помнила себя от наслаждения. Никита дернулся, судорожно задышал, и я

почувствовала, как резинка наполняется теплой влагой. Мужчина опустился сверху,

я гладила его плечи, ловила темп вдохов и выдохов.

- Люблю тебя,-еле слышно прошептала я то ли ему, то ли себе. Но Ник услышал.

- И я люблю тебя, родная.

Никита опустился рядом, придавил меня своим бедром. Запустил пальцы в волосы,

чуть сжал затылок, притянул к себе. У мужчины пока не было сил на поцелуи, но

его дыхание ласкало мою кожу. Я тоже хватала ртом воздух. Не раз я представляла

себе близость с этим человеком. Но сейчас понимала, я и предположить не могла,

как все будет. Ведь такого наслаждения я прежде не ощущала.

-Ты чудесный, Ник,-прошептала я без тени смущения.

Я не знала, что будет утром или завтра. Но именно сейчас мне не хотелось

стесняться его. Я желала почувствовать его своим.

- Это ты мое чудо, - тихо произнес Ледянский.

Я повернулась к нему, наши губы соприкоснулись. Его язык провел по моему

нежную линию, скользнул глубже. Мы уже привычно соединили дыхания.

- Я хочу быть с тобой, Ева, - хрипло признался Никита, отпрянув.

- Ты и так здесь, - ответила я.

Он мотнул головой.

- Жить с тобой, - сказал он,-находиться рядом всегда.

Глава 17

Меня охватила дрожь, и я приникла к нему ближе.

-А как же Ляля, Есения?..

Ник прижался щекой к моей щеке.

- Мне кажется, ты думаешь о моей дочери больше, чем родная мать, - прошептал

он.

Я лишь растерянно молчала. Мужчина приподнялся на локтях, его лицо оказалось

сверху.

-И мне ты очень, очень нужна.

Он принялся целовать мои щеки, отрывисто касаться губами губ.

- Моя хорошая, моя... Моя...

Ледянский ласкал меня, шептал волнующие слова. Я тоже скользнула руками к его

шее, затылку.

- И я хочу быть с тобой. Больше жизни.

Я не могла врать. Все эти недели я изнемогала от страсти, от нежности к этому

мужчине. Не смела даже задержать на нем взгляд, не то чтобы признаться в

чувствах. Но сейчас он здесь, со мной. Родной, теплый, ласковый. Он нуждается во

мне, и я не уступлю его никому.

Ник вновь соединил наши губы. Его ладонь легла на мою грудь, теплые пальцы

чуть сжали сосок. Я застонала, руками скользнула по его позвоночнику. Ощупала

бедра, живот. Мужчина тяжело дышал, не разрывая глубокий поцелуй. Ладонью я

почувствовала горячую бархатистую плоть, погладила, очертила пальцами. Так

нравилось касаться его. Слышать сдавленный стон.

Он приподнялся, достал еще одну резинку, надел. Развел мои бедра, сжимая

ягодицы. Притянул к себе, вошел. Медленные, ритмичные движения. Теперь мы

смаковали близость, со стонами выдыхали после каждого толчка. Я ощущала, как

он наполняет меня. Любовалась сильным телом в капельках пота, сходила с ума от

его запаха. Окончательно понимала и верила—он здесь, он мой.

Мы кончили в унисон и еще долго переводили дыхание. Не хотелось ничего больше

говорить. Казалось, все и так понятно, уже решено. Мы не сможем друг без друга, и

остальному миру придется лишь смириться. В переплетенье тел мы сладко уснули

до утра.

Никита

Мне было неловко, что я умудрился уместить в одни сутки весь конфетно-букетный

период и первую близость. Но мне не терпелось, наконец, хочу от слов перейти к

каким-то действиям. Да и просто окружить Еву позитивом. В последнее время мы

только и делали, что преодолевали трудности. А впереди еще более нелегкий путь.

В последние дни у колыбели дочери я много думал и пришел к выводу, что

правильнее всего будет строить семью с Евой, Тасей и Лялькой. В Еве я внезапно

нашел самую желанную женщину и родную душу. С Таськой мы стали лучшими

друзьями, и я с удовольствием буду выполнять все функции ее отца. Моя же

малышка... Ляля совсем не нужна родной матери.

После откровенного разговора, который перешел в разборки на повышенных тонах,

Есения толком ничего мне не сказала. Она твердила лишь, что я сошел с ума. Что

обманул ее. Я был готов позволить ей остаться в особняке с дочерью. Но Еся

побыла там только день, практически не выходя из комнаты. К дочке она не

заглядывала, потом и вовсе уехала прочь. Сказала моей маме, что сделает дела в

городе и переночует у родителей. Ошеломленная матушка не перечила. Если я

отдам Есении Олю, а сам стану «воскресным» папой, дочь вообще не будет видеть

внимания родных. Это не говоря о том, что Ева надышаться на нее не может. Ляля

-девочка, я хочу, чтобы она знала женскую заботу и ласку.

ВечерсЕвой, а потом и волшебная ночь, придали мне сил. В конце концов, если бы

между Есенией и Лялей была глубокая связь, я бы никогда не предложил матери

быть вдали. Да и видеть дочку Еся сможет всегда. Ева, конечно, Тревожилась из-за

моего решения и от советов воздержалась. Но я был уверен, что она поддержит

меня в любом случае.

Из отеля мы отбыли рано утром. Еве предстояло забрать Таську у бабушки, я же

поспешил домой. Нужно дать няне перевести дух, присмотреть за Лялей. А пока

дочка будет спать, немного поработаю. Ближе к вечеру я постараюсь выловить

свою бывшую невесту и откровенно с ней поговорить. Однако один взгляд на

гостиную заставил пересмотреть планы. На диване из светлой кожи меня ожидал

мой несостоявшийся тесть. Я вошел, и Цветков сразу поднялся.

- Никита!

- Здравствуйте.

Ну что же, вполне логично, что отец хочет прояснить дела дочери. Павел оправдал

мою догадку.

- Ник, что происходит? Есения приехала к нам в ужасном состоянии, ее всю трясло,

слезы лились потоком. Она говорит, ты ей изменяешь’? Давай поговорим по-мужски.

Я все понимаю, в доме малышка, в отношениях наступил кризис...

- Он наступил еще до появления Ляльки, - устало выдохнул я, - сочувствую

состоянию Еси. Надеюсь, она скоро придет в себя.

Цветков взмахнул руками.

-Но почему ты решил поменять здоровую семью на отношения с прислугой? Стоит

ли рубить с плеча‘? Даже если вы переспали...

Однако отец не слишком отстаивает честь дочери.

- Ева не прислуга, она опытный педагог. И разве в нормальной семье мать избегает

своего ребенка‘? Разве в хороших парах отсутствует взаимное притяжение? Я долго

не замечал проблемы. Да, в этом я виноват. Но Есении я не изменял. Как только я

почувствовал любовь к другой женщине, я честно признался Есе. А между нами все

сошло на нет еще раньше.

-Но ты же был с моей дочерью, пока не появилась эта девка! - уже не так спокойно

произнес Цветков.

Я ощутил, как сжались мои челюсти.

- Выбирайте слова, - попросил я,-Ева всего лишь показала мне, что больше я не

могу терпеть. Хотя, вполне возможно, меня бы и так надолго не хватило. Я не хочу

как-то очернять вашу дочь. Но все это — закономерный итог ее поведения. Да и

моего тоже. Говорить не о чем, мне нужно к Оле.

Я обогнул гостя и направился к лестнице.

- Есения в клинике!-злобно крикнул мне вслед Павел.

Новость заставила меня резко повернуться.

-Чтосней?

«Тесть» прищурился.

- ЕЙ стало плохо. Что-то похожее на нервный срыв.

- Где она?! Я поеду...

Но Цветков не дослушал мою встревоженную речь.

- Она в нашей семейной больнице. Поговорив с тобой, я понял—тебе к ней нельзя.

По крайней мере, пока ты не придешь в себя. Я все же надеюсь, ты наиграешься, и

разум победит. Вы отличная пара, у вас прекрасная малышка. Ты ведь не хочешь

видеть ее только по выходным?

Глава 17(2)

-Ляля в любом случае останется со мной!—теперь перебил я.

Павел приподнял брови.

- Девочка должна жить с матерью. Какое воспитание даст ей дама не нашего круга?

Лично я не хочу такой участи для внучки. Поэтому думай, сынок.

-Оля будет жить со мной.

Я уже окончательно намерился подняться в детскую. Павел, наконец, зашагал к

дверям.

Перед комнатой дочери я задержался, заглянул в бывшую спальню Евы и Таськи.

Как же хочется, чтобы любимая сейчас оказалась рядом! Даже молчаливая ее

поддержка возрождала меня к жизни. В душе царил полный раздрай, казалось,

недавний романтический вечер и страстная ночь произошли не со мной. Я ощущал

вину за болезнь Есении. Вместе с тем, не мог отделаться от чувства-что-то в этой

истории не так. Уж очень подозрительной казалась тревога Цветкова о внучке. Он,

конечно, всячески выказывал радость от ее рождения, справлялся о ней по

телефону. Но физически ни он, ни другая бабушка к Ляльке не тянулись. Никогда не

просили привезти ее, сами не частили в гости.

Из детской вышла няня, заглянула ко мне и прервала размышления.

- Никита Семенович, - негромко позвала она,-можно я ненадолго прилягу‘?

Всегда крепкая и бодрая женщина выглядела помятой. Алевтине не было и