— Разве сейчас мы говорим о моей жизни? Как ты собираешься добраться до Видада? Мы вдвоём на его территории. Группа прикрытия необходима, причем с обеих сторон.

Эрика чертовски права. На этот раз логика ее срабатывает безупречно. Задача катастрофически сложная.

— Нам не придется добираться до Ильдара. Он сам найдет нас, — после небольшой паузы отвечаю я.

— Как? — осмыслив мой ответ, спрашивает Рика.

— Пока ты изображала ревнивую фурию, закрывшись в номере, я спустился на ресепшн и немного поболтал с администратором, показал ему фотографию Видада. Конечно, он сделал вид, что видит его впервые, но учитывая, что отель построен лет этак двадцать назад на деньги отца Ильдара, маловероятно, что сотрудники не в курсе, как выглядит и где находится один из совладельцев.

— Ты спятил окончательно? — вспыхивает Эрика, дергая меня за волосы. Я не реагирую на грубую выходку, просовывая ладонь под упругую задницу. — Ильдар в любой момент пришлет сюда толпу головорезов.

— Видад бизнесмен, но не хозяин Кабуса, — невозмутимо информирую я всполошившуюся Эрику.

Не скажу, что ее опасения беспочвенны. Опасность существует, и мы оба здорово рискуем, но другого варианта нет. Я обязан выполнить задание до того момента, когда Кадер поймет, что в Хаммере сгорел совсем другой человек, откроет на меня охоту. — Город наводнен военными, подчиняющимися кемарскому правителю, в отеле полно охраны. Ильдар не такой дурак, чтобы устраивать заварушку со стрельбой и светиться в очередном скандале.

— Тогда я ничего не понимаю, — в тихом голосе Эрики звучит растерянность.

— Я сказал администратору, что привез сестру человека с фотографии. Объяснил, что мы договаривались о встрече, но из-за непредвиденных обстоятельств она не состоялась.

— И что ответил администратор?

— Что ничем не сможет помочь, но, когда я отвернулся и подошел к тебе, он уже набирал чей-то номер.

— То есть Ильдар или его подельники могут появиться в любой момент? Нам остается сидеть тут и ждать? — недоверчиво спрашивает Эрика.

Ее сердце колотится все быстрее по мере того, как нарастают паника и страх. Я глубоко вдыхаю ее аромат. Она пахнет медом и чем-то еще, свойственным только ей — сладким, чувственным. Уступаю соблазну и пробую кончиком языка аккуратную впадинку пупка, замечая, как Эрика втягивает живот, напрягая брюшные мышцы пресса. Вкусная строптивая девочка…

— Он придет один, Рика, — заставляю себя мысленно вернуться к обсуждаемой теме. — Я уверен. Ты для него — сфера личных интересов. К тому же он в Кабусе чувствует себя в безопасности.

— Думаешь, Ильдар решит, что здесь его ждет человек, которого он послал купить меня?

— Вероятность есть, но ублюдок может быть уже в курсе, что лагерь подвергся зачистке отрядом АРС. И, скорее всего, так и есть. Он будет действовать осторожно и наверняка явится с пушкой, но и мы с тобой не совсем беззащитны, — я сейчас имею в виду не только выкупленное у торговца оружие, но и нашу спецподготовку. — К тому же Видад точно не знает, с кем ему придется иметь дело.

— Как мы вывезем его отсюда? Сам сказал, что в отеле повсюду охрана, не говоря уже о камерах.

— Оставь это мне, Рика. Ответь предельно честно на один вопрос.

— Какой?

— Когда вы готовились к операции, у вас был план отхода на случай, если что-то пойдет не так? Какое-то оговоренное место, где можно укрыться, связаться с Управлением и дождаться подмоги?

— К чему этот вопрос, Престон? — она снова напрягается, пальцы, перебирающие мои волосы, замирают.

— Мне нужны координаты, Эрика, — произношу я металлическим тоном.

— Зачем?

— На случай, если что-то пойдет не так.

— Это я поняла, но что может пойти не так?

— Рика!

Подняв голову, бросаю на нее жёсткий взгляд. В бездонных океанах глаз сменяют друг друга многочисленные оттенки чувств и эмоций: сомнение, тревога, страх, подозрение. Эрика мне не верит, боится, и правильно делает. Если бы на моем месте был кто-то другой, то, назвав координаты, она бы подписала смертный приговор себе и Хассану, если тот ещё жив.

— Возможно, тебе придется уходить одной. Без меня.

— Нет, — качнув головой, бормочет она, ужас плещется в расширившихся зрачках. — Нет. Ты не поступишь так со мной снова.

— Не плачь, детка. Еще ничего не случилось. Я по-прежнему здесь.

— Я не плачу… — обманывает меня Эрика, стирая ручейки слез, капающие из уголков глаз.

— Иди ко мне, — приподнявшись, сажусь рядом, мягко привлекаю ее к себе, касаясь ладонью ее мокрой щеки и вытирая большим пальцем солёную влагу, — Детка, маленькая моя, я могу поклясться, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ты не пострадала.

— Но я уже страдаю, Джамаль, — восклицает она, уткнувшись хлюпающим носом в мое плечо. — Ты что-то скрываешь, не договариваешь, ведёшь собственную игру, в которой мне отведена роль марионетки.

— Эту роль тебе отвело ЦРУ, Рика. А не я. И ты согласилась, черт побери, — резко чеканю я. Вскинув голову, она смотрит на меня до боли знакомым потерянным взглядом, в котором дрожат серебристые искры. — Не говори, что я виноват в том, что ты оказалась здесь.

— Я не понимаю ничего, мне страшно, — признается Эрика. Наклонившись, слизываю слезинку с ее щеки, крепче прижимая к своему телу. — Ты мне всю душу вымотал. Просто объясни мне. Скажи правду. Мы решим все проблемы… вместе.

— В этой стране, Рика, женщины ничего не решают. Это задача мужчин. А тот, кто отправил тебя в Анмар — полный кретин, — раздраженно бросаю я, снова испытывая острое желание перестрелять придурков, втянувших Эрику в операцию по поиску Видада.

— Мэтт не знал, что я еду, — она тут же вступается за приёмного отца. Возможно, он и правда не смог остановить ее, точнее не успел.

— Похоже, у тебя особый талант — устраивать проблемы тем, кто любит тебя, Рика. Иногда надо признать, что некоторые вещи у мужчин получаются лучше, чем у тебя, — Рика не отвечает на очередное патриархальное заявление, как-то вдруг затихнув в моих объятиях.

— Откуда у тебя татуировка, Джамаль? У нее есть какое-то значение? — она снова резко меняет тему.

— Нет никакого значения, — тряхнув головой, рассеянно отвечаю я, прижимаясь губами к шелковистым волосам на ее макушке и вдыхая цитрусовый аромат шампуня. — Татуировка была набита поверх следов от осколочного ранения, которое я получил недалеко отсюда.

— В Черухе? — с первого раза угадывает Эрика.

— Да, — кивнул, стараясь не пускать в свои мысли воспоминания об обсуждаемых событиях. Сейчас для них не время и не место. — Сама понимаешь, что шрамы подобного рода на теле агента под прикрытием могут вызвать ненужные вопросы и сомнения во время операций, где мне приходится изображать обычного человека. Художника, бизнесмена…

— Архитектора, — продолжает она.

— Все верно, Эйнин. Ты на удивление проницательна сегодня, — говорю я без тени иронии.

— Ранение было опасным? — ее пальцы медленно блуждают по замысловатому узору, выбитому на коже.

— Нет. Легко отделался, — немногословно отвечаю я, понимая, что пора заканчивать разговоры о Черухе и ранениях.

— Этот случай имел в виду Равиль, когда говорил, что ты вернул жизнь в Черух и спас его семью?

Так и знал, что Эрику не устроит уклончивый краткий ответ.

— Ты снова задаешь много вопросов, Эйнин, — устало улыбаюсь я.

Она разочарованно вздыхает. Мы какое-то время молчим, размышляя о своем. Глубокая ночь, но мысль о сне никому из нас не приходит в голову. По комнате движутся тени, рассеиваемые настенными светильниками. Очень тихо, слышно, как бьется пульс в висках и шелестят простыни, когда Рика немного смещается, положив голову на мое плечо.

— Когда я была маленькая, мы с мамой часто читали старенький фолиант с легендами о династии Мактум, — произносит тихо. — И я представляла Анмар и его правителей как сказочное королевство, где благородные короли и принцы сражаются за свою страну и любимых женщин. Я верила каждому прочитанному слову и воображала, что сама живу в сказке, пока не случился теракт. В девять лет я едва могла понять, что Аззам больше не является территорией волшебного королевства Анмар, и его благородный король вычеркнул нас из истории и оставил гореть в сожжённом поселке.

— Реальность далека от того, что написано на страницах «Легенд Анмара», Эрика, — глухо отзываюсь я. — Легенды создаются для поднятия патриотического духа и создания правильного настроения, прививают поклонение и благодарность правящей династии. Все истории мира пишутся точно так же. В действительности правды в них гораздо меньше, чем политического вымысла. Правители тщательно хранят тайны от своих подданных, рассказывая только те истории, что показывают их в выгодном свете, вызывают уважение, любовь и поклонение. Короли ведут хронологию своих побед, скрывая и минимизируя потери от поражений. Каждый хочет идти вслед за сильным лидером, победителем, даже если он кровожадный тиран. Мы в Аззаме ничего не знали о том, что происходит за его пределами, жили спокойной уединенной жизнью, наивно полагая, что внешнему миру нет до нас никакого дела. Существует множество маленьких поселений, где и сейчас живут точно так же, как мы пятнадцать лет назад. И спустя десять лет тоже ничего не изменится.

— Счастливые, — вздыхает Эрика и следующим вопросом снова заставляет меня напрячься. — Так кто такая Аида, Джамаль? Если не невеста, то кто? И почему Равиль спрашивал у тебя, как она поживает? Подобные вопросы задают только о близких родственниках или о женах.

— Я хочу тебе рассказать одну историю, Эйнин, — увиливаю я от прямого ответа. Некоторые факты моей биографии ей пока лучше не знать. — Ту, что никогда не появится на страницах легенд Анмара или учебников по истории. Ты не найдешь ее, подняв всевозможные официальные источники и архивы.