– Неужто уходите?

– Ненадолго, – ответил Коули. – Через пару часов я вернусь – мне надо кое-что разузнать. Вы тоже можете уйти – я оставляю тут напарника. Вот только ключ мне придется у вас попросить…

– Пресвятая Дева Гваделупская, да я с радостью вручила бы вам ключ от собственного дома… и от собственного сердца! – расцвела мексиканка. – Вот если бы мисс Мэри поступила так же, я вздохнула бы спокойно… – Коули растерянно молчал, а Лурдес деловито продолжала: – Ведь она сущий цыпленок, ей-богу! Посмотришь, вроде бы и руки на месте, и голова варит, но… как бы это сказать… Словом, не годится таким малышкам жить в одиночестве, вот что я вам скажу! Поэтому-то и глазки у нее вечно печальные, как у брошенного котенка. А когти кажет, словно тигрица. Но меня-то не обманешь!

– Меня тоже… – вздохнул Коули. – Одно могу обещать: сделаю все, что смогу.

– И не пожалеете! – Мексиканка обнажила в улыбке великолепные белые зубы. – Ведь я ее насквозь вижу: ласковая она, милая и добрая. Вы уж простите, но я не вчера родилась и… словом, приметила, как вы на нее смотрите, – докончила Лурдес, смело глядя Коули в глаза.

– Стало быть, в случае чего в вашем согласии можно не сомневаться? – с серьезным видом осведомился Коули.

Мексиканка озадаченно поморгала, потом решительно кивнула:

– Будь я ей матерью, в шею погнала бы за вас замуж!

– Ну, уж в шею то не надо… – расхохотался Коули.

Снайп во время их разговора вопросительно поглядывал на хозяина.

– Мы уходим, – принялся объяснять ему Коули, присев рядом с псом на корточки. – А ты остаешься за старшего. Что делать в случае чего, сам знаешь…

– Пресвятая Дева, да он кивает! – всплеснула руками мексиканка.

– Стало быть, все понял, – ухмыльнулся в усы Коули. – Ну, пойдемте. Я вас подвезу.

Ложись, приятель, и никому не открывай!


Следующие два часа Коули провел в Чайна-тауне. Учитель воспринял его появление с невозмутимым видом, в чем не было ровным счетом ничего странного: старика китайца даже самый неожиданный визит ученика никогда не заставал врасплох. На недоуменные вопросы Коули он лишь ответил:

– Река всегда знает, куда течет каждый из ее притоков. Сядь и помолчи…

Наверное, со стороны их «беседы» смотрелись странно, но Коули уже привык к тому, что в словах почти не было нужды. Этот раз не стал исключением.

Коули только спросил:

– Тебе известно об этой женщине, учитель?

– О раненой девочке с небесным ликом? – усмехнулся старый китаец. – А ты как думаешь? – Смущенно потупившись, Коули отхлебнул зеленого чаю из крошечной фарфоровой чашечки. А старик тихо продолжал: – Ее преследователь тяжко болен. Он умирает… И не тебе торопить его смерть. Надо лишь не позволить ему совершить то, за что душе его пришлось бы тяжко страдать.

Джереми Уаттон болен? Не вполне понимая, что имеет в виду учитель, Коули, однако, не стал ни о чем спрашивать. Слушая приглушенный старческий голос, он чувствовал, как мышцы его наливаются силой, а мысли обретают пронзительную ясность.

– До сих пор ты бился с живыми. Но очень скоро тебе предстоит схватка с мертвецом.

Не думай, что это будет легко. Я не вправе поведать тебе об исходе боя, но скажу одно: оставь в своем сердце уголок для жалости…

Мгновенный протест в душе Коули тотчас сменился полнейшим принятием того, что говорил учитель. Однако, если бы его попросили объяснить это словами, он бы не смог.

– Эти тайны открыты зверям и детям. Взрослым приходится об этом напоминать…

Так вот о чем говорил ему нынче Джей! Теперь все встало на свои места.

– А теперь иди. Я буду с тобой, мальчик.


Сидя за рулем «хаммера», Коули пытался представить, что делает сейчас Мэри, но у него ничего не вышло. Отчего-то в голову все время лезли кошки, разгуливающие по крышам и подстерегающие голубей… Отчаявшись повторить то, что с такой легкостью удавалось учителю, Коули обратился к помощи обычной человеческой логики.

Снайп никого не впустит в квартиру – это ясно как божий день. После простейшего расслабляющего массажа спины, Мэри должна проспать, как минимум, шесть часов.

Телефон он предусмотрительно отключил, а ключ от ее квартиры у него в кармане. В чем же дело? Коули отделаться не мог от назойливого беспокойства, которое нарастало с каждой секундой. Наконец, плюнув на все правила дорожного движения, он врубил предельную скорость…

Выскочив из машины, он огромными прыжками понесся вверх по лестнице и уже на площадке услышал отчаянный, захлебывающийся лай… Каким-то чудом попав ключом в замочную скважину с первого раза, он пулей влетел в прихожую.

Снайп бесновался, кидаясь грудью на дверь детской, которая была явно заперта… изнутри! Увидев хозяина, пес плюхнулся на брюхо и пополз к Коули, виновато скуля и ударяя по полу хвостом.

Навалившись плечом на дверь, Коули спустя мгновение уже стоял на пороге детской.

Увидел он именно то, что и ожидал: пустую постель, распахнутое настежь окно… На столике возле кроватки жалобно попискивал покинутый Тамагочи.

Метнувшись к окну, Коули выглянул. Было около полуночи. Возле окна не было видно ни машин, ни людей. Выскочив из детской, он заглянул в гостиную, где по-прежнему спала Мэри. Она тяжело дышала, вздрагивала всем телом, глухо стонала во сне.

А ведь именно ему придется сообщить несчастной матери о случившемся! Но это будет потом. И он побежал вниз по лестнице, сопровождаемый собакой.

Никаких следов под окнами Коули не обнаружил. Вернее, следов было пруд пруди, но в их путанице не смог разобраться ни он, ни пес, который по-прежнему поскуливал и виновато моргал.

– Но ведь не улетел же он на метле, этот треклятый папочка? – вслух спросил Коули.

Снайп коротко гавкнул.

– Что ж, пойдем, – вздохнул Коули. – Ты ни в чем не виноват, приятель… Это я дал маху.

Стоя над спящей Мэри, Коули все крепче сжимал кулаки. Эмоции следовало срочно выключить, но как же это было чертовски трудно сделать!

Совладав с собой, он сел в кресло, включил телефон и принялся терпеливо ждать. А что еще ему оставалось – взмахнуть крылышками и вылететь в окно, преследуя призрака?

Чертовщина какая-то… И пес не взял след. Видимо, этот «покойничек» – крепкий орешек.

Кажется, он умудрился схватить трубку еще до того, как телефон зазвонил, – по крайней мере, Мэри не проснулась.

– Это ты, коп? – прозвучал в трубке незнакомый звучный голос.

– Слушаю тебя внимательно, Уаттон.

Похоже, этот мерзавец чертовски уверен в себе. Что ж, придется сбить с него спесь.

– С тобой я говорить не собираюсь. Передай трубку моей жене!

Как отчетливо произнес Джереми последние слова – словно подчеркнул их жирной линией!

– Она, к счастью, спит, и будить ее я не собираюсь.

– Неужели ты так утомил ее любовными ласками? – хмыкнул Джереми. – Хвалю.

Она так стосковалась по ним, бедняжка! Однако за все приходится платить, в том числе и за это…

– Послушай, Уаттон… – начал было Коули, но тут у него буквально выхватили трубку.

Мэри стояла возле журнального столика, вытянувшись в струнку. На ней не было лица, губы побелели, но голос звучал спокойно:

– Джереми, ты хорошо меня знаешь. Я не стану говорить с тобой до тех пор, пока не услышу голоса Джея!

Коули не верил своим ушам. Каким образом она узнала о похищении ребенка? Ведь она только что спала…

– Малыш! – Голос Мэри едва не сорвался. – Маленький мой! Ты не боишься? Не надо бояться, все будет хорошо. Я…

Видимо, Джереми снова взял трубку, потому что лицо Мэри вновь свело судорогой.

– Обещай, что с ним ничего не случится! – чеканя каждое слово, произнесла она.

– Не могу, кроха. С маленькими детишками всякое случается, тебе это лучше моего известно.

Его слова расслышал даже Коули, неподвижно сидевший в кресле и весь превратившийся в слух.

– Чего ты хочешь?

– Это особый разговор. А пока я даю тебе время собраться с мыслями. Скоро позвоню.

Жди…

– Ты обещаешь, что с Джеем все будет в порядке? – Мэри изо всех сил стиснула трубку.- Алло? Джереми…

Разжав пальцы, она опустилась прямо на пол. Сейчас с нею надо было быть особенно осторожным, это Коули понимал. Положив трубку на рычаг, он сказал:

– Возьми себя в руки, девочка. Пойми, с малышом ничего не случится. Он нужен ему живым и здоровым, чтобы удержать тебя на крючке.

Мэри ответила ему долгим внимательным взглядом.

– Обещаешь, что все будет в порядке? Что ж, тебе можно верить… Только вот загвоздка: ты не знаешь, на что способен мой муж. Никто этого не знает. Даже он сам…

Почему она не бьется в истерике? Будь это так, Коули знал бы, как поступить, но сейчас, глядя на нее, чувствовал, что у него опускаются руки.

– Скажи, а как ты узнала… – Коули запнулся.

– Мы с Джеем часто видим одни и те же сны. Сегодня было по-другому… Словно часть меня отделилась, и наблюдала за тем, что творилось в детской. Но проснуться я так и не смогла…

– Может быть, тебе известно, и куда… – начал было Коули, но она резко оборвала его:

– К сожалению нет! Зачем ты усыпил меня? Если бы я не спала, то не позволила бы Джереми этого сделать!

Если бы ты бодрствовала, девочка, то была бы уже на том свете, подумал Коули, но вслух сказал иное:

– И ты всерьез полагаешь, что смогла бы помешать ему?

– Шанс у меня был – пусть ничтожный, но ты лишил меня и этой малости! – Тон ее был ледяным, взгляд спокойным, и Коули сделалось на мгновение по-настоящему страшно.

– Так и собираешься сидеть и дожидаться невесть чего?

– Что ты имеешь в виду? – опешил он.

– Вам, копам, известно, как засечь абонента по телефонному звонку, – холодно усмехнулась Мэри.