— Иначе меня лишат трапезы в таком чудесном обществе… мамочка?

Глава 4

Юлия

Итальяшка нарочно меня провоцирует. Еще и поклон делает, разглядывая голые ноги, особенно задерживая взгляд на правом бедре, где за тканью скрывается татуировка дракона, сделанная в период бунтарства и непокорности родителям.

Несмотря на присутствие Олега, сама начинаю в открытую его разглядывать.

Он даже в майке и джинсах выглядит также сексуально, как и в деловом костюме при встрече у бассейна.

— А еще запретят смотреть телевизор и отнимут телефон, — тоном строгой мамаши отчитываю Габриэля, который начинает дико ржать, портя мое вроде как устаканившееся настроение.

Как мне только выдержать его общество весь ужин?

Олег очень погорячился, решив, что мы с ним поладим и найдем общий язык.

— И по какому поводу такой праздник? — Габриэль обводит рукой стол, садясь напротив меня.

Чудненько. Буду лицезреть мерзавца.

— У нас с Юлией, — Олег бережно берет меня за руку и нежно целует. Натягиваю на лицо сияющую улыбку, уже предвкушая реакцию Росси, — для тебя чудесная новость.

— Вы решили развестись? — от гребанной ухмылки способен избавить лишь кулак.

— Габриэль, прекрати свои шутки, — предупреждающе произносит муж, смотря на сына недобрым взглядом.

Если между ними произошла какая-то ссора, то мне будет еще легче настроить супруга против отпрыска и поскорей избавиться от него.

— Конечно-конечно, отец, — поднимает руки ладошками вперед в знак капитуляции. То-то же, умник. — Я тебя внимательно слушаю.

— Совсем скоро у тебя появится братик или сестренка. Юлия носит под сердцем моего ребенка.

Вот так вот, итальяшка. Шах и мат. Выкуси, засранец.

С победной улыбкой на устах салютую ему бокал с соком и делаю небольшой глоток, соблазнительно облизнувшись. Вижу, как желваки на его скулах ходуном ходят, а глаза готовы превратить в пепел.

Плевать на его злость. Пусть бесится.

— А ты уверен, что этот ребенок от тебя? — как предсказуемо. Аж фыркаю от его нелепых предположений. — Ведь Юленька, — ненавижу уменшительно-ласкательные словечки, — при своей внешности секс-бомбы могла и нагулять ребенка, а отцовство приписать себе.

Габриэль такой неоригинальный.

Принимаю роль обиженной и оскорбленной девушки. Мне грустно от слов родного сына мужа, который так несправедливо начал обвинять в измене. Для пущего эффекта резко на ноги поднимаюсь, роняя с громким стуком стул, и исчезаю за дверьми столовой, слыша за спиной грозный голос Олега:

— Немедленно извинись перед Юлией, гаденыш, — беззвучно смеюсь, прислонившись к стенке и наслаждаясь их начавшейся ссорой. — Она моя жена! А ты должен…

— Она обыкновенная девка, вьющая из тебя веревки, отец. Ты хоть проверял ее прежде, чем кольцо на палец надевать? — слышен звон разбитого стекла.

— Немедленно. Извинись. Перед. Юлией, — чеканит каждое слово со стальными нотками.

Олег непреклонен. Раз уж что-то приказывает, это все должны исполнять.

— Да, пожалуйста, — с сарказмом говорит Габриэль, явно направляясь ко мне.

— Черт, — срываюсь с места, но не успеваю добраться до лестницы, как меня больно хватают за локоть и, развернув к себе лицом, толкают в открытую комнату, закрыв дверь на ключ. — Ты что себе позволяешь, мерзавец? — делаю шаг к выходу, но Габриэль выворачивает мне руку и делает подножку.

Не удержав равновесия, падаю на невысокую софу, по инерции схватившись за воротник рубашки итальяшки, и тяну его на себя. Мужчина придавливает меня своим телом и удовлетворенно улыбается.

Гад ползучий.

Глава 5

Габриэль

— Немедленно слезь с меня, упырь несчастный!

А у этой дамочки довольно острый язычок, которым она легко может ужалить какого-нибудь неопытного юнца, впервые увидевшего девушку вблизи. У меня же на таких иммунитет. Девки никогда не станут мною помыкать, тем более что-то приказывать.

— Да мне и тут очень даже удобно.

И как бы в подтверждение своих слов практически всем телом наваливаюсь на Юлию, устроившись между ее широко раздвинутых ног. Хорошо, что она в платье. Так гораздо удобнее с ней забавляться. Я готов поклясться, сучка уже мокрая. Мне не составит никакого труда ее соблазнить.

От нее будет легко избавиться, выставив перед отцом в неприглядном свете. Быстренько оформим им развод, и девка свалит восвояси.

— Это так проходит извинение перед женой твоего отца, — закусывает нижнюю губу, явно сболтнув лишнего.

— А подслушивать, кошечка, нехорошо, — буквально вдавливаю ее в диван, слыша возмущенный стон. А может ей нравится, но она упорно старается выглядеть холодной и неприступной стервой? — Это может кончиться для тебя… — задерживаю взгляд на ее аппетитной груди, обтянутой тканью провокационного платья. Лакомый кусочек сладкой малышки. — … крупными неприятностями.

— Да ты что? — язвит Юля и пытается сбросить меня со своего тела. — Мне дышать нечем.

Закатывает глаза, намереваясь в обморок упасть. Но видно же, что она притворяется, лишь бы ее немедленно отпустили. Даже дыхание сбивчивое становится, что вынуждает меня с неохотой приподняться на локтях и…получить смачную пощечину от кошечки с убийственным блеском в глазах.

Резкое движение, и вот она толкает меня в грудь, намеренно роняя на пушистый ковер около дивана. Сама же с победоносной улыбкой на соблазнительных губках встает около меня, возвышаясь подобно королеве перед никчемным холопом.

Чертова сука!

Сейчас она получит порцию «крупных неприятностей».

— Ты хотела извинений от меня, — встаю на ноги, глядя на стерву сверху вниз. Надо отдать ей должное, Юля совсем не боится, в ярко-голубых глазах виден дерзкий вызов. — Ну, так я могу тебе их предоставить, — в наглую цепляю пальцем декольте ее платья, касаясь ложбинки между грудей.

Блондинка вмиг загорается как спичка, намереваясь вновь меня ударить. Но я оказываюсь проворнее. Резко хватаю «мачеху» за шею и прижимаю к высокому книжному шкафу, полностью блокируя любые ее движения.

Ее и без того короткое платье задирается вверх еще больше, оголяя бедра, что так и манит засунуть руку ей между ног, дабы ощутить влажность ее возбужденной киски. Наверняка, она испытывает дискомфорт, так же как и я. А так мы можем помочь друг другу, получив нереальный кайф от дикого секса. Уверен, она любит немного грубости в постели.

— Если ты сейчас же не отойдешь о меня, — цедит сквозь сжатые губы, не делая попытки вырваться, — я закричу. Устрою скандал, выставлю тебя грязным домогателем, решившим изнасиловать жену собственного отца. К тому же беременную.

— Моего отца ты, сучка, можешь обмануть, — провожу большим пальцем по ее нижней губе, вызывая громкий вздох, — но только не меня. Я сомневаюсь, что там, — кладу руку на ее плоский живот, мышцы которого слегка подрагивают, — мой братик или сестричка. Возможно, ты пытаешься пропихнуть своего ублюдка в нашу семью, дав ему известную фамилию.

— Не спеши с выводами, засранец, — выплевывает мне слова прямо в лицо, кладя ладошки на грудь.

От ее прикосновений кожу начинает покалывать даже сквозь ткань рубашки. Кажется, будто бы в огне стою, где языки пламени охватывают все тело, заставляя гореть, плавиться рядом с этой девкой, кокетливо мне улыбающейся.

Явно это не к добру.

— Извинений ты от меня не получишь, кошечка, — опускаю голову вниз, вдыхаю запах цитрусовых духов. Точно токситоман. — Если только не избавишься от этого прелестного платьица, дав мне возможность полюбоваться тобой. Думаю, это не займет много времени.

— Только в твоих мечтах, мерзавец. Я никогда не позволю трахнуть себя такому гавнюку, как ты.

Отталкивает от себя, от чего делаю несколько шагов назад, все же находясь во власти чертового запаха. Наваждение.

Сука белобрысая.

— Я дал тебе отличный шанс…расположить меня к себе, но ты не воспользовалась представившейся тебе возможностью.

— Это какой еще возможностью? — удивленно изгибает изящную бровь. — Дать себя отыметь на диване, пока мой муж — твой отец кстати — находится за этой дверью?

Не проходит и пары секунд, как в дверь кто-то громко долбит. Слышится недовольный, разъяренный голос отца, требующий немедленно открыть, иначе он выломает дверь.

Он как всегда вовремя.

Глава 6

Габриэль

— Что тут происходит? — батя залетает в комнату, тут же прижимая к себе Юлю, словно я могу отобрать ее, причинив боль. — Какого черта вы заперлись? — обеспокоенным, по мне даже влюбленным взглядом смотрит на жену. — Габриэль что-то тебе наговорил, детка? — как он ее назвал?

— Все в порядке, дорогой, — ластится к нему как похотливая кошка. Не мурлычет лишь, виляя задницей. — Он принес мне свои извинения за грубые слова за столом, — стреляет в меня надменным взглядом, положив голову на плечо отца.

Юлия-как-там-ее-фамилия точно вьет из старика веревки, строя из себя невинного ангела с сияющим нимбом над головой. Папаша, похоже, и не видит, какая она испорченная, порочная девка, носит перед ним маску доброй и послушной овечки.

Ни на грамм ей не верю.

— Почему дверь была закрыта? — Олег Борисович доконает своим вопросом.

— А разве кто-то ключ повернул? — в приторном ужасе подбегаю к двери, проверяя замок. — Ай-я-яй! — виновато вздыхаю, разводя руки в стороны. — Должно быть, я по инерции закрыл, даже этого не заметив. Прости, отец, — прикладываю руки к груди, как бы прося прощения.