- Юру никто всерьез не воспринимал, - вещал суховатый мужичок в просторной серой рубахе, - помощник, вроде туповат. Даже Принц его перестал в какой-то момент опасаться, а уж Мякинин… Тот и сам раздолбаем был слегка, простите. Я все это знал со слов Юры, мы с ним троюродные братья по отцу, немного дружили. Вот он предложил дело за копейки. Он не сам придумал схему, на него вышли. Павел Мякинин сам ведь технологом-пищевиком был, потому и клепал рецепты. И в один из дней попросил Юру отдать их начальнику производства.

В глазах Яны стояли слезы, я лишь крепко держал ее за плечо. Ее отец действительно был таким – легким, амбициозным, идейным. Мой его уравновешивал деловитостью. Однако был временами жесток.

- В общем, узнал я уже, когда купил предприятие, - продолжил свидетель, - расскажи, остался бы с голой задницей на улице. Хотя все равно прибыли особой мы не увидели. Хорошо, сумели выучить сына.

Следователь пообещал связаться со спецами из столицы, которые ведут дело Туркина, и сообща решить, как присоединить к его досье новые данные. Мы все вывалились из его кабинета, Яна пошла в санузел. Я же встретился взглядом с сыном нашего недавнего собеседника, к которому приезжал тогда с разговором.

- Отец в монастырь собрался, - шумно дыша, поделился мужчина, - вот теперь кается. Господи, хоть бы еще тут проблемы не было! Не представляешь, как меня всё это задолбало! Упеку этого сумасшедшего в келью, продам к чертям фабрику и уеду в Штаты. Меня уже приглашали и контракт дают на десять лет.

Я вспомнил, что мужчина – программист.

- А покупатели есть? – приподнял бровь я. – Сумма та же?

Сын «монаха» сверкнул глазами.

- Приезжай, договоримся.


Наконец, этот длинный день завершился, мы ответили на вопросы матушек, угомонили детей и остались одни в комнате на мансарде. Все же эта спальня грела душу, здесь зародился наш уютный мирок. Хотя ощущение дома теперь со мной было везде, если рядом находилась Яна. Сейчас любимая женщина была в моих объятьях, а я никак не мог оторваться от ее губ. Мы разорвали поцелуй, лишь когда немного устали.

- Я подумываю купить фабрику наших родителей.

Мне не хотелось что-либо скрывать от нее.

- Мм, - Яна приподняла брови, - какая интересная идея пришла тебе в голову. А меня компаньоном возьмешь?

Она ослепительно улыбнулась в ответ на мое удивление. Я не выдержал и вновь прикоснулся к ее смеющимся губам.

- Ты серьезно?

Яна вскинула взгляд.

- Конечно, у меня теперь есть финансы. А тебе еще растить троих детей.

Тут уже я не сдержал радостного выражения лица.

- Я тут кстати подумал, нам нужно определяться с местом жительства. Пока срок не так велик.

Яна сразу сникла. Я приподнялся и развернул к себе любимое личико.

- Что-то не так?

Девушка замялась, потом все же заговорила.

- Вадим, - она опустила глаза, - ты можешь посчитать меня очень наглой, но… Мне бы не хотелось жить в твоей московской квартире.

Она теребила пальчиками край одеяла.

- В квартире или в самой столице? – уточнил я и добавил. – Это жилье я купил уже после того, как остался один с детьми. С Крис мы жили в Штатах.

Яна подняла голову.

- Детям будет лучше в большом городе, - спокойно сказала она, - там клиники, хороший уровень учебных заведений. Да и ты заскучаешь в провинции. И я, мм… Может, начну брать клиентов на дизайн детских помещений. Даже если мы приобретем фабрику, можно нанять управляющего и часто приезжать. Тем более, мы оба ничего не смыслим в производстве. Да и мамы явно никуда не двинутся из городка. Это о Москве, а вот твоя квартира… Условия там, конечно, отличные! Ты шикарно ее обставил, но мне она кажется чужой, безотносительно Крис.

Я выдохнул, уже легче. Взял в ладони изящную ручку Яны, принялся перебирать пальчики. Прикосновений к ней было уже тысячи, но каждое отзывалось в душе и теле таким блаженством. Я бы мог сейчас согласиться на что угодно. И если бы любимая знала, как действует на меня ее близость, вила бы из меня веревки. Хотя она слишком добра.

- Тогда говори прямо, чего бы хотела лично ты? Твое положение обязывает капризничать.

Просто физически мне хотелось ее баловать. Яна улыбнулась, потом нахмурилась.

- Мне очень понравилось за городом у Ники. Хотя такой дом, наверно, очень дорого содержать…

Удивительно, но моя женщина озвучила мои недавние мысли. Не про дороговизну, а про жизнь в своем доме.

- Я думаю, потяну, - прищурился я, - тем более, мне самому хочется начать новую жизнь.

Мякинина вдруг посмотрела на меня внимательно.

- Ты вспоминаешь погибшую жену?

Я выдержал взгляд.

- Конечно. Как мать своих детей, как человека, с которым прожил бок о бок несколько лет. Но не как женщину.

- Что ты имеешь в виду? – Яна развернулась ко мне.

- Чем больше я с тобой, тем глубже я понимаю, как неправильно жил. И я практически уверен, не случись несчастье, наш брак все равно бы распался. В конце концов, мы оба бы очнулись.

- Не жалеешь, что увез детей из Америки? Ведь там похоронена их мать? – осторожно спросила Яна.

Я качнул головой.

- Ее кремировали, позже родители планируют перевезти прах сюда. Во всяком случае, я не хотел там оставаться, какой-то инстинкт гнал меня на родину. А может, судьба?

Вновь личико любимой женщины оказалось в моих руках, по нашим телам пронеслась дрожь.

- Твой доктор не советовал воздерживаться от?..

Яна замотала головой и глубоко вздохнула. Мои пальцы уже спустились по еще небольшому животику ниже, к мягкой гладкой коже меж ее бедер. Я коснулся губами ее губ, углубил поцелуй, продолжая нежно ласкать чувствительное место. Она застонала, и я с предвкушением ощутил, как с меня торопливо стягивают набедренное полотенце.

Вновь вокруг нас все стерлось – время, семья, уже приятные заботы, мамы, дети… Остались лишь мы. Наши тела соединились, замкнув круг общего мира. Идеального для нас.

Эпилог

Яна

Доработав все детали проекта центра Вероники, я вплотную взялась за детскую Тимурчика. Лиза приходила в восторг от моих идей, попутно вносила свои предложения. Мы постоянно были на связи, и работа шла бодро. Я ощущала подъем вдохновения, да и жизнь, наконец, успокоилась, что не могло не улучшать мой настрой.

Вадим активно принялся за поиск дома для нас. Мы не питали иллюзий и выбирали варианты комфортные, но не с совсем грабительским содержанием. Кроме того, нужно было прикинуть, как позже будем отвозить детей в школу. В общем, Принц без конца мотался в столицу, а я терпеливо ждала, когда он выберет более-менее подходящий вариант.

Моему бывшему мужу предъявили несколько обвинений, ему грозил реальный срок. Мне до сих пор казалось, что все это произошло не со мной. Лишь сумма на счету была реальной. И Юре предстояло выплатить мне потраченные незаконно средства.

Пока еще находясь в городке, мы занимались переоформлением фабрики. Молодой владелец активно взялся за продажу, хотел скорее уехать. Вадик познакомился с местными работниками и с удивлением обнаружил начальника цеха, который юношей работал еще с нашими родителями. Мужчина имел опыт и поистине горел своим делом, все эти годы сокрушаясь упадку, в который пришла фабрика. Принц, естественно, предложил земляку стать нашим наместником в новом владении.

Матушки приняли решение о нашем переезде стойко. Вадик, правда, волновался за мать, ведь он не зря хотел зимовать в городке. Однако после санатория Карина стала чувствовать себя лучше, да и за сына у нее, по ее словам, сердце теперь не болело. И кроме того, присматривать за маменьками вызвалась наша медсестричка Верочка.

Девушка проявила инициативу, хоть жизнь ее в последнее время тоже кардинально изменилась. Медсестра явилась в отделение рассказать, как Туркин ломился в наш дом, и, наконец, заполучила жениха. Тот самый молодой помощник, которого следователь присылал в наш дом в день его штурма Туркиным, на этот раз взял у Веры телефон. В общем, каждый получил то, к чему стремился.


Впрочем, совсем недавно мне все же пришлось поволноваться. К нам домой заглянула директриса местного детского дома с личной и сердечной просьбой.

- Очень рада за вас, Яночка! – женщина начала издалека, когда мы уселись в гостиной с чашками. – Вы с Вадимом – изумительная пара! Красивые, добрые, любящие детей.

Я приподняла брови – ох, подозрителен такой поток комплиментов!

- Мы открываем школу приемных родителей, - призналась энтузиастка, - и я со всей душой приглашаю тебя выступить перед первыми учениками.

Мои глаза расширились.

- Меня?.. Почему?..

Я растерялась.

- Ну как же, Яна! – подскочила активная женщина. – Ты ведь воспитываешь целых двух мальчишек, рожденных другой женщиной. Расскажи о себе, дай напутствие людям, желающим усыновить малыша.

Неожиданно.

- Но ведь у меня немного другая ситуация, - попробовала «спастись» я, - да и не так давно мы живем вместе.

Но директор не сдалась.

- Вы – отличный позитивный пример! Будущие родители напуганы, подари им каплю света в конце тоннеля.

Я глубоко вздохнула и согласилась.


Сначала я волновалась, а потом решила подготовиться со всей ответственностью и много думала над тем, что сказать особой публике. Не нужно пускать пыль в глаза, внушать иллюзии. Но мне безумно хотелось, чтобы малыши обретали семью. Пока Вадим находился в столице, я несколько вечеров придумывала долгую речь.

Но, войдя в кабинет и увидев десять пар тревожных глаз, просто сказала следующее: «Каждый ребенок – это не игрушка, не клей и не дополнение семьи. И даже не смысл чьей-то жизни. Ребенок – маленький человек со своей судьбой, характером и внутренней вселенной. В ней есть свои законы, которые вы должны постараться понять. Тогда вам ничего не будет страшно. Остальное сделают ваш жизненный опыт и… любовь».