– Беатрис, Джекс, познакомьтесь, это Рон, мой парень. И Идрис, парень Лулу, – я на секунду прикрываю глаза, в голове такая каша от списка имен и национальностей, появившихся роем в моей голове. Что, блин, за имя такое – Рон. Может Аарон?

– Как Идрис Эльба, – мягко улыбаюсь темнокожему парню. – Приятно познакомиться, мальчики. А ты, Рон, как… – даю ему возможность сказать.

– Как Рон, я еврей, – долбанные кошечки.

Все обмениваются рукопожатиями, и я медленно плетусь за ними, забиваю национальность кекса с дурацким именем, чтобы узнать их традиции. Мать твою, еврей! Скриплю зубами, Джекс может выиграть! А это опасно. Я очень надеюсь, что у Лулу не было секса с этим дылдой, иначе от Джекса можно ожидать чего угодно. Он подлец, выдумает такое, что потом не отмоешься. Мои руки накрывает мелкая дрожь, ко мне наклоняется Лулу и шепчет:

– Что? Когда??? – я стону во всю глотку, и практически падаю на каменную дорогу мостовой. – Когда ты успела?

– Ты что так орешь! Перед тем как пойти в клуб, мы с ним повеселились, и нет там гигантских размеров. Все более чем скромненько, – я ненавижу своих друзей, не-на-ви-жу.

Джекс оглядывается и подмигивает мне из-за спины парня Полин, показывает пальцем на него и одними губами произносит «ОБРЕЗАН».

Да что же за сучий случай!!!

– Пошел ты в жопу! – я не шепчу, какой смысл скрывать то, что происходит систематически. Они приводят парней, а мы спорим. Это же даже не весело. Особенно, когда я проигрываю этому дурачку. Показываю ему язык и отстаю еще больше от всех. Если он сделает пакость, я просто соберу все его вещи и порежу ножом, нет, лучше ножницами, или прогоню через газонокосилку. Точно! Вот так даже интересней! Мягкая ладонь обнимает меня за плечи, лицо Джекса приближается к моей покрасневшей физиономии, но я отворачиваюсь, не хочу, чтобы он целовал меня в щеку.

– Предатель, говори своё желание! – я надуваюсь, словно воздушный шарик, раздраженно передергиваю плечами, когда он начинает смеяться громче, чем привлекает внимание девочек.

– Ты сейчас скажешь, что у тебя месячные и тебе срочно надо домой. Это должно выглядеть очень внушительно, хочу, чтобы они поверили. Сыграй красиво. А сама пойдешь на паром, прокатишься по Сене. Но самое главное, что это я поддерживаю твоё желание покататься… Итак, – он приостанавливается и делает вид, что думает, – когда я вернусь, на диване в гостиной должен спать любой мужчина, которого ты снимешь! Но он же должен будет сопровождать тебя завтра на вечеринке.

Я вскрикиваю, моментально скидываю его руки с себя, мои глаза округляются от такой наглости.

– Я не приведу домой незнакомца. Это может быть любой урод, и как потом он будет меня сопровождать? Дурацкие условия, Джекс, – шиплю я.

– Ты все еще должна мне за синяки, и я тебе предлагал пари на деньги. И, кроме того, я не говорил про бездомных. Ну если ты решила не исполнять моё желание… Эй, девочки! – орет придурок, идущий со мной. – Тут Беатрис хочет вам кое-что рассказать!

Нет, нет, только не это. Козлина.

– Оу! – я присаживаюсь на корточки и обхватываю свой живот руками. – Кажется, у меня чрезвычайная ситуация, – деликатно произношу наше с девочками кодовое обозначение для такого случая, как внезапные месячные.

Я говорю это так громко, что один из парней, сопровождающих девочек, фыркает. Да и похрен, всяко лучше, чем если мой «друг» расскажет о том, что произошло на балу.

– Ты издеваешься? Мы собирались на вечеринку впервые за столько времени, и у тебя эти дни? Прокладки взяла? – возмущается Полин, девочки начинают рыться в своих сумочках, а я все еще изображаю из себя умирающего лебедя. – Черт возьми, и до ближайшего супермаркета слишком далеко идти! Джекс, ты пойдешь ее провожать?

Они все смотрят на меня, а я ненавижу этот день и своё окружение. Если бы я могла задушить их всех, то сделала бы это запросто и голыми руками. Как меня угораздило связаться с ними?

– Я сама пойду, увидимся завтра, – кряхтя, я поднимаюсь, для большей убедительности прихрамываю и сгибаюсь в три погибели. Эффект не заставляет себя долго ждать, мне пытается помочь какой-то старичок, а затем прыщавый парень с огромными ушами. Своим эффектным коронным образом я уползаю от парочки и выпрямляюсь, к удивлению парня, который пытался меня вести и причитал о том, какая я бедная. Он отходит от меня на несколько шагов, и мне кажется, верит в то, что это именно он меня исцелил. Пробегаю мимо прохожих, которые толпятся, чтобы с моста посмотреть, как пассажиры садятся в речной трамвайчик. Спускаюсь по каменной лестнице и встаю в очередь для покупки билета. Практически все стоят парочками, я же, как белая ворона, одна, еще и в одежде, больше подходящей для прогулки к мусорной урне. Делаю успокоительные вдохи и шумно выдыхаю.

– С вас сорок восемь евро, – невозмутимо улыбается мне женщина, когда я протягиваю пятьдесят и получаю сдачу.

Отдать столько денег ради того, чтобы выполнить дурацкое желание придурка. Захожу на катер и рассматриваю расположение мест, иду в самый конец судна и становлюсь, облокотившись на перила.

Это всего лишь приятная увеселительная прогулка с аудио гидом, которая не заменит даже самую поверхностную обзорную «сухопутную» экскурсию по французской столице. И отправляться в нее, на мой взгляд, имеет смысл лишь тогда, когда Париж основательно исхожен пешком, когда уже есть какое-то более или менее четкое представление об «устройстве» этого города. Поэтому, когда я смотрю на парочки, которые толком не знают как, выглядят все восемь остановок, предоставленных этой фирмой, смысла в поездке нет. Конечно, только если у них устали ноги и хочется посидеть этажом выше в ресторане, чтобы взирать на прекрасный вид романтичного города. Город грез, я бы его так назвала.

Батобюс начинает медленно отходить от причала, и в лицо дует приятная прохлада ночи. Яркие огоньки, полностью освещающие судно, делают пол практически золотым, а перила покрытыми перламутром. Расслабляюсь и отдаюсь приятной прогулке наедине с самой собой. Достаю из кармана листовку, сообщающую об остановках. Сумма за билет, на первый взгляд, не такая уж маленькая, однако этот билет действителен в течение дня и может использоваться для многократного прохода на речной транспорт. Это значит, что я могу выйти на интересной мне остановке, а потом дождаться прибытия другого трамвайчика и сесть на него. Список остановок, между которыми курсируют батобюсы, такой: Нотр Дам де Пари, Ботанический сад (Jardin des Plantes), Ратуша, Лувр, Елисейские поля, Эйфелева башня, далее после разворота в обратную сторону – музей Орсе, Сен Жермен де Пре, снова Нотр Дам, Ботанический сад и круг замыкается.

Интересно, сколько человек отсеется после первой остановки? До меня доносится тихая красивая мелодия, играющая из динамика, я двигаюсь немного правей, краем глаза замечаю целующуюся парочку. Кажется, я провалила пари! Здесь нет одиноких мужчин, только женщины. И даже если бы они были, где гарантия, что обратят внимание именно на меня?

– Какая прекрасная ночь, мадемуазель, не правда ли? – бархатный голос с хрипотцой раздается за моей спиной, и я оглядываюсь, чтобы увидеть лицо мужчины.

Глава 16

Энтони

Рассевшись на удобном стуле, я рассматриваю пейзажи и инфраструктуру Парижа. Прогулка на речном трамвайчике могла бы не выглядеть столь привлекательной, если бы мне не показали ресторан. Иногда я кажусь себе вечно голодным дикарем. Но жизнь в спешке предполагает вот такие издержки. Как бы старательно я не стремился к режиму, ему не бывать, пока я не женюсь. Вилка застывает в моей руке, и я откладываю ее в сторону, еще бредовей я ведь не мог подумать? Конечно, женщина могла бы следить за моим питанием, стирать мои трусы, и что уж там, дошли бы до подтирания задницы такими темпами. Но все это меркнет на фоне речной прогулки.

Официант наливает в мой бокал белое вино, и я вдыхаю его «букет» и только затем выпиваю. Может со стороны показаться, что я манерный пижон, но привычка принюхиваться к спиртному, скорей работа над ошибками, однажды на острове я выпил неочищенную воду из-под крана, и в итоге болел с желудком неделю. Расстройство кишечника процветало, а я таял на глазах, не имея возможности нормально поесть. А еще в самом начале были эти перебои с продуктами. Как последний герой, я выживал, чтобы Шейла на небесах оценила мой прогиб.

Поэтому отпив еще несколько глотков, я успокоил свои животные инстинкты и уставился на достопримечательности. На одной из коротких остановок я увидел огромный скелет тираннозавра. Не совсем понял, как это связано с архитектурой, но согласен, что это довольно зрелищно, особенно, если брать во внимание ночную прогулку.

Сам речной трамвай выглядит вполне обыкновенно, ни о какой визуальной романтике тут нет и речи. Но любой парижанин скажет, что романтика, она в головах и сердцах. Я, видимо, не с тем настроем приехал в эту страну. Итак, никаких шариков и сердечек, слава Всевышнему! Обычная разноцветная посудина, крытая прозрачным пластиком. Но народу все равно весело, он в предвкушении чудес. Это видно по их открытым ртам и потным подмышкам, по рукам, что взмывают вверх показать на то или иное здание. Я знаю, что циничные мысли, это вполне нормально для мужчины, но, когда мы с Дженсеном толклись на набережной в осуществлении его плана мести любимой женушке, проехало, по меньшей мере, пятьдесят трамвайчиков за полчаса.

Погода стояла прекрасная, а водичка мутная. Прямо на каменных плитах берега сидели, лежали те, кому не хватило места на траве: студенты, влюбленные парочки, парижские мамочки с чадами всех возрастов. Завидев любой речной транспорт, подобный нашему, все они почему-то дико радовались, начинали приветственно кричать и махать руками. Я смотрел на этих странных людей, но потом со мной произошло нечто странное. Примерно через час я тоже стоял и махал уезжающим на речном трамвае. Собственно, так мы с Дженсеном и оказались в ресторане, проплывая по Сене.