Яна, тем временем, дорезала яблоко и села за стол. Хлебнула свой любимый чай с бергамотом, откусила маленький кусок пончика. Темные брови сошлись на переносице.

- Вера, - осторожно позвала она нашу помощницу, - мне кажется, или в плюшках многовато соли?

Вот в чем подвох! Медсестра вздрогнула, схватила пончик, откусила. На лице одновременно отпечатались страх и отвращение. Она нервно проглотила свою еду и щедро запила чаем. Потом растерянно заморгала.

- Не знаю, ничего не понимаю! Соли я положила как обычно… Вот с сахаром могла переборщить во второй партии теста. Всю пиалку не глядя бухнула через край. Но вроде там немного оставалось.

Она подскочила и дернулась к рабочему месту на кухне.

- Пап, я порисую на сарае? – торопливо произнес Матвей.

Интересно.

- Побудь пока здесь, сын, - я прищурился.

Вера чуть ли не нос засунула в маленькую белую сахарницу. Спутать емкость было сложно, прямо на крышечке красовалась округлая надпись – сахар. Медсестра не выдержала и залезла туда пальцем.

- Соль! Ну надо же! Как я могла сразу не попробовать? Но откуда я тогда брала сахар для первого теста?..

Яна посмотрела на нее.

- Утром здесь был сахар, я пила кофе с ним и молоком. Немного положила Кирюшке в кашу.

- Пап, я во двор!

Факты в моей адвокатской голове наконец слились в одну картину.

- Стоять, - приказал я сыну, - это ты насыпал в сахарницу соль?

Глазенки шкодника забегали.

- Я спутал…

Ага, конечно.

- С чего ты вдруг вообще полез к банкам?

Кончики ушей пацана покраснели.

- Матвей, - вдруг нарушила тишину Яна, - нельзя шутить с едой. Ведь кто-то может отравиться!

В ее голосе не было зла, скорее, сквозила тревога. Но сын вздрогнул и разревелся. Убежал на улицу, и я уже не стал его останавливать. Яна тоже встала из-за стола, но за мальчиком не бросилась. Хозяйка дома выглядела испуганной.

Верочка же быстро взяла себя в руки.

- Малыш наверняка хотел как лучше, - защебетала она, - думал помочь. Ругаться в таких случаях не нужно, ведь можно отбить всякую охоту что-то делать по дому!

Вера, конечно, была любезна, но я понимал, она не права. Мотя просто хотел испортить варево нежеланной гостьи. И Яна совершенно верно его отчитала. Приди ему в голову сунуть в тесто чего покруче, мы бы сейчас расхлебывали проблемы с малышом.

Мякинину слова медсестры не на шутку расстроили, как и весь конфликт, видимо. Вон уже глаза на мокром месте. Да уж, милый семейный обед. Не послала бы она меня подальше после всего этого.

- Вера, - я был просто приторным, - ты уже можешь отправиться отдыхать. Огромное тебе спасибо и вот… Не обижайся, но тебе пригодится.

Всучил медсестричке приготовленный еще в пути маленький белый конверт с материальным бонусом. И, не дав опомниться, ласково оттеснил к дверям. Вернулся к Яне.

- Все хорошо, - то ли спросил, то ли сказал, погладив по спине, - посмотри за Кирей, я найду Матвея.


Сын топтался на заднем дворе у небольшого сарайчика. Одна из стен сооружения была обита темными ровными листами металла. Яна выдала Матвейке цветные мелки и разрешила рисовать здесь, когда на улице хорошая погода. Вот и сейчас он стоял на солнышке и выводил на импровизированной школьной доске буквы. Мальчик уже не плакал, но тяжело сопел.

- Яна выгонит нас?

Он увидел меня и задал вопрос с искренней досадой, на которую только было способно его маленькое сердечко. Я усмехнулся.

- Нет, конечно. Но ты должен понимать, что сделал плохо.

Мой мозг тоже опасался, что если Яна, как воспитанная девушка, и не выставит нас, то определенные выводы сделает. А вот душа верила, всё будет хорошо – меня и моих детей любят, примут и всегда поймут. Хотя таких признаний Яна и не делала.

- Вера хочет на тебе жениться, - со знанием дела заявил Матвей, - она испекла пончики, чтобы ты в нее влюбился, а не в Яну. Вера звонила своей маме, спрашивала, как печь. Она говорила по телефону, что Яна ничего не умеет! Но ты ей не верь! Это Вера не умеет играть! И не читает нам!

Матвейка рассказывал горячо, почти кричал. Да, похоже, общение с милой медсестричкой пора сворачивать. Вовремя я передал ей конверт.

- Ну тише, тише, успокойся.

Я сел на бревно, оставшееся от строительства, и похлопал ладонью по месту рядом. Сын подошел и тоже опустился на деревяшку.

- Яна теперь думает, что я плохой? – с тревогой спросил он.

- Нет, - быстро ответил я и сам не понял природу своей уверенности.

В эту же секунду до наших ушей донесся бодрый треск осенних листьев и веточек. Из-за угла дома вырулил Кирилл и с воплем «папа» помчал на нас. За ним с робкой улыбкой шагала Яна. Матвей опустил голову, а я наоборот пристально вглядывался в ее лицо. Как будто хотел увидеть там то, на что так сильно надеялся.

- Яна, я не плохой! – Матвейка всхлипнул.

Девушка покачала головой и улыбнулась, села рядом с мальчишкой.

- Я знаю, ты очень хороший мальчик, - она погладила пацана по голове, - вот только зря испортил пончики.

К счастью, Матвей не стал пояснять причины своего хулиганства.

- Я больше не буду, - пробормотал он.

Ребенок выглядел совсем несчастным.

- Вот и отлично.

Яна взлохматила его вихры, крепко обняла мальчишку и прижала его лоб к своей щеке. Матвейка радостно хихикнул.

- Вера очень расстроилась, - Яна закатила глаза украдкой, чтоб не видели дети, - ведь ей даже пришлось лезть в кладовую за мукой. Так она сказал по телефону.

- Я ей говорил, что там крысы, - между делом сообщил Матвей.

- Сын!

Я добавил строгости в тон, а потом не выдержал и мы все трое рассмеялись. Мотя уже сиял счастьем в ласковых руках такой желанной ему мамы, да я и сам испытывал большое облегчение. И еще очень странное, новое для себя и наших отношений чувство. Особый оттенок любви, которого в прошлом не было. И дело даже не в том, что Яна добра к моим детям. Просто сейчас я понимал, она принимает меня и мою жизнь целиком и полностью такими, как есть.

Мы все на какое-то время забыли о малыше Кирилле, который изрядно вымазался в мелках, зато успел изобразить на сарае что-то. Четыре субстанции, смахивающие на людей.

- Кто там, Киря? – спросил я мелкого.

Малец вздохнул.

- Киря, - обозначил он самый маленький объект и пошел дальше, - Матей… Папа! Мама.

Он показывал на нас пальчиками и остановился на Яне. Я посмотрел в светлые глаза, которые уже были обращены на меня. Кажется, мы оба осознали, что то, для чего мы с таким страхом готовили почву, произошло само собой. Мы все молчали, но тишина не давила, а лишь сближала и успокаивала. Даже Матвей оставался до странности серьезным и не выдал ничего в своем духе.

***

Яна

Нашим мамам предстояло провести в санатории еще пять дней. Всего пять… Как быстро пролетело время рядом с Вадиком и детьми! Хоть и оказалось наполненным событиями. С другой стороны, за такой короткий срок я успела привыкнуть, что Принц находится рядом. Он так резво и уверенно взял меня под свое крыло. Привел в порядок наш с мамой дом, не взяв с меня ни копейки на материалы. Не говоря про время и силы, которые он потратил для комфорта моей семьи.

Я тоже искренне хотела быть полезной этому мужчине, его детям. Водила маленького Кирюшу в детский центр, занималась с ним дома. Много разговаривала с ним, читала. А иногда на каком-то подсознательном уровне чувствовала – малыша сейчас нужно просто взять на руки, приласкать.

В нежности нуждался и Матвейка, может, даже больше Кири. Особенно после трагикомичного случая с Вериными пончиками. Упертый дошколенок хотел отвадить «злую» тетеньку любыми способами. В итоге до смерти перепугался, что из-за проказ я отвернусь от него. Этот же страх, правда, не такой явный я увидела и в глазах Вадима.

Я тоже испытала сильные чувства – тревогу за детей, непонимание, как лучше ее выразить и не рассориться с Матвеем. Но самое главное, у меня дух захватило от накрывшей меня сильной любви. Эмоции к Вадику уже шли не из прошлого. Они были новыми, взрослыми. Безумно хотелось всегда быть рядом с Принцем, его детьми. Защищать их от всего и поддерживать.

Впрочем, детей все же нужно воспитывать, поэтому в очередной раз привезя Кирюшку в детский центр, я записала туда и Матвея. В группу подготовки к школе. Ребенок уже посещал нечто подобное в Москве, там Вадику и порекомендовали еще годик посидеть дома. Возможно, местные педагоги помогут остепенить бойкого мальчишку.


- Какие планы на сегодня?

Мой идеальный Вадим уже сварил кашу на все наше семейство, а я еле поднялась сама и растолкала детей умываться. Как у Принца еще не проступил нимб? Может, мешает то, что он кидает ложку в манке прямо на столешницу?.. Я хмыкнула от глупых мыслей.

- Детям к одиннадцати в центр и еще… - я вдруг вспомнила. – Мне вчера звонил следователь. Нужно подойти дать показания насчет вашей драки.

Вадик повернулся ко мне и нахмурился.

- Давай, я пойду с тобой?

Принять предложение хотелось, но я помнила, сегодня у Принца есть работа с отоплением.

- Ты ведь пригласил мастера почистить трубу, - прищурилась я, - сейчас сезон, потом его не допросишься. Если успеешь забрать меня после, будет здорово.

Мужчина пожал плечами и кивнул.


Где находился участок, я прекрасно знала, и внутри бывать приходилось во время разбирательств между нашими с Вадиком семьями. Конечно, за годы многое поменялось, но под ложечкой все равно зудел противный холодок. Да еще пахло в отделанном светлым пластиком помещении чем-то сырым, казенным. Меня вдруг охватил страх – а вдруг Вадима посадят? Я поежилась. Вряд ли, конечно, но за этого мужчину я боялась, как ни за кого.