— Мне жаль, что ты не веришь в мои чувства к тебе, — его горячее дыхание прокисает через ткань платья. — Неужели не понятно, если бы мне было плевать на тебя, я бы не пытался тебя оградить от неприятностей? Отпуск — лучшее, что придумал! Всё же не одна. Родители будут рядом… Иначе, я себе не прощу, если с тобой что-то случится, — шепчет с мукой, душевным надрывом. Почти без пауз, словно боится, что остановись — силы признаваться в столько сердечном иссякнут. — Прошу, хоть раз, сделай то, что прошу.

В груди мощно бьётся сердце, каждым ударом укрепляя неприятное предчувствие, но я киваю:

— Хорошо, — мягко выбираясь из объятий Тимура и отступаю. — Я быстро…


Замену нахожу быстро — Эва и так меня выручает последнее время часто. Она и в зале хороша, и как администратор — незаменима. Так что, набирая её ни на миг не сомневаюсь — она лучший вариант. Тем более, вскоре мне предстоит декрет.

— Шутишь? — ахает Эва. — Я? Вместо тебя???

— Перестань, ты всё знаешь, умеешь… И группа тебя обижает… — сбивчиво бормочу, на ходу пихая вещи в чемодан.

— Ну если любит… — деланно ворчит она.

— Я тебе очень благодарна, — заверяю от чистого сердца.

— Ок, но при одном условии, — сдаётся знакомая.

— Каком, — настораживаюсь, перестав упаковывать шмотки.

— Возьмусь, если позволишь заняться переустройством школы. Дизайн в этот раз с меня! — этим она меня мучает с тех пор, как первый раз проводит урок вместо меня. Её не устраивало многое, если не сказать — ВСЁ! Но это издержки нового образования — Эва недавно окончила колледж дизайна, и теперь рвалась в бой… было бы на чём показать свои навыки и умения.

— Окей, — нехотя соглашаюсь я.

— ДА!!! — с воплем озвучивает свою победу в этом вопросе Эва, не скрывая радости.

— Только ты слишком не увлекайся, — тороплюсь хоть немного остудить её пыл. Захлопываю чемодан, вжикаю молнией. — Увы, бюджет ограничен.

— Всё так плохо? — тотчас озадачивается Эва. Она в курсе, что у нас дела разваливаются. И причём не от меня — круг общения не меняла, вот и дошли слухи…

— Прорвёмся, — отмахиваюсь, не желая загружать её своими проблемами.

Это как-то некрасиво… Эва, в отличие от меня, не знает богатой жизни. Она всего добивается сама! За ней не стоит муж и любящих родителей…

И тут я! В общем, как-то не по себе обременяться её неприятностями.


— Сигнализацию включай обязательно! А приходя на работу, всегда проверяй все залы, окна… зеркала… — напоминаю, уже передавая ей ключи от школы и письменную, нотариально заверенную доверенность о передаче дел на период моего отсутствия.

Остальных преподавателей о срочном отъезде предупреждаю по телефону и СМС сообщениями. И конечно же о том, что вместо меня остается Эва.

И дают чёткие указания:

— Если будут какие-то проблемы, я всегда на связи! Либо мой муж! Он остаётся в городе. Если что-то случится, поможет.

В аэропорт успеваем на последних минутах перед завершением регистрации. На прощание он меня целует как-то нежно, мягко… словно действительно крепко-крепко любит и до смерти боится потерять.

Не то чтобы я растаяла, но всё же волнуюсь… Мы семья!

— Тим, — уже идя в сторону ещё одного контрольного поста перед посадочным карманом, оборачиваюсь к мужу, который по-прежнему стоит возле регистрационной стойки и не сводит с меня взгляда, — правда всё очень серьёзно?

— Малыш, — успокаивающе кивает Гончий и смотрит на меня с какой-то непривычной нежностью: — Я надеюсь, успею быстро уладить все наши дела. А там, глядишь, за тобой прилечу…

— Прошу, — голос дрожит, горло сдавливают невидимые тиски. Мне… невыносимо больно прощаться в такой ситуации. — Не нужно пустой гордости, — зачем-то качаю головой. — Если действительно всё на грани, не пора ли примириться с Сергеем? Вы же друзья…

— Не забивай этим свою голову, — мягко улыбается Тимур, словно нет проблем, а я жутко мнительная — вот и накручиваю. — Я мужчина! Я — твой муж! Я всё решу сам!

— Слова достойны уважения, — тоже киваю мыслям, — но нужна ли сейчас твоя принципиальность?

Он молчит.

— Женщина, простите, но вам срочно пора идти на посадку. Она заканчивается, — напоминает работник аэропорта, ставший свидетелем нашего прощания.

— Да, конечно, — виновато бурчу. Напоследок кошусь на мужа, проглатываю его недосказанность, и катя за собой чемодан с немногочисленными вещами, иду в сторону посадочного карман аэропорта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 39

Варя


Отдыхать с родителями, конечно же, замечательно, но есть пару «но». Их вечные вопросы о Тимуре. И постоянное волнение за меня. Они готовы меня тащить к врачу при любом моём недомогании. Не дай бог учащённо подышать, скривиться, сесть в тенёчке, растирая затёкшие ноги, отказаться от еды или от очередной развлекательной прогулки с самыми позитивными родителями на свете.

Нет, на самом деле климат Майами мне очень даже подходит. Бархатный сезон, по нашим меркам… Жаркие дни не напрягают. Дожди настроения не портят. И вообще, я себя чувствую достаточно хорошо. Вода — нежная и тёплая, как молоко, солнце мягкое и ласковое.

Яркое, красиво, сочно… не отдых — а мечта!

Только вот родители… сводят с ума! Очень уж волнуются…

Даже я спокойней. И даже не напрягает сильно округлившийся живот. Наоборот, мне нравится ощущать в себе новую жизнь. А малыш растёт, не по дням, а по часам. Брыкается, толкается, икает…

Умилительно наблюдать, за тем, как, натягивая кожу, выпирает какая-то часть малыша в моём барабан-животе.

Жаль только радость не могу разделить с Тимуром, хотя с ним созваниваюсь каждый день. Видео-звонки обязательны, на этом он сам настаивает. И как примерный семьянин, всегда точно по графику созвона на линии. Беспокоится о моём самочувствии. О сыне… И мы говорим обо всём… незначительном или значимом для меня — школе танцев, но на мои вопросы по поводу наших дел, муж практически не отвечает. Отмахивается общими фразами: всё хорошо, справимся, прорвемся, не забивай себе голову ерундой — отдыхай!

В первые моё сердце откликается.

И я… хоть и не говорю об этом, но искренне сожалею, что оставила его одного. Что столько намучила его с этим документами. Что предала НАС…

Возможно, Тимур прав был — я не имела права! Всё-таки мы — семья. Плохо ли, хорошо ли, живём. Муж и жена…

А я… громко говорила о том, что будем тонуть вместе, и при первом же случае — оставила Гончего одного!


— Варь, ну что же ты опять, сидит с потухшим взглядом, — ужиная тихим вечером, волнуется мама.

Гоняю мысли туда-сюда, и не могу успокоиться… Накатывает… обречённость. Совесть кусает… Бросила мужа. Как он там на самом деле?

А ещё мне дико не нравится обманывать родителей. Вернее — не договорить им, а Тимур намекнул, что им знать подробности не стоит…

И вот всё это время мечусь между просьбой мужа и не дающей покоя мыслью, что родные должны знать правду. Отец не последний человек, связи у него ещё остались… Что-то грандиозное не сделает, но может, общими усилиями, как в прошлый раз, найдётся выход из положения…

— Я должна вам кое-что рассказать, — выдыхаю тихо, не в силах больше скрывать правду.

Делюсь с ними всем, что случилось, упуская момент измены… естественно. Свои мысли по поводу рисков Тимура. Тревоги… переживания.

— Не знаю, глупость эта была или нет, но ты сделала то, что посчитала нужным, — удивляет папа рассуждением. — Я ведь тоже Тимуру оставил бизнес не потому что мне пора на покой… — убивает признанием. — Он переубедил…

— Надавил? — переиначиваю я догадку и замираю в ожидании опровержения, но его не звучит: отец и мать отводят взгляды.

— Па… — тяну, с дико бьющимся сердцем.

— Он убедил, что лучше справится с этим делом. Мне показалось небезопасным его ослушаться, — виновато бурчит отец. Мама подбадривающим жестом кладёт свою хрупкую ладонь поверх его крупной, которую он сжимает в кулак, держа руки по обе стороны от широкой тарелки с недоеденным ужином.

Меня, мягко сказать, ошарашивает эта новости. И пока я молча перевариваю услышанное, папа продолжает:

— Мне искренне жаль, что я не рассматривал Лютого, как кандидата в нашей компании и твоей судьбе. А судя по тому что я слышу от знакомых, Сергей весьма неплохо управляет своим бизнесом. Со временем его хватка стала даже жёстче, чем была и связями он оброс, куда сильнее Гончего. Он умеет урегулировать… казалось бы тупиковые вопросы. И если у него часть нашей компании, было бы целесообразно ему позвонить и попросить помощи в решении проблемы.

Я очень благодарна родителям за понимание и честность. Да и у меня словно с души камень падает… Но вопросом «позвонить — не позвонить» Лютому, мучаюсь несколько дней.

Несколько гудков звучат аккурат ударам сердца, которое колотится так громко, что едва слышу:

— Я тебя слушаю, — Сергей отзывается почти сразу. И так, чтобы точно поняла, он в курсе кто ему звонит, хоть и кажется слегка сонным.

— Здравствуй, — на выдохе, пытаясь собрать кучу разбежавшиеся мысли, хотя речь, вроде бы заготовила. — Прости, что звоню… так поздно…

— Рано, — разумно поправляет Лютый. Смущённо закусываю губу. Чёрт! На часах и правда близко к полуночи… И это у нас… а разница с Московским временем часов семь. Значит в России ранее утро!

— Ещё раз прости, что разбудила…

— Ты по делу или…

— Я очень волнуюсь за Тимура, — повисает жуткое молчание. Только сейчас понимаю, какое кощунство… издевательство звонить через столько месяцев мужчине… который к тебе вроде как неравнодушен. Поднять спозаранку, и говорить ему о другом… путано, сумбурно, двусмысленно, ведь имею в виду немного другое.