Подставлять не хочу! И я бы не обратился просто так:

— У меня сведения, что там полный набор: и заложники, и оружие, и наркотики и нелегалки-проститутки. Улов будет хороший!

— Звучит мощно, — соглашается Васька.

— Ага, — киваю мрачно, — но мне главное своих достать! При этом не положить хороших парней…

— Сделаем, — криво усмехается Малютин. — Только сам понимаешь, если что, слава достанется нам!

— По рукам! — хмыкаю я. Сразу от сердца отлегло.

— Щас, — Хлопает меня по плечу Вася и, ловко выудив мобильный, даёт отмашку: — Дай мне минут десять, народ подтяну.


В итоге вместе с моими нас собирается человек двадцать.

Достойная компания.

Общий сбор делаем на точке, которую озвучивает Вася.

Вот что значит профессионал: уже и карта местности, и подробный план типичного дома и естественно план по захвату, вплоть до расположения и движения каждого из участников рейда.

— Быть предельно осторожными, — даёт последние указания Малютин, — там сидят отморозки, поэтому отстреливаться точно будут. И стрелять на поражение! А нам нельзя много суетиться, нужно делать всё быстро, по возможности тихо, иначе ОПГЭшники положат заложников. А они — самое главное в операции. Остальное, что найдётся, будет бонусом!


Нам остаётся только кивать и запоминать.

К дому на краю города в самом неблагополучном районе, где обитают отбросы, наркоманы, алкоголики, добираемся разными машинами.

Останавливаемся за несколько домов от… и к месту захвата добираемся своим ходом. Штурмуем по команде…


Действую словно в тумане, но с трезвой головой. Начало хорошее — нас не ожидают! И это нам на руку, но дальше… выстрелы и крики звучат всё сильнее, мельчит народ, паника, кровь…

Меня направляет Вася. Мы методично чистим комнату за комнатой, пробираясь до подвала, где держат заложников, по крайней мере, такую информацию дал ушлёпок из группировки. Он одним из первых попадается на пути и выбить из него информацию оказывается проще пареной репы.

Но к моменту штурма подвала, я временно остаюсь один, так как Вася застревает в подсобке, подчищая хвосты и обезоруживая преступников.

К неудовольствию в подвале оказывается несколько помещений. Держа ствол на готовые, пробираюсь вглубь, глазами шаря по помещению, Которе прохожу… на полу грязные, окровавленные матрасы, цепи прикованные к батареям, миски… Несколько мест заняты избитыми и измученными женщинами. Завидуя меня, они брякая цепями, пытаются забиться в тёмные углы.

Картина жутка, но я, показываю жестом «тихо» и иду дальше…

Последняя комнатка…

— Ствол на пол, — рычит с жутким акцентом одна из двух мразей, только ступаю в плохоосвещённое помещение. Довольно тихо, видимо здесь звукоизоляция, несмотря на внешнюю разруху. Поэтому штурм они явно прослушали и среагировали уже на моё появление. Охранников двое, и они успевают себя обезопасить от быстрой ликвидации. Первый держит за волосы Эву, знакомую Вари, которую помню по клубу. И упирает было ствола в висок рыдающей девушки. Второй… крепко прижимает к себе младенца в одеяле, а на прицеле у него Гончий… Избитый в мясо, стоящий на коленях. И судя по взгляду, он на грани нырнуть в небытие.

— Кому сказал! — вторит ушлёпок, потрясаю оружием, и сильнее закрываясь младенцем: — Ствол на пол!

Медленно присаживаюсь, всем видом показывая, что подчиняюсь, но со спины поспевает Васька. Крики, паника! Доля секунды — грохот, визг, и я тоже действую интуитивно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 47

Лютый/Сергей


Звучат оглушительные выстрелы, один преступник заваливается на спину, смягчая падение ребёнку, но в этот момент второй ушлёпок, не совладав с нервами, стреляет без разбору, абы, как и куда.

Мы с Васькой его решетим с двух стволов и только он безжизненной грудой валится на пол, Эва с громкими рыданиями, сидя на полу, утыкается лицом в ладони. Вздрагивает, всхлипывает… но живая!

К ней спешит Васька, а я поворачиваюсь к Тимуру.

Сердце пропускает удар.

Гончий лежит лицом вниз на первом бандите… По разорванной одежде на спине расползаются кровавые пятная, а под Тимуром истошно орёт ребёнок.

В ужасе, что мелкий пострадал, бросаюсь к ним. Опрокидываю друга на спину, вытаскиваю из-под него заходящегося криком младенца.

Что с ним делать — не знаю! Я вообще с детьми не умею обращаться, но на помощь приходит очухавшаяся от истерики Эва:

— Дай мне, — дрожит её голос. Руки тоже дрожат, но она в этом вопросе куда опытней меня, потому не спорю, и только она отступает: «Чш-ш-ш, милый. Чшш», — склоняюсь над Тимуром:

— Держись, брат, — с горечью осознавая, что в этот раз Гончему тяжко будет выбраться. Раны серьёзные. Несколько пуль неудачно изрешетили тело: груздь, брюхо… Из шеи с пульсацией вытекает кровь.

Прижимаю ладони, пытаясь остановить, но она выходит обильно и вскоре просачивается между пальцев.

— Держись! Всё будет хорошо, — с надрывом в мышцах поднимаю Тимура на руки. — Ну и тяжёлый, чертяка, — шумно выдыхаю, ступая прочь. — Только не смей умирать! — смехотворно грожу, только чтобы не молчать. — Мы ещё не всё решили! — ступени одолеваю с трудом. Дыхание сбивается, грудь сдавливает болью. — У нас с тобой счёты, — твержу, шагая по коридору на выход.

Дом уже захвачен, и под нашим контролем, поэтому иду без страха, схлопотать пулю. Попадающиеся ребята понятливо отступают в сторону, давай мне путь.

— Терпи, бро. Сейчас до больницы доедим, — продолжаю звучать, уже минуя двор и спеша в направлении машины.

— Э-э-э, давай его сюда, — меня тормозит один из отряда Васи. Спрыгивает с водительского места высокой тонированной тачки, и бегом распахивает заднюю дверцу машины. — Клади! Это твой? — меня чуть в сторону сдвигая и как бы между прочим.

— Да! — киваю, жадно хватая воздух и следя за движениями мужика. Он явно знает, что делает. Отирает от футболки Гончего кусок и прикладывает к горлу:

— Держи! — мне отдаёт распоряжение и только я выполняю, махом раздирает остаток футболки на теле Тимура:

— Твою ж мать! — в реплике читаю приговор. Мужик быстро проверяет оставшиеся ранения. Но даже я вижу… кровь льётся… уже все сидение в кровище. — Прости, — это мне брякает, отступая и переводя на меня взгляд, полный безнадёги. Качает головой, явно сообщая, что здесь уже ничем не помочь.

Да я и сам это прекрасно понимаю. Но сдаться вот так не могу.

Тимур что-то хрипит. Кровь булькает изо рта. Не выдерживаю надрыва и требую:

— Молчи! Потом поругаемся…

Но Гончий продолжает хрипеть. Я склоняюсь и напрягая слух, наконец распознаю хоть какие-то слова:

— Прости… Сделай… Счастливой… Варя… и сын… твои… — отрывисто хрипит Тимур, захлёбываясь собственной кровью.

— Сам воспитаешь… — бросаю в сердцах. — Тим! Соберись, — чуть встряхиваю его, но взгляд друга уже безжизненный. — Нет! Нет, Гончий! Ты не смеешь так уходить! — Злостью захожусь, потряхивая друга: — Кому сказал, — ударяю пощечину, но голова Тимура послушно бултыхается в сторону. — Тим! — замахиваюсь вновь, но руку тормозит Васька:

— Лютый! Лютый, уймись! Он мёртв! Смирись, — пристально смотри глаза в глаза своим тяжёлым взглядом. Я медленно прихожу в себя, а Малютин чеканит: — Сейчас не до этого! Очнись! Мы тут поссорили знатно и погромыхали. Скоро толпы будет столько, что не протолкнуться, тебе убираться пора! Забирай своих, а мы пока тут подчистим. Гони в город! Девчонку и малыша в больницу. Завтра, даже если будешь мёртв у меня должны быть все заявления и доносы, усёк?!

— Да! — киваю натужно.

— Пошёл, — подталкивает меня прочь от машины Васька.

И пока бегу до своей машины, за спиной раздаются его указания своим.

Запрыгиваю на водительское. На заднем меня уже ждёт Эва, продолжая всхлипывать и сжимать в объятиях малыша.

— Не реви, все закончилось, — бросаю спокойно, включая зажигание. — Ты как? — смотрю на неё через зеркало заднего вида.

— Нормально, — кивает Эва, — но когда выберусь окончательно, напьюсь! Сначала пропускаю фразу, но когда доходит смысл, даже кошусь через плечо:

— Ты железная девчонка. Повезёт какому-то мужику.

— Но точно не бандиту! Не уверена, что впредь буду готова иметь дело с одним из вас! — клацает зубами, продолжая укачивать сына Вари.

— Как скажешь… — бью по газам.


Варя


— Варвара Кон…

— Просто Варя, — отрезаю резче, чем стоит, когда ко мне в очередной раз обращается Олег. Мы у меня дома… ждём. — Простите, — тотчас винюсь, кусаю губу и уставляясь в окно. — Сил нет, просто так сидеть. Места себе не нахожу, — бурчу, продолжая ломать глаза в окно.

Почти сутки проходят с того момента, как обратилась к Лютому. Мы на связи… периодически, потому и телефон судорожно в руках мну, на тот случай если позвонит Сергей или… похититель.

А последний раз бандит напомнил, что срок подходит к концу. Если денег не найду, меня ждёт мясная посылка.

Так что теперь пропустить звонок для меня — смерти подобно. И без того сердце каждый раз останавливается, перед глазами плывёт, угрожая бултыхнуть в небытие.

— Не надо так волноваться, если Лютый взялся… даже ценой своей жизни — сделает! — ровно отзывается Олег.

— У вас есть дети? — отстранённо бурчу.

Мужчина озадаченно хмурит брови:

— Нет!

— Тогда вам не понять, что чувствует родитель, когда жизнь его ребёнка в чужих руках. Я верю Сергею, но не волноваться не могу! Артём — самое дорогое, что у меня есть! Надеюсь, вы знаете, что такое любовь. А теперь умножьте её на бесконечность, и узнаете, что такое материнская любовь!