— Учти. Выйдешь за порог — считай это билетом в одну сторону.

Еще пару лет прожили более-менее спокойно. Все окончательно развалилось после того, как слегла теща. Жена больше не могла спихивать Лерку на свою маму (та, после инсульта так и не поднялась) и начала беситься из-за частых больничных связанных с дочерью: вследствие определения малой в детсад, посыпались вечные риниты, отиты и прочие прелести.

Да, не все было гладко, но и без ежедневных скандалов, как у некоторых. Так Вадик думал. Это уже потом, узнав много интересного о параллельной жизни своей женушки, смог отрезветь и посмотреть на все со стороны, оценивая де-факто положение вещей. И да. Осознать, что секс — лакмусовая бумажка брака.

За десять лет совместной жизни он ей не изменил ни разу. Ни разу, бл@! Хоть и возможности, да и чего греха таить, мысли — были. И даже на то, что совместный интим лишь расслаблял, но эмоциональной радости давно не приносил — закрыл глаза, потому, что измена — это предательство. А подонком он никогда не был.

Череда бабья после развода — цветной калейдоскоп. Не концентрировался и не собирался. Пользовался, че. Лонку особо не выделял, сознательно тормозя себя в силу пикантности ситуации. Это ж не незнакомка с улицы. Поматросить и бросить не мог, а втянувшись однажды, относился к ней как к особому блюду, которое можно себе позволить лишь изредка. Деликатес.

Нежная, хрупкая, с блестящими глазами, полными обожания. Ждала его всегда. Отдавалась вся, до последнего фрагмента. Вадим никого из женщин не чувствовал настолько тонко: дрожь по телу, вдох тремя рывками, плотно сжатые веки, поджатые пальчики на ногах и самый прекрасный звук из всех — то ли всхлип, то ли стон. Дурел от этого. Реально.

За пять лет несколько раз пробовала сделать ему минет. Неумело, конечно. Оттягивал в итоге. Но было приятно осознавать, что не брезгует им. За что получила награду — разнообразил их классику жанра, доводя языком до конвульсий и вскриков «Боже!».

Теперь же настало время собирать камни. Кто мог предположить, что Малая на поверку окажется тем самым элементом пазла, которого так не хватало? Возбуждалась от самой мысли, что придется покориться ему. Полный улет. А то, что она сотворила с ним орально в последний раз — сердце останавливалось. И вот тут появился второй вопрос, ломающий весь балдеж. Где бл@дь и с кем она научилась этому?!

Не так проста оказалась его девочка, ангел голубоглазый. Соображения нехорошо будоражили, заставляя терять самообладание. Разумовский был первым, кто обкатал ее, и почему-то наивно полагал все годы, что остается в ее жизни единственным. Но спрашивать Илку на эту тему пока не спешил. Во-первых — не хотелось портить себе настроение, а во-вторых, понимал, что не скажет. На вопрос о месячных отреагировала так, как будто секрет вселенной пытался выведать.

— Поела? — поинтересовался, допивая коньяк. Положил правую руку на тубус с лубрикантом, напоминающий формой определенный мужской орган. Провел вверх-вниз несколько раз, ловя с жадностью аромат ее зарождающейся паники пополам с трепетом особого порядка. — Идем?

— Вадим, ты вообще слышал, что я тебе сказала? Спать с тобой мы больше не будем.

— Что так? Не понравилось? — сдерживая усмешку, продолжил наслаждаться глядя на то, как мелко задрожали ее пальцы. Он оближет их. Каждый.

— Потому, что я так решила.

Ух ты. Отважная. Какое же будоражащее развлечение — вот так с ней болтать.

— Предлагаешь расстаться друзьями? — спросил, забавляясь, а увидев ее оторопевший взгляд, понял, что край уже близко. Ну же, девочка, давай. Он ждал этого так долго.

— Хотелось бы. Если это… возможно. Так было бы комфортнее… для всех. — Проговорила Лонка, запинаясь и смущаясь.

На ней был тонкий реглан, открывающий шею. Там, под волосами, сзади есть родинка. Его любимая. Братан в штанах медленно, но верно напоминал о себе.

— Я не против. Только есть один нюанс. — Ответил Вадик, и, наклонившись вперед, громко прошептал: — Я не умею дружить с теми, на кого у меня эрекция.

Ила застекленела, распахнув глаза. Силилась что-то сказать и не могла. Ну, все, наигрался. Пора.

— А потому, боюсь, этот вариант не прокатит. Идем, Малая. Промурчишь мне свою песенку на ночь. — Поднимаясь из-за стола, вырубил телефон.

— Т-ты… ты… издеваешься?! — сползая потихоньку со стула в сторону, пыталась храбриться из последних сил. Но он то чувствовал. Ловил взглядом каждую мелочь, незаметную другому человеку, будь тот рядом и наблюдай за ними. Задышала чаще; чуть прогнулась, вставая, — явно пытаясь совладать с возбуждением; сглотнула, но не нервно, а чувственно. И, тем не менее, пятясь, выдала: — Вадим, ты слово «нет» понимаешь? Я не хочу! Слышишь?!

— Я сейчас накормлю тебя твоим не хочу. — Пообещал, подступая.

Она, конечно же, попробовала метнуться пару раз в стороны. И чуть не укусила за руку, когда схватил.

— Тс-с-с… — Разумовский обхватил ее за плечи, бесстыдно прижимаясь и вдавливаясь сзади. Выждал несколько минут, давая возможность сопротивляться, но не отпуская, чтоб обессилела немного.

— Пусти!

Молча расстегнул ее джинсы, протиснул пальцы вперед и застонал, не сдерживаясь:

— Моя ж ты прелесть…

— Вади… Вадим!! — попыталась вырваться, но безуспешно.

Он развернул ее и подтянул к стене, стараясь при этом обуздать собственную лихорадку. Слишком долгое воздержание играло не в его пользу. Еще минута — и разрядился бы, не добравшись к самому вкусному. А потому заставил себя переключить мысли. Так. Второй вопрос. Где и с кем научилась делать королевский? Попустило немного. Отлично. Опять забрался к ней между ног, глядя при этом в глаза. Дернулась всем телом, отворачиваясь в сторону и краснея от стыда. Вадик перехватил Лону за горло, поворачивая к себе.

— Вот твое не хочу. — Достав влажные пальцы, запихнул ей в рот. Размазал по губам, и, наклонившись, поцеловал, вылизывая и разделяя с ней вкус правды. Потом подхватил и пересадил на стол. — Что ж ты со мной делаешь, а, Малая..?

…

Часа через три, Илка взмолилась:

— Хватит, пожалуйста, хватит…

— Больно? — спросил хрипло, приостанавливаясь.

— Нет, но я больше не могу… — Она и впрямь выглядела измотанной. Странно. Быстро сдалась в этот раз.

— Думаешь? — Подался вперед и застыл. — Сейчас проверим. — Усмехнувшись, поднял ее левую ножку вверх и обхватил большой палец губами. Чуть прикусил, поиграл с ним языком, наблюдая, как расширились у Илоны глаза. Нашел свободной рукой ту самую точку, которая отвечала за ее кульминацию и начал ласкать, после чего задвигался быстрее прежнего. Пять минут, и Лонка ушла в астрал. Она уже даже не стонала, а выла кончая, чем непроизвольно подтолкнула и его к финалу. Вадим с рычанием утонул в выбросе собственных эмоций… четвертый раз. Отдышался, оставаясь в ней пока сердце полностью не успокоилось, и лишь потом отпустил. Поцеловал нежно и угрожающе пообещал: — Только попробуй куда-то еще слинять. Из-под земли достану.

Он улегся, подмостив подушку под голову и благостно потянулся. Упоительная истома сладко окутала тело. Подмял Малую к себе под бок, обнимая.

— Пароксизм страсти, говоришь? Ну и как он тебе, в чистом виде? — хмыкнул снисходительно.

— В том-то и дело. Ослепляет. А совместная жизнь — это не только секс. — Устало прошептала Лона в ответ.

— Зато здорово украшает серые будни, не так ли?

— Ты невыносим. — Она улеглась удобнее и закрыла глаза. — Поговорим об этом завтра. Я сейчас не в силах спорить.

— Малая, нам классно вместе и это главное. А все бытовые нюансы — порешаем по мере поступления. Ты себе придумала невесть что. — Ответил Разумовский, задумчиво.

Утром, после завтрака, попивая свежезаваренный кофе и наблюдая за Илоной, которая мыла посуду, мысли вдруг прояснились и выстроились в правильную цепочку. Все их терки возникали из-за разного представления совместной жизни. Мелкота не сдавалась. Все пыжилась вернуть разговор в тему, которую он уже оставил позади. Упрямая, бл@, сил нет!

Это натолкнуло его на идею изменить тактику. Действовать придется постепенно, чтобы не спугнуть раньше времени.

Следуя новым течениям, дать человеку краткую характеристику можно, узнав какой вид компьютерных игр он предпочитает. Кто-то любит фермы — монотонно выращивая виртуальную свеклу с картошкой и собирая урожай с нарисованных яблонь; кто-то — рпг-бродилки — живя выдуманной жизнью героя; кто-то тащится от шутеров — убивая мифических врагов направо и налево; а Вадим всегда перся от стратегий.

И вот теперь ему предстояло сыграть в увлекательнейшую игру, только не выдуманную, а в реале. Загнать Малую в «стойло», как любит выражаться Марк, но сделать это аккуратно, в идеале, чтобы сама пошла. Ну а там уж приручить, закрыв двери на засов. В мыслях опять возник ребенок. Господи, да если Илка родит ему сына — он готов на руках ее носить до конца дней. А лучше двух. Дружбан внизу радостно отяжелел, заставив улыбнуться.

Вадим поднялся из-за стола и подошел к ней. Наклонился, отодвигая носом волосы и добираясь губами к шее. Обхватил руками грудь. Ну, все. С прогулкой придется чуток повременить. Ведьма. Заводит одним присутствием.

— Дорвался? — спросила Лона, правильно расценив его намерения.

— Угу. — Промычал, делая дорожку поцелуев и оттягивая реглан в сторону, освобождая ее плечо. — Пойдем.

— Вадь, это ведь не решит всех вопросов. — Попыталась вывернуться.

— Куда? — рыкнул на ее движение. — Лапуль, для разговоров у нас времени еще до@ига. Не выкручивайся. Все-равно… угощу…

Домой они возвращались через неделю: такую длинную и короткую одновременно.

Поглядывая периодически на затихшую, чуть рассеянную Лонку, Вадик следил за дорогой и думал о том, как она умела замыкаться буквально за секунды. Чуть слово не так — и вырастала стена, которую хрен прошибешь с первого раза. И что у баб за дурная привычка устраивать бойкоты по любому маломальскому поводу?! За семь дней дважды попыталась. Коза. Но это мелочи. Отучит. А вот относительно будущего — тут дело предстояло посерьезней. Пока все шло по плану. Он медленно давал поблажки, создавая ей персональную иллюзию, но вместе с тем очертил границы. Уступки — явление временное. Не навсегда. А потому, чтобы потом без претензий.