация.

Он улыбается, но это печальная улыбка. Я вижу это по его глазам.

По его.

Темным.

Темным.

Глазам.

– Ты существуешь на самом деле? – спрашиваю я спокойно: настолько спокойно, насколько я вообще способна сейчас говорить.

– Я существую точно так же, как и ты, – отвечает он.

– А существую ли я?

Он внимательно смотрит на меня.

– Ну, если тебя нет, тогда мы оба сумасшедшие.

Это тоже не исключено, ведь Уитли хранит в себе множество загадок, и мне до сих пор не удалось разгадать ни одну из них. И когда я прихожу в замешательство, прямо как сейчас, могу болтать всякие глупости.

– Мне никогда не удавалось до конца понять, что происходит на самом деле, – говорю я, а затем начинаю углубляться в историю своей жизни.

Я рассказываю ему обо всем: я начинаю с того, как умер Финн, а потом оказалось, что он жив. Потом о том, как погиб мой учитель физкультуры, а потом внезапно заявился в школу на следующий день. Рассказываю ему о демонах и черноглазых существах, о мхах, которые воют и рычат каждый раз при виде меня, о том, как я все время боюсь спрашивать окружающих о том, что реально, а что – нет. Я рассказываю ему обо всем, что я никому не рассказывала: никому, кроме Финна, я даже говорю ему про мальчишку в капюшоне.

– Поэтому фактически меня пугает все вокруг, – заканчиваю я свою историю, и Дэр берет меня за руку.

Наши ладони соприкасаются, его пальцы переплетаются с моими, и мое сердце грозится вот-вот выскочить из груди.

Его руки теплые, а в глазах море нежности.

– Ничего не бойся, – говорит он мне, – мы со всем разберемся.

Это звучит так по-британски, о чем я сразу же сообщаю ему. В ответ он улыбается.

– Это самое грубое, что ты сказала мне за сегодня.

Он осматривает меня с ног до головы, все еще улыбаясь, и свистит в том же направлении, куда дует ветер, словно приманивая кого-то. Потом он некоторое время ждет и снова свистит.

– Где собаки? – спрашивает он меня в недоумении. – Кастор же всегда ходит за тобой по пятам.

На этот раз в недоумении оказываюсь я.

– Какие собаки? И кто такой Кастор?

Он пристально смотрит на меня, его голова с копной темных волос высоко приподнята.

– Ты же ведь не серьезно, правда?

Я отвечаю ему тем же внимательным взглядом, с каждой секундой чувствуя такое же сильное замешательство, как и он.

– Я абсолютно серьезно. О каких собаках ты говоришь?

– О Касторе и Поллуксе. Это ваши собаки. Твои и Финна.

Я отрицательно мотаю головой:

– Но у нас нет и никогда не было собак. У папы на них аллергия.

– Да, они не живут с вами в Орегоне, – отвечает Дэр, теряя терпение, – они живут здесь, в Уитли.

– Ты, должно быть, пьян, – предполагаю я. – Так вот в чем дело! Или это я под кайфом. Один из нас совершенно точно не в себе.

– Никто из нас не пьян и не под кайфом, – спорит он со мной, – если не веришь мне, спроси Сабину. Она расскажет тебе про собак.

Я смотрю на него с сомнением, но решаю все-таки сходить в дом и найти Сабину.

– Почему никто не хочет разговаривать о Дэре? – спрашиваю я решительно.