— Задавай свои вопросы, Видад, — сухо произношу я.

— Где гарантия, что ты ответишь правду? — скептически отзывается он.

— Гарантий тебе не даст никто, даже Аллах.

— Тогда мне проще убить тебя.

— Убивай, — передернув плечами, сдвигаю в сторону портьеру наконечником глушителя.

Стоя спиной к мудаку, держащему на мушке мой затылок, сложно сохранять хладнокровие. Тем не менее чутье подсказывает, что я сегодня не умру. Не здесь и не сейчас. Ильдар излучает бешеную ярость и озлобленность. Человек, уверенный в принятом решении, не проявляет эмоций. Только четкие слова и действия. Он делает то, что считает нужным, не рассуждая и не растрачивая драгоценные минуты на пустой треп.

— А свои вопросы задашь брату.

— Его здесь нет. Город закрыт, — делает уверенное заявление аль-Видад.

— Я же как-то оказался в отеле вместе с агентом ЦРУ Эрикой Доусон, — скептически отвечаю я.

— А ты не думал, что таков был план, Джамаль? — мышцы спины напрягаются, но я не двигаюсь с места, продолжая сканировать улицу внимательным взглядом.

Неприятный холодок пробегает по позвоночнику, когда я замечаю три серебристых Хаммера, въезжающих на стоянку. Автомобили останавливаются на одной линии с джипами Видада. Номера сбиты, окна максимально тонированы. Из автомобилей никто не появляется. С противоположной стороны к отелю движутся ещё два внедорожника, более мощные и бронированные. Дерьмо! Беглым взглядом оцениваю человеческие ресурсы вероятного противника. Двое мужчин в уличном кафе через дорогу, парковщик в форменной одежде и наушниках, трое псевдо-туристов в сувенирной лавке — все они не случайные прохожие и не наемники Видада. У меня достаточно опыта, чтобы вычислить подготовленного агента даже в толпе. Существует особый набор признаков, которые я разгадываю мгновенно, автоматически. Я уже говорил, что охотящийся хищник всегда узнает себе подобного, вычислит конкурента или противника. Самый незаметный, не вызывающий особого интереса парень, как правило, именно тот, кто, не раздумывая, выстрелит тебе в висок. Нищий, турист, водитель такси, курьер, посетитель кафе, читающий газету, клерк, спешащий на работу, суровый муж, отчитывающий прямо на улице свою жену или художник, малюющий карикатурные портреты — я сыграл множество подобных ролей в своей жизни. Итого — насчитываю не менее тридцати человек с учетом тех, кто находится в закрытых автомобилях. Вероятно, часть людей уже в отеле. А у меня только гребаный кольт и автомат, который находится в той комнате, где заперлась Рика. Каковы шансы, что оперативники, окружившие отель, и парни в «G-Wаgеn» Видада не играют на одну команду? Пятьдесят на пятьдесят. Расклад в любом случае не в мою пользу. Если меня вычислил АРС — я покойник. Если ЦРУ, заключившее договор с Видадом — я снова покойник. Второй вариант предпочтительней, потому что в данном случае у Эрики есть шанс выбраться отсюда невредимой.

— Сомневаюсь, что Управление американской разведки способно было спланировать ликвидацию собственного отряда. Попробуй придумать что-то еще, — от напряжения сводит скулы.

Я замечаю еще двоих внушительного телосложения бугаев в просторных кандурах, под которыми припрятано табельное оружие. Лица надежно закрыты куфиями и темными очками, что подтверждает мое подозрение о принадлежности агентов к высшему уровню подготовки. Шайтан, это не просто облава, а крупномасштабная операция. Какого хрена происходит? Проглатываю вставший в горле комок, сдерживая себя от резких высказываний.

— Что, если наша горячая девочка сама привела тебя ко мне? — продолжает Видад, и я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть в лицо ублюдка.

Это движение спасает мне жизнь. Пуля, выпущенная снайпером с другой стороны улицы, со свистом пролетает в миллиметре от моего лица, слегка поцарапав кожу на щеке. Оставив идеально ровное отверстие в стекле, раскаленный кусок металла со скрежетом врезается в обитую шелковыми гобеленами стену, застревая там. Я инстинктивно перемещаюсь влево, подальше от оконной рамы, занимая безопасную позицию и лишая возможности стрелка снаружи навести прицел на мишень — то есть на меня. Прижимаясь к стене спиной, я, прищурившись, смотрю в побледневшее лицо Видада. Его страх выдают бегающие глаза и мгновенно сжавшаяся поза. Трусы всегда боятся умирать, им плевать, насколько нелепо они выглядят в своих жалких ужимках.

— Что, Видад, стрельба по окнам не входила в планы? — яростно цежу я сквозь стиснутые зубы. — Эрика не могла знать, что операция американской разведки провалится. Она бы не стала так рисковать. Ни собой, ни другими членами группы.

— Пораскинь мозгами, Каттан. Операция усложнилась потерей опергруппы, но не провалилась, — брызгая слюной, нервно бросает Ильдар. Втягивая голову в плечи, он сползает на пол и на карачках передвигается к другой стене. — Думаешь, в Управлении не просчитали различные варианты? События не всегда идут по плану. Инструкции для того и созданы, чтобы предусмотреть все возможные варианты.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты же не глупый парень.

— Как они вышли на тебя?

— Какое это имеет значение. Разве не я должен задавать вопросы? — сучий выродок ещё пытается спорить.

— Целились в меня, а могли попасть в тебя, Видад. Мы оба сейчас в весьма подвешенном положении, не находишь?

— Ты не выйдешь отсюда живым, Каттан, — снова выдает самоуверенное заявление Видад, вытирает вспотевший лоб концом куфии и снимает ее резким движением, бросая в сторону. — Снаружи три десятка агентов американской разведки. Мне нужно знать, каким было твое задание, когда ты работал в Нью-Йорке.

— Какое это имеет значение, Видад? — насмешливо повторяю я его недавнюю фразу.

— Мне нужен ответ, Каттан, — Ильдар поднимает кольт в твердой руке. Несмотря на выступившую испарину от страха, его пальцы не дрожат. В глазах ледяная уверенность. Вот сейчас он опасен. Я повторяю его движение. Два стальных смертоносных отверстия направлены друг на друга. — Каким было твое задание? — ледяным тоном повторяет он.

— Ты уверен, что парни снаружи принадлежат американской разведке? — задаю стратегически важный вопрос. Я не знаю, сколько у нас времени до того, как оперативники начнут действовать.

— Да, — кивает Видад. — Я пришел за Эрикой Доусон, Каттан. Любого другого ты бы пристрелил на месте. Твоя цель — я. В случае неудачи — она лишний свидетель. Вторая пуля в твоей обойме предназначена для агента Доусон, Каттан?

— Ошибаешься, — пристально глядя в воспалённые глаза Видада, отрицаю я. — Она мне не нужна. Ей ничего неизвестно, может спокойно проваливать к своим.

— Надеюсь, малышка не сильно разочарована, слушая, как быстро ее Ромео отказался от нее? — язвительно бросает Ильдар.

Я бросаю на него снисходительный холодный взгляд. Идиот, никчемное подобие мужчины, зарабатывающее миллионы на торговле людьми. Женщина, ребёнок, мальчишка — ему певать. Человек для него — скот, убивая и продавая который можно извлекать материальные выгоды.

— Мне плевать, Видад, — четко выговаривая каждое слово, выплевываю я. — Она тут ни при чем. Способ выманить тебя. Только и всего. А выпала свободная минута, то почему бы не потрахаться? К тому же она тоже была не прочь. Классная горячая девчонка, упорно строящая из себя недотрогу, и с удовольствием раздвигающая ноги, когда самой приспичит. Ты бы отказался?

— Ублюдок, — яростно шипит Видад, и гнев делает то, что страх не смог. Пальцы начинают мелко подрагивать, дуло Вальтера смещается в сторону.

— Тебя интересует приказ? — продолжаю я выводить ублюдка из себя. — Ничего особенного — слежка, наблюдение, сбор данных. Твоя деятельность вызвала массу вопросов в штабе АРС. Ситуация усложнилась, когда ты наследил еще и в деле Ядовитого любовника, привлек особое внимание ЦРУ. Новый приказ главы АРС звучал радикальнее. Ликвидировать сразу после пересечения американской границы. Мы должны были полететь вместе, Видад. И это стало бы твоим последним путешествием в жизни.

— Что тебя остановило? — потрескавшиеся губы Видада побледнели до мелового оттенка лица. Он наделся услышать что-то другое? — Девчонка? Понимал, что ее тоже придётся убрать, как свидетеля, и пожалел или побоялся международного скандала, зная, что она шпионка ЦРУ? — ни одна из предложенных версий не соответствует действительности.

— Не хочешь узнать, какой сейчас у меня приказ? — перевожу разговор в нужное мне русло, уводя от обсуждения агента Доусон.

Но одержимого сучонка крепко заклинило на ней. Вероятно, мы поражены одним и тем же вирусом, который она распространяет вокруг себя. Кто знает, может, это новое изобретение секретных лабораторий американских спецслужб? Особый вид биологического оружия — искусственно вызванные чувства, туманящие разум, похоть, которой невозможно сопротивляться, и бьющая прямо в сердце боль от одной мысли, что все произошедшее с нами всего лишь иллюзия и последствия ядовитого отравления.

— Я уже услышал достаточно, — хрипло произносит Видад, тяжело дыша и держась ладонью за область сердца. — Эрика Доусон не единственная причина, по которой я пришел сюда, зная, что меня ждет встреча с наёмником моего брата.

— Я не наемник и не работаю на премьер-министра, Видад, — сухо сообщаю я, тыльной стороной ладони стирая с щеки выступившие капли крови.

Пуля несильно задела. Прошла по касательной, и если бы я не повернулся за долю секунды до выстрела, то сейчас бы лежал на полу в луже крови. Мой амулет остался в спальне, где сейчас находится та, что подарила мне удачу. Я выходил неуязвимым из самых жутких перестрелок, выживал в ситуациях, когда оперативная группа терпела неудачу и огромные человеческие потери.

Моя вера не отрицает чудодейственную силу молитвы, но что хранило меня во время боевых заданий на самом деле? Заговорённые четки голубоглазой Эйнин, или я сам придумал себе легенду и поверил в нее? Есть ли хотя бы доля правды в словах Видада? Сказала бы Рика о существовании альтернативной инструкции или, как и я, оставила вынашиваемые планы при себе? Кто из нас на этот раз оказался большим лжецом? Я вляпался во все это дерьмо, чтобы вывезти Эрику из зоны юрисдикции АРС, и мне ни разу не пришло в голову подозрение, что она тоже могла вести свою игру, и ехала сюда, заведомо зная, что нас накроет американская опергруппа? Координаты все ещё у меня в телефоне. Теперь я не уверен, что они настоящие, что место отхода вообще существует.