— На сайте, который я отыскал, было написано, что это одно из самый скрытых неврологических расстройств — называется аффективная лабильность, АЛ.

— У него даже есть название?! — Я была в шоке.

— Давай, я прочитаю тебе то, что написано на самом сайте. — Он что-то вбил в телефон и начал читать:

— Люди, страдающие аффективной лабильностью, подлежат неконтролируемым приступам плача или смеха, без на то очевидной причины. В настоящее время точные причины заболевания до конца не выяснены, но, скорее всего они связаны с травмами нервных окончаний в коре головного мозга, которые отвечают за эмоциональные реакции. Такое явление часто наблюдается у пациентов с заболеваниями — болезнь Шарко, рассеянный склероз, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона и пациентов, у которых были травмы головного мозга, — с ударением произнес он.

— Травма головного мозга…, — выдохнула я.

— Дай, мне закончить последний абзац, — мягко, но настойчиво добавил он. — В некоторых случаях, пациент с АЛ имел черепно-мозговую травму, о которой он или она даже не были в курсе. Одна из главных причин, отличающих АЛ от депрессии, заключается в том, что эмоциональные всплески носят непредсказуемый характер, очень быстротечны, длятся от несколько секунд до минуты и могут происходить несколько раз в день. Они требуют много энергии от пациента, чтобы держать себя в руках. — Он сжал мне плечо. — Ты была права, Брук, у тебя нет депрессии, потому что, по крайней мере, я этого не вижу. Но у тебя была серьезная травма головы, — сказал он, дотрагиваясь кончиком пальца до рубца на линии роста волос.

— Я находилась в коме в течение трех недель… мой мозг решил выбрать отдых после черепно-мозговой травмы. Авария… я поняла, что со мной что-то произошло. Я почувствовала, что стала другой, но я не стала вникать в свое состояние, посчитав, что это не столь важно. Плюс, я была так благодарна, что осталась жива, когда так легко могла погибнуть, я не стала зацикливаться на том, что мои нервные всплески стали более эмоциональными и частыми.

— Есть еще кое-что.

Я замерла.

— Я боюсь даже надеяться, что есть какое-то лечение без хирургии и скальпеля.

Он снова рассмеялся и поцеловал меня в макушку.

— У тебя прекрасный и гениальный мозг, Брук Кастерлей. Ты можешь придумывать такие умные ответы. Должно быть это за счет твоего английского остроумия.

— Может и так, а у тебя красивое и блестящее сердце, Калеб Блэкстоун. Ты творишь волшебство, я даже не могла себе представить, что такое возможно. Должно быть это все твой американский оптимизм.

Он зажал меня в свои объятия и проговорил мне в губы.

— Существует лекарство, которое позволит твоим эмоциональным вспышкам быть реже.

— Потрясающе.

— Когда ты созреешь, я хочу, чтобы ты встретилась со специалистом в городе. Ты сделаешь это ради меня?

— Да. После окончания свадьба, я встречусь с ним. — Я чувствовала тепло его губ, находящихся так близко от моих. — Я также хочу это сделать и для себя.

— Спасибо, детка.

Потом он основательно меня поцеловал и еще раз доказал, и показал, насколько далеко его красивое и блестящее сердце может пойти.

20.

Калеб

Брук, бл*дь, была такой прекрасной, стоя передо мной на коленях и обхватив своими губами мой член. Настолько прекрасной, на самом деле, что у меня чуть ли не выгорела роговица от взгляда на нее. Да, я явно ослепну, но при этом буду чувствовать себя в полной эйфории, и у меня на лице будет расплываться безумная улыбка, когда весь мир для меня окунется во мрак.

— Детка… аааа… это потрясающе. Господи.., как хорошо. — Я удерживал ее голову, направляя, пока она до основания брала мой член снова и снова. Находиться внутри нее, без резинки, это было что-то потрясающее. Она дотронулась рукой до моих яиц, покатала их в руке, и я почувствовал, как они напряглись.

— Я кончу тебе в рот, если хочешь… или же сию минуту остановись, — прорычал я, полностью теряя свой контроль. Я перестал удерживать ее голову и схватился за свои волосы, сжав кулаки, словно собирался содрать с себя скальп.

— Аааа… мать твою! — я запрокинул голову назад, как только почувствовал волну оргазма.

Но она не собиралась останавливаться.

Она не стала лизать мой член.

Нет, она достигла задней части своего горла и забрала каждую каплю моей спермы, вперев свой взгляд в меня, пока я кончал ей в рот. Это был идеальный интимный момент и щедрости от нее по отношению ко мне… почти. Потому что, хотя я понял, что нужно быть к ней более терпеливым, я сожалел об одном.

Она была не готова услышать от меня слова любви. Я же готов был произнести эти слова в тот момент, когда наши взгляды встретились… я, однозначно, любил ее.

Я поднял ее с коленей и усадил к себе на колени, прижимая ее грудь к своей груди, когда она обхватила меня своими ногами за бедра. Она прижалась ко мне, уютно устроившись в моих объятиях, и я вдыхал ее пьянящий аромат. Ее волосы напомнили мне о поле полевых цветов, тянущихся к солнцу, а ее кожа источала цитрусовый запах. Может, это были духи или лосьон, которым она пользовалась, но цитрусовый аромат навсегда стал связан с ней.

Цитрусовый запах перемешивался с землей, с семенами, которые бросали в эту землю, я был просто насыщен этим запахом.

И тут у меня возникли мысли пещерного человека, и я полностью сосредоточился на себе. Умом я все прекрасно понимал: «Моя женщина… пробралась мне под «мой мех»… в моей пещере… и мы сейчас трахаемся» с Брук. Она превратила меня в одного из тех созданий, которые хотят видеть свою самку обнаженной, вылизывая ее целый день. Первоначальный животный инстинкт был именно таким для любого мужчины, но потом мы научились контролировать свои инстинкты. Но оставаясь наедине с женщиной, которая чувствовала то же самое, инстинкты просыпались, оживляя наши самые грязные фантазии, давая полное раскрепощение. Брук вызывала во мне именно такой животный инстинкт.

Постоянно, в этом я был полностью уверен… так, как с ней, я не чувствовал себя ни с кем.

Я вернулся с ней в коттедж, сгорая от желания. Мы даже не успели перебраться в гостиную на диван. Мы не могли сдерживаться, потому что с нами что-то происходило… наши тела требовали, чтобы мы в сию же секунду соединились физически. Сомнений не было, с моей стороны, это было первобытное желание. Мне хотелось трахать ее каждый день всю оставшуюся часть моей жизни. Я понимал, что это абсолютно безумная мысль, которая поселилась у меня в голове, но я чувствовал эту животную необходимость, как только мы оставались наедине, мне необходимо было дотронуться до нее. Я по-настоящему жаждал увидеть ее радостной и довольной, проявляя свою заботы, отчего получал несказанное удовольствие, ублажая ее, холя и лелея. Особенно после прошлой ночи, когда она обнажила передо мной свою душу. Она прошла через огромное испытание и почти потеряла вкус к жизни. Я не собирался давить на нее, заставляя двигаться быстрее, пытаясь заставить ее забыть свое прошлое, всему свое время, решил я.

$$$

— Как ты относишься к контрацепции? — настала моя очередь задать этот вопрос.

— Я двумя руками «за», — ответила она со свойственной ей остроумной дерзостью, исподтишка схватив меня и повалив на бок. Отчего у меня вырвался какой-то звук, больше напоминающий свист, прежде, чем я успел взять себя в руки и не показывать, что она застала меня врасплох.

— Ох, ты решила меня защекотать, красавица. – Смеясь, произнес я, подыгрывая ей, прижав к дивану одной стороной, и отрываясь в щекотке по ее ребрам. Она заливалась смехом и корчилась, пытаясь выбраться из-под меня, но безрезультатно. А мои внутренние инстинкты пещерного человека получали полный кайф, разглядывая ее идеальную покрасневшую грудь, готовые к следующему раунду, бл*дь.

— Неееет! Каааалеееб, прости, что начала первая… я… я не хотела… защекотать тебя.

— Нет?! Ты уверена, что хочешь, чтобы я прекратил тебя щекотать, детка?

— Я хочу, чтобы ты прекратил… мы можем поговорить, — умоляюще произнесла она.

Я тут же передвинул свою руку с ее ребер между ее ног и вошел пальцами в ее скользкие складки.

— Ах, ты уже мокрая для меня. — Я кружил пальцами внутри ее киски и наблюдал за ее реакцией. Она ожила, начала двигаться в такт, ее глаза загорелись страстью. — Я так хочу оказаться внутри тебя, чтобы между нами ничего не было. Я хочу тебя, Брук.

Я опустил губы на ее и погрузил глубоко язык ей в рот, утверждаясь в ее податливой открытости также, как мне хотелось погрузить свой член в то место, где утопали мои пальцы в ее влажном жаре в данную минуту. Я согнул внутри пальцы и отыскал то местечко — точку G. Мой язык находился полностью у нее во рту, а пальцы в ее киске — полностью моя в данную минуту. Я чувствовал себя ох*ительным пещерным человеком со своей женщиной под собой.

Это был несопоставимый опыт ни с чем.

Она стонала мне в рот и сжимала внутренние стенки киски вокруг моих пальцев, двигаясь все ближе к кульминации. Я чувствовал ее накатывающие спазмы. Я слышал ее прерывистое дыхание от удовольствия, когда она стала кончать. Я вкушал и вдыхал ее сладость. Она с трудом пыталась отдышаться, спускаясь в высоты оргазма, я прикусил и провел зубами по ее нижней губе. Мне нравилось, как ее тело обмякло и стало таким податливым в моих руках, пока я удерживал ее в своих объятиях — это было слияние тела и духа.

Я перекатился, уложив ее сверху и накрыл одеялом, висевшем на спинке дивана. Я мог бы отнести ее наверх в спальню и уложить в кровать, но я не хотел прерывать этот момент. В нем было что-то особенное и не хотелось двигаться.

— Калеб? — тихо позвала она своим мягким голосом, спустя несколько минут.

— Да, детка?

— Я была только с Маркусом… до тебя… и с ним даже близко не походило на то, что происходит с тобой. Я даже не могла предположить, что секс может быть таким приятным и умопомрачительным, пока ты не показал мне это. Я слышала рассказы, конечно, но никогда такого не испытывала. Я хотела бы, чтобы ты знал об этом. — Она подняла голову и уперлась подбородком мне в грудь, чтобы видеть мои глаза. Она улыбалась. — И я хотела бы поблагодарить тебя за исцеление этой моей части, которая очень сильно в этом нуждалась.