– Мне нужно будет решить некоторые вопросы с Хашем, он все еще в городе. Постараюсь разобраться с делами поскорее.

Он заправляет свою белую рубашку в брюки и проверяет карманы как-то немного нервно, но потом одергивает себя.

– Это выглядит довольно странно. Я познакомила тебя с девочками, а ты продолжаешь меня прятать, – составляю все баночки, которые я использовала для лица, и беру в руки тушь. – Ты не настолько неуверенный человек… Верней, ты полностью уверен в себе, а здесь целая операция по сокрытию меня, как преступницы. Я не претендую на нечто сложное в наших отношениях. Более того, не собираюсь занимать важное место в твоей жизни, – я не произношу вслух, что именно этого я и хочу, но он не должен знать об этом. – И тем более не хочу, чтобы это влияло на ваше общение.

Руки начинают дрожать, и я размазываю тушь по нижнему краю века. Ругаюсь про себя, из-за постоянного напряжения я веду себя как идиотка, актрисулька, которая вот-вот упадет в обморок из-за нервозности. Глубоко вздыхаю и закрываю глаза, чувствую тепло, а затем сильное тело мужчины за своей спиной. Он поправляет воротничок на моей блузке и сжимает плечи.

– Ты, как всегда, все неправильно расценила. Я не собираюсь держать все в секрете. Хочу удержать наши моменты. Мы успеем сообщить обо всем, зачем торопиться? Преподнесём это весомо, когда уже будут сожжены мосты, – мы смотрим друг на друга через отражение.

– Bien volé ne profite jamais (Краденое добро впрок не пойдет), – произношу я на французском, скидываю его руки с плеч и подправляю макияж. – Обязательно произойдет что-то, и все рухнет, как карточный домик.

– А я предпочитаю «L’exception confirme la règle» (Исключение подтверждает правило), – он надевает пиджак и затягивает галстук, свисающий на его груди. – Ты слишком переживаешь о том, чего не будет. Я, по-моему, был достаточно убедителен ночью и все то время, которое мы провели с тобой. – Резко дергает галстук, и я поворачиваюсь, убираю его руки, чтобы поправить.

– Извини, но иногда я не могу тебя понять. Секс – это всего лишь этап. И я, правда, не манипулирую тобой, – провожу руками по его груди и прикасаюсь к губам. – Я доверяю тебе. Встретимся вечером.

Он уходит, оставляя нежный поцелуй на моих губах, оглядывается, чтобы проверить, провожаю ли я его взглядом. Иначе и быть не может, он мне кажется таким родным и в то же время давно знакомым. Когда за ним закрывается дверь на первом этаже, я сажусь на маленький пуфик, который притягиваю ногой. Веду себя как истеричка, то кляну его и отталкиваю, но в то же время не хочу даже думать о том, что останусь без него. Эта дурацкая влюбленность раздражает меня. Он хранит свои секреты, а я не стану напрямую ему внушать, что не могу без него. Когда я полюбила его? В момент нашей первой встречи? Сомневаюсь, тогда он ясно показал, какой он отвратительный. Не позволяю говорить даже самой себе, что я не думала о нем. Конечно! Любая захочет его себе, на него достаточно взглянуть, сразу понятно. Любая! Чем я хуже?

– И долго ты еще будешь сидеть здесь с несчастным лицом? – помятый после дневного сна Джекс стоит передо мной в одних шортах.

Вот что в нем не так? Почему его гомосексуальность я принимаю нормально, притом, что шесть кубиков пресса, полные губы и шикарная прическа сводит всех девчонок с ума. А молчание перед Хашем стало такой проблемой?

– Меня все бесит. У Энтони есть сын, который был моим бывшим, ты же в курсе? Так вот теперь он здесь, и я не могу с ним встретиться, так как меня прячут. Это ли не странно? И, кажется, я не слышала от Энтони признаний, как и от его сына в свое время. Может, он все еще любит мать своего ребенка? – беру в зубы невидимки, чтобы заткнуть свой рот от потока, льющегося из него.

– Откуда ты берешь всю эту ерунду, а? Я вот слушаю тебя и не пойму, ты же не бестолковая, чтобы заниматься фантазиями и самоедством. Он с тобой, так? – я киваю и засовываю невидимки в прическу. – Энтони из кожи вон лезет, чтобы сделать все для тебя по высшему разряду? – я снова киваю. – Притом, что ты треплешь нервы, выводишь его из себя, устраиваешь сцены поджога и истерики? – я устала кивать и не признаюсь в этом, тогда Джекс своей рукой давит на мою макушку, помогая мне сделать кивок. – Так вот, хватит трахать ему мозг и мне, по совместительству, тоже. Лучше помоги мне выбрать, в чем идти на очередное свидание.

Плетусь за ним, удерживаю некоторое расстояние.

Он уже стоит около своего шкафа и прикладывает к себе вещи. Его густые черные волосы в полном беспорядке и сексуально взъерошены, придают ему невероятно привлекательный вид.

– Ты пялишься, – бубнит он.

– Я просто не могу никак внять твою речь. Свидание? Ты с ума сошел? У тебя же нет постоянных отношений, – подаю ему темно-синюю футболку и начинаю разгребать руины одежды.

– Это ещё почему? Просто я не был настолько заинтересован, – он идет в душ и оставляет дверь широко раскрытой так, что я не вижу его тела за стеной, но прекрасно слышу, иногда это очень удобно – разговаривать и не отрываться от дела. – Мы встретились в баре, выпили. Он интересный, красивый и не дурак. Несколько ночей вылились в совместные завтраки… Дальше рассказывать?

Цокаю, когда вижу маленькую дырочку на его любимых штанах. Он настолько увлечен, что не видел, как ему прожгли ногу? Джекс не похож на постоянного парня, в его голове ветер, который дует ему в уши и спокойно перемещается в пустой черепной коробке. И это не нормально, что он пропадает с новым бойфрендом ночами.

Он выходит из душа в одних трусах, вытирает волосы полотенцем.

– Думаю, ты должен быть осторожней… – говорю ему строгим голосом настоятельницы.

– Ты и до меня решила докопаться? Мне нравится проводить с ним время, – натягивает вещи, которые я для него выбрала, поправляет карманы у джинсов. – Я другого не пойму, с какого момента ты влюблена в Энтони?

Действительно, когда? Это же важно точно знать, когда произошел этот волшебный момент? У бассейна? На балу? В мутных водах Сены? Свидание с шариками? Могу точно сказать, нет. Лучше воспринимать это как уже свершившийся факт, не морочить себе голову и промолчать.

Вдвоем мы спускаемся со второго этажа и идем в галерею готовиться к очередной выставке. Монотонными, заученными движениями расставляем все в необходимом порядке. Иногда я останавливаюсь, чтобы рассмотреть ближе ту или иную работу. Интересно, что, когда ты видишь их просто напечатанными, все выглядит иначе, чем под специально направленным светом. Даже если эти черно-белые фотографии с натуры, они приобретают душу. Джекс включает заводную песенку «2002» Anne-Marie. Он пританцовывает, пока развозит фотографии в рамках, и мне нравится, что он может поднять мне настроение. Несмотря на свой внешний строгий вид, а одета я в широкие черные брюки с высокой талией и кремовую блузку, я готова танцевать. Немного двигаю телом, вспоминаю, как готовилась с Хашем поехать на отдых, наивно предполагая, что влюблена в него, и встретила Энтони. Улыбаюсь нашему дурацкому диалогу произошедшему в первую встречу. И этот поцелуй. Никогда меня так не целовали: страстно и властно. В тот день все смешалось в кучу, он, я, Хаш. Если раньше я не хотела вспоминать те моменты, сейчас я их буквально лелею в своей памяти. Вынашиваю с особой нежность и любовью. Как и в песне, поставленной на повтор, я помню каждое мгновение, проведенное с Энтони, и хочу, чтобы, между нами, никогда не вставали недосказанности и подлые поступки. Закрыть их в ящик и с глаз долой, насколько это возможно. Но я уверенна в одном – все, что произошло с нами, незабываемо во всех смыслах.

– Я уже здесь, – я дергаюсь, очнувшись от погружения в свои мысли, когда позади меня появляется мужчина моей мечты. – Приятно наблюдать за тобой во время танца, и это уже не в первый раз.

Мы улыбаемся друг другу, я привычно обнимаю его за талию и прижимаюсь щекой к его груди.

– Я думала о тебе, – честно отвечаю ему, хочется, чтобы он понял, насколько мне дорог. – Кажется, ты нарушил свои планы и приехал намного раньше, – стрелка на часах показывает почти пять.

Погрузившись в себя, я даже не заметила, сколько прошло времени.

– Рвал когти, чтобы спасти тебя от рутины. У меня огромные планы на этот вечер. Если ты закончила, я могу перенести время заказа столика в ресторане, – он прищуривает глаза. – Но я и не против помочь тебе здесь, пока есть время.

Джекс округляет глаза и как бы невзначай греет ухо, проходя мимо.

– Она закончила, идите уже отсюда и не мозольте глаза. Меня скоро стошнит от ваших обжиманий, – шутит Джекс и поправляет центральное фото.

Энтони обнимает меня за плечи и уводит, я ожидаю, что мы поедем на такси, но, видимо, зря. Любитель пеших прогулок, мой мужчина, ведет себя немного странно. Его нервозность, немногословность напрягает, поэтому я заправляю одну руку в карман брюк и сжимаю пальцы в кулак. Что бы он сейчас ни задумал, надо быть готовой. Мы прошли уже достаточно, чтобы начать трепать ему нервы, дабы выпытать его тайну. Но несколько поворотов, и мы уже оказываемся в дверях одного из нашумевших ресторанов Парижа. Энтони крепко сжимает мою руку и ведет к столику, который нам показывает приятный официант. Выдвигает для меня стул, отказывается от помощи представителя ресторана и ухаживает за мной сам. Сдержанно улыбаюсь, открываю меню, незаметно для себя дергаю маленькую сережку в ухе. Молчание слишком затягивается, предпринимаю попытку привлечь его внимание к своей персоне, наступив на туфли.

– Прости, – я не искренна в извинении, но все же. – Что интересного в твоем меню, чего нет у меня? – прикусываю верхнюю губу.

– Я знаю тебя, Беатрис, слишком хорошо, возможно, даже лучше, чем себя, – наконец на его лице появляется теплая улыбка. – Твои мысли только что проскочили искрой мимо меня, пробежались разрядом и вернулись. И эта маленькая ножка, – ничто, по сравнению с твоим выражением лица, – он придвигается немного ближе. – Я люблю тебя, чертовка, – расширяю глаза и замираю.