Дурные мысли упархивают, когда натыкаюсь взглядом на Сергея.

Словно нарочно от меня на удалении. И в очередной раз в окружении привлекательных женщин. Меня в упор не видит.

Не знаю, злит меня это или радует больше.

С одной стороны — хорошо, с другой… Эго задевает.

И вообще — я тут сижу! Волнуюсь! Места себе не нахожу! Мысли гоняю туда-сюда. А он… вот так раздражающе спокоен.

— А можно мне шампанского? — прошу соседа за мной поухаживать, хотя несколько минут назад отказалась от предложения.

— Конечно, — улыбается Григорий, ловко наливая мне игристого.

— Спасибо, — шаблонно благодарю, торопливо поднеся бокал к губам, чтобы быстрее запить горечь во рту от досады.

Зачем себя извожу?

Зачем думаю об этом!

Потому что в мечтах, которые позволяю себе редко-редко, Лютый играет роль принца, и вызволяет меня, принцессу, из крепости злобного ненавистного дракона-мужа.

Но видимо, зря…

Сказка сказкой, а реальность такова, что принц занят другими более свободными принцессами. А я ему не так сильно нравилась, раз смог меня так просто забыть.

Хотя опять же лукавлю. Прошло уже пару лет. Какая бы сильная симпатия не была со временем она притупится. Да и зачем страдать из-за занятой, вечно удирающей дуры, когда вокруг столько… не обременённых отношениями красоток.

Зло осушаю бокал и прошу следующую порцию, но уже делая порывистый глоток, вновь бросаю на Сергея взгляд, а он… спешно отводит, будто не пойман на подсматривании.

Показалось?!

Нет! Смотрел!

Так это или нет, а сердечко опять начинает колотиться как сумасшедшее.

Глупо и неправильно, но я радуюсь.

Допивая следующий бокал, почти праздную крохотный триумф.

И плевать, что ведём себя как подростки. По крайней мере, я.

Нет желания напиться, но третий бокал шампанского становится лишним, а если учесть, что кусок в горло не лезет… на голодный желудок, так вообще убойная доза.

Мне бы, наверное, сидеть и не высовываться, но к лицу приливает такой жар, что дурно и тошно. Кое-как встаю с мыслью освежиться. Чтобы не привлекать внимания, с бокалом в руке… неровным шагом иду в сторону туалетных комнат, но уже на выходе из зала, совсем рядом, за спиной раздаётся долгожданно-ненавистный голос:

— Ты же не собираешься опять сбежать?

Бах! И в душе разыгрывается буря, которую так упорно усмиряю долгое время.

— Почему бы и нет?! — с вызовом оборачиваюсь. — Мой любимый номер, — пьяненько салютирую бокалом. — Выполняю сольно, на бис…

— Ещё и напиться решила? — суживает глаза Сергей, словно подлавливает на непристойности и ждёт моего раскаяния.

— Пфф! — давлюсь пшиком. — Не решила, а уже! И вообще, тебе какое дело? — с деланным высокомерием к губам подношу шампанское, но по нелепости зубами клацаю по стеклу, будто не выпить хочу, а съесть бокал.

— Не хочу, чтобы ты отрубилась раньше времени…

— Какого времени? — смаргиваю недоумённо, неожиданно тупя и забыв о выпивке.

— Когда буду тебя трахать. А трахать бездыханное тело — не в моё…

Естественно я давлюсь кашлем.

Не успеваю что-либо ему бросить в ответ, а хотелось бы язвительное, колючее и «посылательное», Лютый свойски забирает у меня бокал, будто это в порядке вещей, хватает меня за руку и тянет прочь, по ходу всучив нерасторопному официанту, пробегающему мимо, полупустую тару.

— Серёж, — сдавленно ойкаю, едва поспевая за ним. — Серёж, — поскуливающего, моля о внимании. — Что ты творишь? Серёж…

— Что? — рявкает он, наконец притормаживая и дёргая меня к себе.

Точно безвольная кукла оказываюсь в его руках:

— Прошу, — чёрт его знает о чём именно. — Нам… нельзя!

— Можно и нужно! — отрезает решительно Лютый — Иначе я сдохну, но вначале грохну тебя! — таким взглядом меня пожирая, что понимаю — он прав. Сама на грани!

— Это неправильно, — шепчу без желания спорить. — Знаешь ведь, — а душа трепещет. Сердце чуть из груди не выпрыгивает.

— Знаю, — кивает Лютый, — но это ничего не меняет! — Звучит внушительно. — И ты это понимаешь! — вновь утягивая за собой. — И ты не настолько дура, чтобы надеяться, что отпущу тебя просто так!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32

Лютый


— На самом деле тяжко, — искренне признаюсь, едва поспевая за торопливым шагом Лютого. Я даже не представляю куда именно он меня тащит, но в голове такая муть, хоть вешайся. Да и пьяненько мне, дурственно смешно и хорошо. И вообще, не верится, что это происходит на самом деле. Со мной!

Бред какой-то! — Серёж, — тяну со стоном, — Гончий может объявиться в любую минуту, и тогда…

— Не объявится, он занят, — так самоуверенно заявляет Лютый, что запинаюсь:

— Так это ты его?.. — не знаю восхищаться или ужасаться этой мысли. Не договариваю, Сергей толкает очередную дверь на нашем пути и она… оказывается открытой.

И возмутиться не успеваю, уже внутри… в темноте… прижата к стене.

— Серёж, — на испуганном, сдавленном выдохе и почему-то цепляясь в широченные плечи Сергея.

— Ты же не думаешь, что оказалась здесь просто так? — горячо шепчет Лютый. И он так близко, его дыхание опаляет кожу, что я схожу с ума. Не думала, что вот так теряют голову — хоп, и ты уже во власти другого. Хоп, и совершаешь ошибку!

Не знаю, что читает в моём молчании Лютый, но со смешком продолжает:

— Неужели правда думала, что кто-то в Питере сообразит пригласить на конкурс новую, никому не известную танцевальную школу?

— Ну не настолько мы неизвестные, — тихо возмущаюсь, обиженно раздумывая, как бы его поставить на место. Но соображать в данных обстоятельствах чертовски трудно — я прижата к стене самым потрясающим мужчиной, которого когда бы-то встречала. И он горит, как и я… Не забыл, как и я… И он решительно настроен! Впрочем, как и я!

— Несколько наших отделений очень удачно выступали на городских мероприятиях и конкурсах, — везёт, что речь заготовлена и сейчас словно читаю по бумажке. — Даже занимали призовые места.

— Не отрицаю, у тебя хорошие ребята. Но главным козырем всё-таки являешься ты. И именно на участии твоей подопечной в этом конкурсе наставил я. Надеюсь понимаешь почему? — многозначительно звучит. И как назло его горячие губы мажут по моим, словно провоцируя, проверяя, дразня.

Качается ко мне, вышибая из меня остатки разумного и показывая, что неприлично возбуждён.

— Ты такой… обаятельный, продуманный гад! — восхищенно негодующе выдыхаю, а в груди сердце отбивает удары. И это точно не от досады.

Скорее от счастья! Безумного, ненормального счастья.

И оно рождает во мне нечто сумасшедшее, дикое и необузданное. Желание наброситься на Лютого и расцеловать. Содрать с него шмотки и, наконец, прижаться своим холодным обнажённым телом к его — жаркому и такому крепкому.

Без стеснения, нагло и жадно изучать его, забыв что натворила когда-то. Что отвергла и прогнала! Что предпочла другого.

Отбросить сомнения и мысли о муже, и поддаться зову плоти, сердца!

Потому что в данный момент, при сложившихся обстоятельствах это невероятно романтично — дивный план Лютого, как меня заманить к себе, чтобы наконец-таки поговорить. Побыть со мной…

Сумасшедший!

Отчаянный!

Пускай я его не заслуживаю, пускай у него женщин тысячи, и они лучше меня в сотни раз. Но мне дико хочется с ним побыть наедине. Побыть ЕГО!

Ощутить его в себе… до дрожи хочется. До слёз! Отчаянно и безумно!

Если когда-то бежала от этого, то сейчас, кажется, я просто сойду с ума, если опять не испытаю чувства, который он мне дарил.

— Вспоминала меня? — издевается Лютый, щекой трётся о мою, губами скользит по коже, и словно нарочно не касается губ. А они пульсируют, зудят… мне так хочется поцелуя, что скулю:

— Нет, — он делает очередную провокацию и опять качается, имитируя акт. Моё нутро сжимается до томительной сладкой боли. Его ладони уже мнут мои ягодицы, приподнимая и вынуждая его пропустить ближе и плотнее: — Немного, — со стоном признаюсь, не в силах терпеть того, что он со мной творит. Но Лютый ещё изощрённей меня пытает: коротко поцеловав, прикусывает за губу и тянет к себе. Я сдаюсь: — Да… да… да! — и сама к нему поддаюсь, голодно ворую более долгий поцелуй. Урча от удовольствия и чуть ли не сходя с ума от того, что со мной происходит от этого безумия.

Голова кругом, сердце колотиться, едва не выпрыгивая из груди, ноги ватные, в животе пульсирует от нездорового желания. Я точно мартовская кошка в течку, трусь о Лютого и позорно скулю:

— Мы не должны…

— Ещё как! — отрезает злым рыком Лютый и грубовато впечатывается обратно в стену.

Мне кажется, теряю сознание в тот миг, когда он меня наконец-таки целует.

Не верится, что это реально!

Что Сергей предельно близко.

Что его руки скользят по мне.

Что он так жадно и порывисто тискает меня.

Он не нежен, не мягок, не терпелив.

Его трясёт, как и меня.

Он голоден, наверное, даже сильнее меня.

Он горит… и я пылаю.

Сумасшествие!

Всё это не со мной происходит!

Я будто плыву… Нет, не так! Меня нещадно крутит в чёрной воронке похоти и порока. Так крутит, что слепну и глохну. Но в голове пульсирует отчаянная мысль: я жива! Я ЖИВА!

Реагирую! Не умерла!

Он меня даже не раздевает — немного заголяет, чтобы войти и врывается нетерпеливым, грубоватым толчком. Вышибает из нас обоих стоны облегчения. Вторым толчком заполняет до упора, и я глотаю слёзы от того, как это хорошо.