Александра Ермакова - Лютый: Чужая Моя!

— Не делай так! — чеканит мрачно, шаг за шагом тесня меня вглубь.

— Уйди, Тим. Мне… — истерично требую, меча взгляд и выискивая пути для побега.

— Давай поговорим, — на удивление спокойно роняет Гончий.

— Нет! Я хочу побыть одна…

— Поговорим, — мягко настаивает в тоне мелькают нотки мольбы.

Даже опешиваю — как-то его новый образ идёт вразрез с тем, который

застыл в памяти после ночного насилия в клубе.

— Не уверена, что готова, — мямлю, пытаясь сообразить, что делать дальше. Признаться, не ожидала такого поворота событий. Он, конечно, бандит и связи есть, но чтобы вот так просто меня найти в одном из нескольких десятков мотелей города… уму непостижимо!

Уже было требую немедленно уйти, как Тимур вновь шокирует:

— Прошу, — шепчет с надломом.

Варя

Для меня это точно разряд тока. Но только запинаюсь о край стола, оказываюсь в руках Гончего:

— Варюшка…

Замираю, ожидая боли, но его объятия мягчают. В следующий миг уже оказываюсь прижатой к широкой груди Тимура:

— Варя, Варюша, маленькая моя. Ну прости… Прости! Я не хотел… Не собирался. Только поговорить хотел… А потом… Бес попутал. От ревности ослеп и… Прости, — частит точно заведённый, но тихо, исступлённо, — маленькая моя. Клянусь, это больше не повторится, — в меня шепчет с жаром и чувством, поцелуями осыпая макушку, потому что лицо упорно отворачиваю.

Я… в шоке, в растерянности, смятении.

Казалось бы уже принятое решение опять шатается под напором признаний вины и раскаяния Гончего.

Меня потряхивает.

— Ты даже толком не объяснил, — жую упрёки, путаясь в мыслях. — Как зверь — набросился…

— Ну я же говорю… Прости. Я правда поговорить хотел. Наедине. Не знал, как начать, но от мысли, что всё правда… — встряхивает головой, словно пытается избавиться от наваждения. — В общем, меня переклинило, — голос звучит искренне.

— Ты опять говоришь так, что я теряюсь…

Тимур чуть отстраняется, но объятий не разжимает, смотрит сверху-вниз:

— Ты скрыла что знакома с Лютым.

По мне мороз прогуливается. Сердце удар пропускает:

— Прости. Растерялась вначале. Потом пыталась рассказать, но всё время что-то случалось, не находилось времени, — теперь моя очередь оправдываться. — Вспомни сколько раз я говорила, что хочу кое-что рассказать, — мягко напоминаю, — но то одно, то другое, а потом вроде как это потеряло актуальность, — виновато жму плечиками.

— Ты с ним спала? — прямо в лоб. А тон вновь с металлом.

Не знаю, что ему ответить.

Спать — не спала!

Трахаться — вроде тоже не совсем. И не знаю, можно ли тот разврат на кухне считать полноценным сексом?

— Сложный вопрос? — суживает глаза Гончий, по своему считав мою заминку.

Было открываю рот, как Тимур тотчас меня затыкает:

— Стой! Молчи! Не говори! — себе переча, рычит. — Не переживу, если трахалась с ним. Убью вас обоих!

Сердце едва не выпрыгивает из груди.

Мне так страшно, что вот-вот разрыдаюсь.

А гончий… упирается в мой лоб своим и таранит тяжёлым взглядом, будто пытается правду считать в молчании.

Почему же он выглядит таким трезвым? Это ведь странно. Когда сбегала от него, был сильно выпивший, а сейчас, словно ни в одном глазу.

— Зачем ты ушла? Почему здесь? Его ждёшь? — опять затаённый упрёк.

— Тимур, ты бредишь! Мне не нужен Лютый! Я его знала-то пять минут! И я тебя выбрала…. Но после того, что ты…

— Ты ему отказала? — на своей волне перебивает меня Тимур.

— Да! — после секундной заминки, киваю. — И просила его держатся от меня подальше! Я правда хочу выйти за тебя, а ты… Ты не смел себя вести как животное…

— Животное? — тихо рычит Тимур, опять обвиняя взглядом. — Животным я стал, узнав, что ты с Лютым зажигала!

— Я с ним не зажигала! Не знаю, что он сказал…

— Ничего. Я его не видел уже несколько дней! Это парни тебя узнали. Ну и… наперебой стали трепаться, что Серёга на тебя слюни пускал. Вот я и ослеп от ревности! Лютый не отвечает на звонки, ты из себя скромнягу разыгрываешь. Смотрю на тебя и не могу понять, где ты настоящая! Поэтому такого уже надумал, что сорвался. Варюш, — носом по щеке чиркает и губами вслед мажет, — просто скажи: любишь его?

— Нет! — ни секунды не медлю.

И он больше не даёт и слова сказать — затыкает мягким, чувственным поцелуем. С мурчанием и стоном, с жадностью и страстью.

Я не лишаюсь сил.

Да, его порыв с толку сбивает, но я до сих пор обижена, расстроена.

— Тимур, — упираюсь в его грудь ладошками: — Тим, — отворачиваюсь, но

Гончий властно к себе поворачивает:

— Не изменяй мне! Никогда! — чеканит тихо, вкрадчиво. — Я не прощу! И развода не дам! Скорее убью… — это приговором звучит. Пугает. А Тимур меня вновь целует. Теперь уверенней, напористей.

Вжимает хозяйски в стену, собой подпирая:

— Ты какой-то наркотик… — шепчет в короткие перерывы своего безумия. — Вроде, понимала что много нельзя, да и могу без тебя, но, сука, почему-то не могу. Я хочу тобой обладать! — Бормочет с жаром, распыляя желание и лапая меня все настойчивей и решительней. И поцелуи его все наглей и жадней. Вроде должна растаять и поддаться напору. Вот только я его не хочу! Особенно после недавнего насилия. А память у меня хорошая. Воспоминания свежи.

— Тим, прошу. Нет! — вымученно стону, упрямо отпихивая Гончего и требуя остановиться. — Тим! Я не хочу!

Меня отвращает всё: ситуация, Тимур, его манеры маниакальность и напористость!

— Варюш, Варенька, ну прости, — шепчет требовательно-мягким тоном. — Мне правда жаль, что я тебя напугал. Дико жаль, что сорвался. Жаль, что приревновал. Но ведь не на пустом же месте! Вы, Лютый — мой лучший друг! И ты — девушка, которую я собираюсь сделать своей женой! Первая и единственная, кого я захотел видеть своей женой! И вы… промолчали! За моей спиной шептались! Как предатели! Словно вам есть что скрывать! Что мне ещё было думать?

— Мы не шептались, — виновато мямлю. А что ещё сказать.

— Я эгоист, Варь! И собственник! Если моя — только моя! Слышишь, — чуть придержав за плечи встряхивает, словно так до меня лучше дойдёт. — Никому нельзя тебе трогать! Понимаешь? Даже Лютому! — исступленно чеканит. — А ты у него ночевала! Если бы я знал, ни за что бы не допустил…

— Тим! Я ему отказала! Сказала, что выбираю тебя, — по щекам от горечи

и обиды, против воли, бегут слёзы. — Прежде чем ненавидеть — лучше бы поговорил. А ты и приговорил, и казнил, — шмыгаю носом.

— Клянёшься? — с чувством в меня выдыхает Гончий. С надеждой. С жадностью ждёт ответа. Киваю:

— Да!

— Бл*, — вымученно стонет Тимур. — Прости, прости, малыш. Сам не думал, что меня так может пронять подобная новость… Клянусь больше никогда, — придерживая моё лицо обеими ладонями, смотрит с надеждой в глазах и молит взглядом. — Прощаешь? Скажи, что прощаешь, — нахально, но очаровательно мягко требует.

И я сдаюсь.

Где-то глубоко внутри сидит червь сомнения, но киваю.

Тимур тотчас выдыхает так словно ему врезают под дых.

— Спасибо, — шепчет благодарно. — Поехали домой, — отступает.

— Я… хотела к родителям, — осекаюсь, когда наши взгляды пересекаются.

Гончий настороженно сощуривается:

— Зачем?

— Давно не виделась. Просто узнать, как дела, — мямлю, осознав как это подозрительно звучит.

— Сначала домой, — окатывает меня взглядом Тимур. — Переоденешься, вместе сгоняем, — кивает чуть погодя.

Ничего не остаётся как согласиться.

Но уже дома у родителей, пока Тимур разговаривает с отцом о налаживающихся делах, я украдкой спрашиваю маму:

— Мам, ты считаешь, что мы с Тимуром будем хорошей парой?

— Конечно, — недоумённо хлопает ресницами она. — Он решительный, сильный… Мужчина! Такой нежной девушке, как ты, нужен именно такой

муж! Он будет защищать, зарабатывать, а ты жить с ним, как за каменной стеной, — убеждённо заверяет. И тотчас: — А почему ты сомневаешься? — с подозрением прищуривается.

— Не то, чтобы сомневаюсь, — жую мысль. О насилии не сказала, и после маминых слов не уверена, что вообще когда-либо решись на признание. — Просто меня немного пугает его… нрав. Он дико ревнив, — размазываю признание. Говорю тихо, чтобы не дай бог, мужчины нас не услышали.

— А ты не провоцируй! — как ни в чём не бывало отрезает мать.

Опускаю глаза. Мама отчасти права. Я виновата в его вспышке ревности! Ведь не было её, пока не выяснилось, что я скрываю…

— Значит дела идут в гору? — решаю сменить тему.

— Даже лучше, чем было, — тотчас сияет мама. — Ты не представляешь… — заводит разговор, как всё «замечательно». Как мне повезло, и как всё будет волшебно! — Только не испорть дело в этот раз, прошу, — мои ладони сжимает в своих мама и смотрит с такой мольбой, что я проглатываю сомнения.

Ухожу со стойким чувством какой-то нереальной сказки…

Лютый/Сергей

Уже в аэропорту меня встречает Гончий.

В замешательстве останавливаюсь перед Тимуром.

— Надеюсь, ты не по мою душу?

— Почему? — привычно лыбится Гончий, но в глазах недобрый блеск.

— Потому что ты меня не встречал… никогда. Даже не знаю, чему обязан в этот раз, — бросаю взгляд по сторонам, исключая худший вариант — моей ликвидации. Причины для неё есть, но никого подозрительного не вижу.