Эти двое бродили по городу, теперь совершенно спокойно беседуя на любую тему. Они стали настолько неразлучны, что Сильвана, бывшая прежде ближайшей подружкой Амарии, получила отставку и с досады стала распускать сплетни о том, что ее бывшая подруга и «этот дикарь» что-то уж больно близки. В общем, за это время болтать языком явно научился не только Сельваджо. Впрочем, ни он, ни Амария ничего об этих сплетнях не знали, оба чувствовали себя в обществе друг друга совершенно свободно и вели себя как брат и сестра, пока в один прекрасный день «сестрица» вдруг не увидела «братца» в совершенно ином свете.


Это случилось однажды утром, когда Амария случайно подсмотрела, как Сельваджо моется во дворе. Сняв рубаху, он окунул голову в бадью с ледяной водой, а потом поднял бадью и окатил всего себя с головы до ног. С волос у него ручьями текла вода, под кожей перекатывались хорошо развитые мускулы. Амария с особым чувством рассматривала его шрамы от только что заживших ранений и переплетающиеся у него на теле синие вены, похожие на картографическое изображение какой-то реки. Вдруг Сельваджо, словно почувствовав ее взгляд, поднял голову и сквозь капавшую с волос воду посмотрел на нее. Взгляд у него был какой-то особый, пронзительный, горячий и одновременно вопросительный. Зимнее солнце сразу по-весеннему вспыхнуло у него в глазах, и они стали ярко-зелеными, как молодая трава. Амария тут же отступила в глубь темного дверного проема, под надежную защиту родного дома, и до боли прикусила губу. Жар бросился ей в лицо, сердце билось так, словно готово было выскочить из груди, она едва держалась на ногах от внезапно охватившего ее странного волнения.

ГЛАВА 13

ИЛИЯ АБРАВАНЕЛЬ ЛОВИТ ГОЛУБКУ

— Может, мы все-таки немного побеседуем, синьора? Ведь уже столько сеансов прошло у нас в полном молчании.