— Вот чего я боюсь, Джейдан, — шепчет Эрика, когда я отрываюсь от ее губ. Я

смотрю в потемневшие от желания распутные глаза, ощущая мощный прилив энергии после нашей небольшой сексуальной встряски. Хотелось бы, конечно, закончить начатое, но у нас впереди два дня…

— Снежная королева подтаяла? — лизнув ее нижнюю губу, срывающимся шепотом говорю я. — Жаловалась, что не сможешь самостоятельно ходить, и снова не прочь потрахаться.

— Ты озабоченный сукин сын, Джейдан, — по известной только ей причине раздражается Рика, толкая меня.

— Твой грязный рот явно напрашивается на то, чтобы его хорошенько заткнули, заняв приятным делом, — ухмыляюсь я, окидываю ее выразительным взглядом и наклоняюсь за своей ношей, брошенной в песок.

— Иногда мне чертовски сильно хочется тебя прикончить, — признается Рика, сверкая глазами.

— Ты не убиваешь людей, — иронично напоминаю я. — Поэтому смирись и получай удовольствие.

Пренебрежительно фыркнув, мисс Доусон отворачивается от меня и, поправив абайю и никаб, уверенной походкой идет вперед.

Остаток пути мы провели в полном молчании. Чем ближе становились черные скалы и прояснялись очертания небольшого поселка, тем тяжелее становились наши шаги. Усталость и жара все-таки взяли свое. Рика изо всех сил пыталась не выдать, что чертовски вымотана нашим путешествием, злилась, вздыхала, но ни разу не попросила остановиться на привал. Выносливая отважная малышка, которая никогда и никому не покажет своей слабости.

— Боже, — выдыхает, Рика, замедлив шаг, когда на расстоянии сотни метров замечает впадину высохшего горного озера, похожую на воспалённую зияющую рану, присыпанную солью. По берегам ещё остались выжившие в условиях засухи финиковые пальмы с пожухшими, уныло опущенными листьями. На самом дне озерной чаши поблёскивают на солнце белесые шотты — маленькие солёные лужицы. — Наверное, в сезон дождей тут очень красиво, — зачарованно добавляет Эрика. Я удерживаю ее за руку, когда она опасно близко подходит к краю озера.

— Нельзя приближаться. Лучше обойти по тропе, — киваю в указанном направлении. Моргнув, Рика следует за мной, по-прежнему разглядывая мертвый котлован. — Высохшие вади рек и озер иногда могут образовывать бездонные трясины. Шагнешь туда и никогда не выберешься.

— И откуда ты все знаешь, — язвительно бросает она.

— Я рос в этих местах.

— Я тоже, — напоминает Эрика.

— Девочек вряд ли отпускают погулять в пустыню, — мягко улыбаюсь я, переплетая наши пальцы.

Она вздрагивает и, оторвавшись от озера, смотрит на меня.

— Я несколько дней блуждала по Махрусу, когда поняла, что ты не вернешься, — бесцветным голосом сообщает она, и мое сердце сжимается от возникшей перед внутренним взором картинки. Босоногая потерянная испуганная девочка один на один с беспощадным Махрусом, кишащим опасностями на каждом шагу.

— Ты бы не выжила. В пустыне время ощущается иначе… — я сжимаю ее пальцы сильнее. — Аллах пощадил тебя.

— Аллах тут ни при чем, Джейдан, — ожесточённо бросает она. — Меня подобрали работорговцы, немного подлечили обожжённую кожу и выставили на точно такой же аукцион, как вчера. Там я и познакомилась с Алией.

— Я этого не знал, — сцепив зубы, я смотрю пред собой.

Покосившиеся дома из глиняных кирпичей и прессованной соломы с крышами из пальмовых стволов приближаются с каждым шагом. Напротив старой мечети играют чумазые ребятишки, а вокруг, устало передвигая лапами, слоняются дворняги, охраняя малышей. Я пытаюсь сосредоточиться на наблюдаемой картинке, но ни хрена не выходит. Мысли уносятся назад. Я вспоминаю, как обездвижил Эрику в своей мастерской, подвесив практически голую к балке под потолком. Это было неправильно, черт возьми. Откуда мне было знать… Я почувствовал, заметил, что она почти открылась, сбросив маску надменной стервы. Я едва не вытащил ее глубоко спрятанный страх… Я мог сломать годами выстраиваемую стену, позволяющую Эрике вести полноценную жизнь, не оглядываясь назад. Я мог разрушить ее, я все ещё могу разрушить ее, даже зная все, что произошло.

— Если бы не спецотряд ЦРУ, проводящий операцию по сопровождению американских граждан, я бы сейчас развлекала какого-нибудь бедуина. Мне повезло, что я знала английский и не была похожа на арабку, а Алие — нет. Меня забрали по ошибке. Именно так я оказалась в реабилитационном центре, который спонсировал Ильдар. Это он привел в центр Мэтта Доусона, чтобы показать девочку, потерявшую всю свою семью. Мэтт незадолго до этого похоронил жену и ребёнка, трагически погибших, и был так же одинок, как и я. И знаешь, он действительно смог стать мне настоящим отцом. Чуть позже Мэтт усыновил мальчика тоже с непростой судьбой, и теперь у меня была настоящая семья. Я была счастлива, Джейдан. И старалась не вспоминать о пережитом ужасе. А Ильдар… он тоже всегда был рядом. Я часто говорила ему об Алие, девушке, с которой успела подружиться, пока находилась в «Шатрах Махруса». И спустя пять лет она тоже оказалась в реабилитационном центре…

— Зачем ты мне это рассказываешь? — натянуто спрашиваю я.

— Он не сделал мне ничего плохого, Джейдан, — ее голос едва слышен.

Мне несложно понять, куда клонит Рика. Девушка прощупывает почву. Хочет убедиться, что я не веду свою игру и не держу ее в неведении истинных планов.

— Потому что не успел, — жестко отвечаю я. — Ты была под защитой отца, и в Нью-Йорке нельзя просто так взять то, что хочешь, наплевав на законы. Но он собирался это сделать. Если бы я тогда не сломал ему нос и не нарушил планы, то скорее всего сейчас бы ты находилась рядом с ним в Кабусе. А насчет Алии… Не велик подвиг продать девушку, а потом спасти, вывезти в Штаты и продавать снова, но уже на других условиях.

— Его вину должен определить суд, Джейдан, — упрямо настаивает мисс Доусон.

— Он подданный Анмара, Рика. Я могу гарантировать, что АРС никогда не позволит ЦРУ вывезти из страны Ильдара Видада.

— А как же совместная операция?

Нет никакой совместной операции. Мы, бл*дь, одни против двух сильнейших спецслужб. И один Аллах знает, чем это все закончится.

Внезапно обступившие нас ребятишки наперебой просят милостыню, сверкая белыми зубами на смуглых лицах. Удивительно, но даже в этом городе-призраке мало что отличается от происходящего на окраинах крупных городов. Бедность в любом уголке мира имеет поразительно похожие лица. Раздав детишкам монеты, я показываю на небольшой аккуратный дом с белыми стенами. На фоне остальных ветхих построек он кажется настоящим дворцом.

— Мы пришли, — сообщаю я.

— А твой должник, похоже, местный шейх, — ухмыляется Рика.

Я не отвечаю. Она убила бы на месте, узнай правду.

— Рика, должен тебя предупредить кое о чем, — я останавливаюсь, удерживая ее за руку. Она вопросительно смотрит мне в глаза. — В Черухе живут по устаревшим традициям, некоторые из которых лучше не нарушать. Женщина с открытым лицом считается шармутой и может подвергнуться публичной расправе. Никаких вопросов, дерзких замечаний и вызывающих взглядов. Держи язык за зубами, глаза в пол. Мы не задержимся надолго. Пару часов и выдвинемся в Кабус.

— Джейд… — нахмурившись, начинает Эрика, явно собираясь что-то мне возразить, но я не даю ей и слова сказать.

— Для Равиля я Джамаль. Архитектор, который работает с крупными заказчиками из других стран.

— Это действительно твое имя? — растерянно спрашивает она.

— Да, — подтверждаю я, ее лицо заметно бледнеет.

— И ты говоришь мне его только сейчас? — закипает Эрика.

— Ты слышала, что я пытался донести?

— Аззам тоже не отличался свободой нравов, Джамаль, — мое имя она поизносит с иронией. — Значит, Равиль не знаком с агентом АРС?

— Нет. Ты просто девушка, которую я сопровождаю к ее брату.

Эрика издает нервный смешок.

— Ничего себе у меня братец.

— У тебя есть другие варианты? — хлёстким тоном спрашиваю я. Эрика закатывает глаза, отрицательно качнув головой. — Вот и отлично.

Дверь распахивается раньше, чем мы успеваем подняться по лестнице, на пороге появляется коренастый Равиль в домашней футболке и спортивных штанах. Он встречает меня на середине пути.

— As-sаlаm аlаykоm, Джамаль. Слава Аллаху, я увидел тебя в окно, иначе не смог бы встретить дорого гостя как подобает, — заключив в медвежьи объятия, Равиль расцеловал меня в обе щеки.

— Мир твоему дому, друг, — отвечаю я.

— Почему не предупредил, что едешь? Не позвонил?

Равиль отступает на шаг назад, переводит взгляд на мою «скромную» спутницу и снова смотрит на меня. В темных глазах проскальзывает озадаченное выражение. Эрика, как и было ей говорено, топчется рядом, не поднимая головы. Уверен, она отомстит мне за каждую минуту вынужденного молчания и фальшивой покорности.

— Да ты не один, брат. Вы заходите, что я вас на пороге держу, — спохватившись, восклицает он и, приобняв за плечи, уводит в дом.

Эрика «робко» семенит следом. Черт, я запомню этот эпизод надолго. Мы разуваемся и проходим в просторную светлую комнату, оформленную в чисто восточном стиле. Ноги утопают в густом ворсе персидского ковра. Ноздри щекочут запахи специй и арабского кофе. Глубоко вдыхаю, чувствуя, как желудок протестующе урчит. Теплая уютная обстановка обжитого дома расслабляет, сразу накатывают сонливость и усталость.

— Я попрошу Суру накрыть стол, — продолжает возбужденно говорить Равиль. — Она укладывает Махмуда. Совсем скоро освободится. Сколько ты у меня не был?

— Около года, Равиль, — отзываюсь я, оглядываясь по сторонам. — Ничего не изменилось. Махмуд уже, наверное, совсем большой?

— Три года, вылитый я. Всем мальчишкам во дворе жару задает, — с гордостью сообщает Равиль. — Как поживает Аида?

— Все хорошо, — сдержанно отвечаю я, бросая на мужчину тяжелый взгляд. Сдвинув густые брови, Равиль закрывает рот за секунду до того, как ляпнуть лишнее. — Я могу проводить мою спутницу в гостевую комнату? Она устала с дороги, умыться бы и отдохнуть.