Тут же я достала маленькую из кроватки, нежно прижала к груди. Лялька что-то

кряхтела, крутила головкой. Я поймала ее взгляд.

- Лялечка моя, солнышко.

Девочка сначала нахмурила бровки, а потом улыбнулась. Я ходила с ней по палате,

разговаривала. Через несколько минут в дверях появилась мама Никиты.

-Она проснулась?

Я повернула голову в сторону женщины. Та дотронулась кончиками пальцев до

уголков глаз. Наверное, она очень устала.

-Лялю нужно покормить?—спросила я. - Я всё сделаю.

Мне реально не хотелось выпускать из рук малышку.

-Мм... Если тебе не сложно.

В палате была предусмотрена своя ванная комната и даже кухонный закуток. Без

особых проблем я переодела малышку, приготовила смесь. С ней на руках села на

кровать, которая находилась недалеко от детской колыбели. Ляля принялась пить,

причмокивая. Ольга Павловна отчего-то смотрела удивленно.

- Господи! Неужели она охотно ест? Кое-как брала соску уже несколько суток. Не

представляешь, Ева, как мы перепугались.

Я тоже волновалась, но изо всех сил сдерживала себя из-за малышки. Ее сейчас

должны окружать уверенность и покой.

- Всё будет хорошо,-прошептала я.

-Не сомневаюсь, раз ты здесь, - прозвучал мужской голос.

Мы с Ледянской вскинули взгляд. В палату вошел Никита. Он выглядел чуть

обескураженным, робко улыбался.

- Прости, что приехала без предупреждения, - искренне попросила я,-я очень

хотела увидеть Олю.

Он только кивнул.

-Спасибо тебе.

В палате повисло молчание. Ляля допивала молочко, я смотрела на

подрагивающие реснички. Ник прошел и опустился в кресло. А вот Ольга Павловна

заметалась по комнате. Женщина явно была взволнована, потянулась за стаканом,

чуть не уронила.

- Что с тобой, мама’?

Ник подскочил к родительнице, налил ей воды.

- Перенервничала.

Ольга сделала несколько жадных глотков. Дверь тихонько приоткрылась.

-Кто из вас остается с малышкой‘?-к нам присоединилась медсестра.-Мы

вынуждены закрыть двери через полчаса, у нас тоже режим.

Мама Ника закашлялась.

-Давайте я переночую с Лялей,-быстро произнесла я.

Предложение вырвалось само собой, я не обдумала ни причины, ни последствия.

Никита смотрел на меня изумленно.

- А ты, Ник, пожалуйста, позаботься о Таське. Я не могу ее сейчас отправить к

своей бабушке. Потом расскажу почему.

Мужчина встряхнулся.

-Если ты... хочешь.

- Я и правда хочу,-уверенно перебила я любимого,-а ты иди к Тасе. Она там уже,

наверное, боится.

Ольга Павловна метнулась к дверям.

-Ева, я приведу твою дочь, чтобы вы попрощались.

Она вышла в коридор. Ник сел к нам на кровать, погладил мое колено.

-Я не знаю, как тебя благодарить,-сказал он,-только тебе я со спокойной душой

могу доверить дочку.

Я улыбнулась.

-Даже мама, кажется, смирилась,-продолжил он.

-Просто сейчас напряженный момент, - покачала я головой.

Ник не согласился.

- Она понимает, что ты нужна нам.

Мужчина приблизился и, стараясь не задеть Лялю, дотронулся губами до моих губ.

Жадный поцелуй позволил нам хоть немного напитаться друг другом. Ник

оторвался, поцеловал мою щеку, висок, коснулся уха.

-Ева.

К нам заглянула Ольга Павловна. Я унесла Лялю в кроватку и вышла к дочери.

Таська смотрелась спокойной.

- Бабушка Оля не злая, - заявила она, и я ахнула.

-Тась, это Ольга Павловна.

Но мама Никиты махнула рукой.

-Ладно тебе, Ева. Пусть ребенок чувствует себя свободно. Мне очень совестно за

этот инцидент с картинами. Я правда не знала, что думать, и Тасю мы так напугали.

Прости.

Слова Ледянской удивляли. Хотя воспитание Никиты не могло взяться из неоткуда.

- Это вы простите, что так... вышло.

Мы замолчали.

-Мама! Мы поедем домой?

Кнам вышел Ник.

- Поедем с тобой, принцесса,-сообщил он, - только сначала заедем за пиццей с

сыром.

- Ого!—Таська была в восторге от идеи нашего снежного короля.

-Милая, поезжай домой с Никитой,—мягко попросила я дочку,-а мне нужно

остаться с Лялечкой, она болеет.

Тася сделалась серьезной.

-А она скоро поправится?

Я выдохнула.

- Скоро, родная.

Таська взялась за руку любимого.

- Тогда поехали за пиццей!

Глава 19(1)

Никита

Я очень волновался за Ляльку, но верил в Еву. Рядом с ней моя малышка чувствует

себя лучше всего. Возможно, она ощущает что-то родное. Ведь именно эта

женщина носила ее девять месяцев под сердцем. А отношение Евы к моей дочке

видно невооруженным взглядом. Абсолютная теплота и, я бы даже сказал, любовь.

Ее чувства к Ляле явно выходят за пределы обязанностей няни или эмоций

суррогатной матери. Ева воспринимает Оленьку как родную.

Пока любимая взяла на себя заботу о маленькой Оле, я должен был присмотреть

за ее дочкой. И хоть на душе скребли кошки, одолевали тягостные мысли о

здоровье Ляли и поведении ее родной матери, я взял себя в руки и отправился с

Тасей за пиццей. Девочку нужно отвлечь, чтобы она не скучала по маме. Хотя

радовать эту малышку мне было в принципе в удовольствие. По пути мы завезли

домой мою матушку. Раз уж нам пришла подмога в виде Евы, пусть пожилая

женщина наберется сил в привычной обстановке.

Я уже как обычно взял Таську на руки и проводил маму до квартиры. Отец,

вышедший в прихожую, подарил мне долгий взгляд. Он никак не прокомментировал

то, что со мной дочка Евы. Принялся расспрашивать про внучку, Есению. Лишь в

конце моей речи осторожно заметил: - Наверное, оно и к лучшему. Я за свою жизнь

насмотрелся на беспризорных детей.

Я не стал отвечать на его фразу, старик тоже больше не откровенничал. Таська,

спущенная с рук, уже гладила их черного кота.

-Езжайте, Никита, что теперь говорить,-спустя несколько минут велела мне мама,

-девочку нужно кормить и укладывать спать. Ты сам справишься?

Я пожал плечами.

-Думаю, да.

Мама кивнула.

- Пока, Тасенька.

Девочка поднялась на ноги, улыбнулась.

- Пока, бабушка Оля.

Отец усмехнулся, покачал головой.

- А дедушке ты пока не скажешь‘?

Он смотрел на дочь Евы с добром. Таисия хихикнула.

- Пока.

- Сынок, если что, сразу звони!—напоследок велела мама.

Мы с малой купили пиццу, мороженое. Остальные продукты дома были, завтраком

я смогу ее покормить, а потом-в сад. Завалили в дом, шурша пакетами. За

заботами о маленькой я немного отвлекся, почувствовал домашний уют. Да еще и

Ева отзвонилась—температура у Ляльки уже не поднималась выше 37.4.

В их бывшей комнате остались кое-какие вещи Таськи, они были в стирке, когда

Ева уезжала. Я решил отправить мелкую купаться и, на всякий случай, поставил на

полку у раковины блок радионяни. Тася хоть и была очень самостоятельной, я

хотел держать всё под контролем. За родительским блоком я отправился в свою

спальню.

Из угла комнаты с тумбочки раздавался плеск воды. Значит, нужная мне часть

прибора находится там. Я шагнул и внезапно чуть не упал. изумленно взглянул под

ноги—мои домашние тапочки запутались в тонкой красной вещи. Ночная сорочка

из натурального шелка принадлежала Есении. Утром я оставил спальню в порядке -

кто-то хозяйничал в мое отсутствие в доме. Но няню я отпустил, а горничной дал

пару дней выходных.

Быстрым шагом я приблизился к комоду. Один из ящиков мебели из темного дерева

запирался на ключ. Здесь мы хранили документы, кое-какие драгоценности средней

стоимости. Обычная мера безопасности в доме, где служат посторонние люди. Я

сразу открыл потаенный отсек.

На месте не оказалось украшений, бумаг Есении. Также была разворошена розовая

папочка, где мы хранили снимки УЗИ Ляльки, бирку из роддома и прочие знаковые

мелочи. Тут же до недавнего времени лежало свидетельство о рождении дочки.

После неприятного визита Цветкова я убрал документ в сейф. Все остальные

бумаги, касающиеся дочери, так и остались на месте. Но тот, кто шарил в них, не

нуждался в милых, но не законно важных предметах.

Я не стал церемониться и набрал номер несостоявшегося тестя. Павел взял трубку

быстро.

-Здравствуйте. Кто-то от Есении приезжал в мой дом?-кратко спросил я.

Цветков словно собрался с мыслями.

- Нет, Никита! С чего ты взял? Мы занимаемся своими делами, по очереди ездим в