Глава 20

Энтони

– Эй, выходите уже из ванной, – в дверь стучит Джекс, мне приходится разорвать наш поцелуй с Беатрис. – Сколько можно заниматься этим? Вы мне всю ночь не давали спать. Спинка кровати долбила об стену так, что я покачивался вместе с вами.

– Ну, ты и зануда, Джекс! – кричит Беатрис, пока я помогаю ей вытереть влажную спину. – Просто прими это как данность.

Натягиваю боксеры и сверху джинсы, которые лежали аккуратной стопкой на корзине. Рубашка и все ее маленькие пуговки едва поддаются расслабленным пальцам, в следующий раз надену футболку. Наступаю в огромную лужу босой ногой и подтягиваю небольшой коврик, чтобы он впитал в себя лишнюю влагу. Не хочу менять свою одежду, честней будет сказать, я просто не в силах. Вообще секс не входил в наши планы, мы решили поделить ванную комнату для утреннего моциона. Но стоит нам оказаться рядом, и если мы не цепляемся, то трогаем друг друга. Сегодня все случилось спонтанно, я вышел из душа с полотенцем на бёдрах, его-то Беатрис с меня и стянула, а дальше уже тело, прижатое к мокрому кафелю, закинутая голова, стоны и глубокие толчки. Клянусь, я похоронен в этой маленькой девчонке. Стоит ей только посмотреть на меня, член готов вырваться наружу, вколачиваться в нее без устали.

Беатрис тщательно укладывает в прическу ранее растрепанные мной волосы и проверяет макияж. Поправляет одежду, которую успела на себя надеть за такой короткий промежуток времени. Улыбается мне в отражение, поворачивается и проводит нежно ладонью по моему лицу.

– Он завидует, – отвечает она, – но в одном Джекс был прав – секс у стены незабываемый, – ее лукаво блестящие глаза, словно знающие какую-то тайну, искушают меня.

– Секс может быть еще лучше, и очень скоро ты убедишься в этом сама, – наклоняюсь, чтобы снова умыться, иначе просто усну по дороге на работу.

– Я немного задержусь, поэтому ты вполне можешь встретиться со мной внизу, в галерее, – она роется в своей сумочке, которую таскает за собой по всему дому. – Держи, это запасные ключи от дома и … Ой, я… Прости, кажется, я тороплюсь, – она пытается вырвать ключи из моих рук, но я слишком крепко за них ухватился и не отдаю.

– Если бы я думал о развитии наших отношений, и мне необходимо было это озвучить, то я бы сказал, что эта эпопея длится уже года три, не меньше. Ты появлялась и исчезала. Но теперь, вроде, мы определились, кто мы друг для друга, и это, – я трясу ключами перед ее растерянным лицом, – еще один шаг к чему-то правильному. Я буду ждать тебя там, потом мы прогуляемся по ночному городу, посидим в твоем любимом кафе.

Целую ее в губы и выхожу из ванной комнаты. Джекс стоит, оперевшись об стену, и строчит сообщения на своем смартфоне.

– Я не уступлю тебе не единого метра своей территории, – ерничает он, – оккупант.

– Скорее стратег, а ты довольствуйся своей ролью уборщицы, – Беатрис выходит и смотрит на нас с удивлением. – Да, милая, мы сдружились, – обнимаю ее за плечи и увожу к входной двери. – Кстати, там очень много воды на полу, тебе придется убрать, мы уже опаздываем.

Громкий, очень-очень громкий рык Джекса, матерные слова и грохот ведра – последнее, что мы слышим после того, как обуваемся и выходим наружу.

Садимся в давно ожидающее нас такси, тут же притягиваю Беатрис ближе к себе, практически усаживаю на колени. Я столько дней пробыл с ней вместе, что расставание, пусть и на небольшое количество времени, не приемлемо для меня. Она укладывает свою голову мне на грудь, пальцами теребит пуговицу на моей рубашке. Ее нервозность похожа на отчаяние. Как только мы пересекаем маленькую черту в отношениях, она начинает углубляться в себя.

– Ты переживаешь о том, что скажет Хаш? – спрашиваю я ее и обхватываю пальчики, глажу их.

– Мне плевать, что он скажет. У него была возможность, – сухо отвечает Беатрис. – При всем богатстве выбора, он просто выбрал то, что ему ближе. Это его жизнь. Кстати, как он?

– Работает в нашей фирме. Я не лезу в его личную жизнь, как ты могла заметить, – ниоткуда взявшаяся агрессия ищет свой путь. – А, так ты хотела воспользоваться его кандидатурой?

– В смысле? – она поднимает голову и заглядывает мне в глаза.

– Ты, кажется, жалеешь, что тогда он не воспользовался свой удачей, не схватил ее за хвост, – прищуриваю глаза и смотрю в окно на проезжающие мимо машины. – Я, естественно, не был твоей целью.

Она убирает свои пальцы из моей ладони, больно ставит локоть мне на колено, сидит сгорбившись. Чем сильнее я психую, тем больнее она давит и делает вид, что задумчиво наблюдает за мной.

– Нет, ты не был моей целью ни тогда, ни сейчас, – дергаю головой немного в сторону, сжимаю зубы, чтобы не сморозить глупость. – А все потому, что встречаться с ним я хотела только для одного. Того, что дал мне ты. По крайней мере, я так думала. Несколько дней назад в шатре ты доказал мне это. А сейчас, Тони, ты не являешься моей целью, потому что мы уже вместе. Зачем гоняться за химерами?

Она чертовски мудрая для своего возраста, а я старый ревнивый кретин, который пытается удержать молодую возлюбленную всеми силами. Даже посмотрев на мои мешки под глазами и синяки, всем станет понятно, что я не пара ей.

– Я ненавижу то, что нам пришлось вылезти из постели, – тру подбородок пальцем, чтобы не начать зевать во весь рот.

– Радует то, что скоро мы встретимся, – такси останавливается около фотосалона, и Беатрис выходит, когда я подаю ей руку. – Я буду писать тебе сообщения, и вечером, обещаю, тебе будет за что меня наказать, – целует меня в щеку и быстренько перебегает маленькую улочку.

Снова задерживаю такси, пока провожаю ее взглядом. Она оглядывается и машет мне рукой, сверкая своими очаровательными ямочками на щечках.

Теперь уже устало, соответственно, видимо, возрасту, я усаживаюсь в машину и зеваю, как бегемот, рискую разорвать свое лицо на две части. Не прикрываю все это ладонью или листами, которые лежат, любезно оставленные моей девушкой на сидении. Я вышел из дома и настолько погряз в фантазии, что выкинул из памяти важные документы. Прислоняю голову к стеклу и закрываю глаза, череп бьется об сидение на маленьких неровностях, под моё мерное похрапывание. Я уверен, что не сплю, дремота – вот как это называется. Вымотанный и не выспавшийся, на фоне жизнерадостной девчонки, но чертовски сексуально-удовлетворенный, как никогда в своей долгой жизни.

– Месье, мы приехали, – говорит таксист, и я расплачиваюсь с ним.

Иду в офис, тру свои покрасневшие глаза, чешу небольшую щетину на лице, образовавшуюся за эти несколько суток. Мы настолько были заняты с момента нашего свидания в шатре, что я забыл о бритве. Бужу себя всеми возможными способами. Я знаю, как выгляжу со стороны, моя отглаженная рубашка и начищенные туфли не обманут никого в офисе. Открываю стеклянные двери здания, захожу в прохладное помещение.

– Доброе утро, мистер Уилсон. Рада, что вы выздоровели, – девушка здоровается со мной, а я даже не знаю, как ее зовут.

– Доброе, – я не растрачиваю последнюю энергию на разговор, с угрюмым лицом прохожу мимо всех, кто меня встречает, иногда киваю. Но это все, на что я способен сейчас.

Захожу в кабинет, усаживаюсь в кресло и удовлетворенно выдыхаю. Мне предстоит по-настоящему насыщенный и в то же время сумасшедший день, на который у меня нет сил. Все растрачено и опустошено вместе с Беатрис. Включаю компьютер, раскрываю таблицы, которые вызывают рябь в моих глазах, буквы, цифры сливаются и пляшут.

– Приветствую пропащую душу, – два сильных хлопка по плечу, и я оглядываюсь на Дженсена. – Твою ж мать, да ты мне напоминаешь меня самого пару лет назад. Одно из двух, ты либо трахался всю ночь, либо пил. Склоняюсь к первому из-за дебильной улыбочки на твоем лице. Настолько хороша?

– А ты не видишь сам? Кажется, здесь не нужны слова, – устало провожу пальцами по волосам, ерошу их. – Хочется отхлестать себя по щекам, чтобы очнуться. Глаза слипаются, тело ноет. Но это такая приятная усталость, если ты понимаешь, о чем я. Мои яйца никогда не были легче.

– Да ладно тебе, ты смотри, ещё несколько таких ночей, и будет фальстарт. Я не ностальгирую по той ночи, но когда уснул на моей благоверной, то тело дергалось, а мозг спал. Представь ее удивление, когда я хрюкнул ей в грудь и громко всхрапнул. Неделю, Тони, – он начинает громко смеяться и выкидывает одну руку вверх, – неделю я доказывал ей, что просто устал, и проблема вовсе не в ней. Ты представить себе не можешь, как она меня бесила, показывая ту или иную часть тела, и спрашивала, что в ней не так.

– Сам понимаешь, когда все встречи обычно расписаны… Да к чему лукавить! Я не могу оторваться от нее. Она меня бесит и возбуждает. Стоит нашим взглядам пересечься и все. Там, не дай бог, поднести спичку и всех нас разорвет на части. Воздух становится разряженным, – упрямо качаю головой. – Бл*дь, я знаю, что слишком старый для нее. Но, с*ка, не могу отказаться. Хоть убей, не могу.

– Может ты надумал себе больше? – под моим злобным взглядом он понимающе кивает головой. – А зачем тебе отказываться? Помнится, ты точно так же рассуждал о моем возрасте и моей юной невесте. Но знаешь…я тут не подписал документы.

Стекаю по креслу, откидываю его и кладу ноги на рабочий стол.

– Ты передумал разводиться? – я не совсем понимаю, что он имеет виду.

– Нет, пусть она, злющая, приедет, чтобы разобраться со мной. А там секс, любовь и бешеные отношения снова, – он пожимает плечами. – Я скучаю по ней. Эта мелкая вытрясла из меня всю душу своими заскоками и переменами настроения. Но я не могу без нее. Теперь какой ты мне дашь совет?

Отвожу от него взгляд, застыв в одной позе, я вспоминаю тот день, когда говорил ему, чтобы они отдохнули, потрахались с другими для новизны в отношениях… Почему-то сейчас мне это кажется таким тупым. Я рассуждал как Хаш, словно подросток. Все так вроде просто, и в то же время безумно сложно. Попробуй он мне посоветовать такое, даже представить не могу, что Беатрис с другим. Да я набил бы ему морду, и не стал бы разговаривать очень долгое время. Меня передергивает от подобных мыслей. Ведь когда тебе нравится девушка, женщина, ты не обращаешь внимания на других. Они могут раздражать нас, могут выводить из себя до такой степени, что хочется задушить. Но вот это маленькая частичка, я бы даже сказал, соринка, которая застряла в момент, когда она появилась в сердце. Частичка разрастается, дает свои корни, пока не прорастет во всем моем теле. И вот вы уже одно целое! Только единственное, может произойти так, что твоя частичка-соринка не попадет в нее и тогда остается только дурное послевкусие.