Он молча ушел, а когда вернулся и начал укладываться рядом, спросил:

— Ты еще долго кукситься собираешься?

Ила отложила планшет, и, отправляясь в ванную, ответила:

— Не знаю.

А потом непроизвольно возилась там дольше обычного, подспудно желая, чтобы Вадик уснул. Не получилось. Он смотрел какой-то видеоролик об автомобилях, наверняка ожидая ее. Стоило ей войти — отложил телефон и перевернулся на бок, подпирая рукой голову.

— Успокоилась?

— Тебе иногда очень не хватает мягкости. — Присаживаясь на край кровати, не знала, как поступить — уйти в кухню-столовую или остаться.

— Для мягкости я куплю тебе плюшевого медведя. — Пообещал, хмыкнув, и провел рукой по ее спине. — Иди ко мне.

— Давай позже. У меня нет настроения. — Но стоило ей только потянуться за планшетом, как Разумовский извернулся и подмял ее под себя.

— Не дразни меня. Ждать твоей милости я не буду. — Потянул за пояс халата и выдернул его из-под Илоны.

— Вадим!!!

— Рано, Малая, погоди. Сейчас мы оба… покричим. — Пообещал, силой раздвигая ей ноги.

— Что ты делаешь, Вадим?! — попыталась выкрутиться, но судя по его реакции, только раззадоривала этим. — Прекрати!!

Он лишь усмехнулся, сильно сжав ее запястья. Попытался поцеловать, но наткнувшись на стиснутые зубы, чуть отстранился:

— Хочешь больно?

— Пусти!! — Лона знала о всей бесперспективности этой борьбы, да и устала быстро. Но обида не позволялась сдаться так легко.

…

В ту ночь все было не так, как раньше. Илу словно использовали по назначению, не особо считаясь с желаниями и мнением. Ощущение от происходящего больше не возбуждало, а страшило. Понимал ли Вадик, что делал? Не мог не понимать! Ломал и собирал обратно. Как с неживой куклой. Да, вначале пытался довести ее до оргазма, а когда понял, что не сможет, наслаждался в одиночку. И это ее ранило.

Она еще долго лежала потом, глядя в темную пустоту и не зная, что делать. Несмотря на то, что у нее в семье подобное было чуть ли не в порядке вещей, случившееся больно ударило по самолюбию. Где делся ласковый и нежный Вадим? Видит бог — за пять лет ни разу не повел себя подобным образом! Лишь однажды был жестким, когда она с Димкой связалась, а он приехал неожиданно и увидел чужую зажигалку в ее квартире.

Илоне вспомнился разговор с Сашей, своей новой невесткой. Они смогли поговорить немного, когда были в ресторане и Марк с Разумовским выходили на перекуры.

— Ну ты… отчаянная. — Сказала ей Александра. — Сбежать из города в неизвестном направлении — у меня бы духу не хватило, наверное.

— Все зависит от точки кипения. Обидно, что я практически ничего этим не добилась. — Увидев удивленный взгляд, пояснила: — Надеялась, что Вадик придет в себя хоть немного. Саш… он очень изменился, понимаешь? Это странно звучит, да? Просто я знала его с другой стороны. В голове сейчас полный кавардак.

— Я как-то не совсем понимаю, если честно. Со стороны глядя — плохого отношения к тебе не вижу.

— Да нет же. Дело не в этом. Раньше он не был грубым и… не знаю, как назвать… твердокаменным, бескомпромиссным. Говорит в глаза такие вещи, что у меня мозги сворачиваются. Устанавливает постоянно какие-то дикие правила: что мне можно, а что нельзя. Сам себе распланировал наше будущее, даже не спрашивая, хочу я этого или нет. Тотальный домострой. Ну как объяснить?! Он вел себя иначе до этого! — Лона выпила сока и продолжила: — С одной стороны — чего еще надо? Добилась его. А с другой… Вадим такой тяжелый, что и описать не могу.

— А что тебя так удивляет? — вдруг прилетел неожиданный вопрос.

— В смысле?

— Вы же с ним не общались толком помимо… э-м-м-м… интимных встреч, насколько я понимаю?

— Да. Очень мало. — Согласилась Лона, соображая, к чему ведет Саша. — И что? Я его всю жизнь знаю. Он не был таким.

— Люди ведут себя в разных обществах по-разному. Дома они одни, на работе — другие, с друзьями — третьи. Вот ты, к примеру. Дома — тише воды и ниже травы, да? Была, по крайней мере. Вспомни свой институт. Манера поведения? Или на работе. Не думаю, что заглядываешь подобострастно кому-то в глаза, как делала это с Вадимом.

— Нет, конечно. — Согласилась растерянно.

— Так вот. Не думаю, что он изменился. Просто перевел тебя в ранг близких и перестал сдерживаться. Взять того же Марка, который матерился при мне один единственный раз — когда откачивал и психовал при этом. С Вадимом же, насколько я смогла услышать, для него это нормальная практика.

— Откачивал..?!

— Ну, когда я в больницу попала. Не важно. Ты понимаешь, что я сейчас хочу тебе донести? Твой Вадик всегда был грубым. Но ты вела себя иначе и это не проявлялось. А теперь провоцируешь, сама того не понимая. Думаю, что дело обстоит именно так.

Илона застыла с открытым ртом. А что тут скажешь? Получался замкнутый круг.

Но в ту ночь в Вильнюсе, ей вовсе не помогало осознание поведенческих особенностей своего мужчины. Стала упираться — взял силой. Не захотела расслабиться — ее право, отработал сольную программу на свой вкус и лад. Конечно же, она вроде как собственноручно создала эту ситуацию, но главная заковыка состояла в другом. То, что случилось, очень напоминало жизнь бабушки Поли. Только и того, что ее вожжами никто не налупил. А впереди рассвет. И обязательный секс. Благо, что Разумовский, как правило, по утрам пристраивался сзади. От собственных мыслей и чувств становилось тошно.

Вадим проснулся первым. С удовольствием зарылся носом в Лонкины волосы. До чего же хмельной у нее был запах. Рядом с этой девочкой он чувствовал себя лет на десять моложе. Ни усталости, ни хандры, ни бессонницы. Как заводной.

Усмехнулся. Пять лет пробовал и только сейчас распробовал. Все эти его шатания по бабью не несли того задора и удовольствия, на которые разжился сейчас с лихвой. Что раньше для него был секс? Получил, что хотел и при этом еще очень приятно устал. Сейчас же — совсем другое дело.

И как так природой заложено? С одной девушкой — все хорошо, приятно, симпатично, мило, спасибо, дорогая, как-нибудь созвонимся. А с другой — кайф, ураган, супер, высший класс, еще, еще, еще, давай еще! Что ты делаешь завтра? Я заеду за тобой!

На@ига себя сдерживал, спрашивается? Ведь тянуло к ней. Понял это где-то через год. Вспоминать стал чаще прежнего. Начал в соцсети заглядывать непроизвольно на ее страницу. Наблюдал. Ну и следил, не появилось ли кого рядом.

Дрища, который нарисовался пару лет назад, выщелкал совершенно случайно. Вначале даже внимания должного не обратил. Бюро, где она работала, отмечало какую-то годовщину что ли. Фото из празднования корпоратива. Его взгляд чуть споткнулся о новое лицо. Вадим бы и пролистнул фотографии, если бы не заметил, что Лонка вдруг закрыла возможность видеть «друзей» из своего списка. Это была даже не догадка, а скорее предчувствие. Спала ли она с ним? Об этом старался не думать. И очень надеялся, что нет. Ему хватило дозы адреналина уже от факта того, что кто-то был вхож в ее дом.

Повел себя как эгоистичная скотина. Но не жалел ни грамма. Он не то что не хотел, а просто не мог ее отпустить. Разумовский не желал задумываться, почему так поступил тогда. Сейчас же понимал — дело было вовсе не в задетом самолюбии самца. Привязала невидимой, но прочной нитью. А сейчас эта нить превратилась в толстый канат. Заделать бы ей сына побыстрее, тогда можно хоть немного расслабиться.

Он аккуратно встал, чтоб не разбудить, сходил в душ и вернулся. Перегнул вчера, а потому пришло время заработать прощение. Возможную ссору или обиду лучше предупредить, чем выгребать потом. Илка — не Алена. С бывшей женой угрызения совести мучили только поначалу, а тут вдруг захотелось сгладить возможные последствия сразу. Вадик отвернул одеяло чуть в сторону и подался вперед, устраиваясь удобнее. Развел ее ножки и провел носом от пупка вниз.

— Доброе утро. — Прошептал в сокровенное место.

— Вадим? — Лонка открыла глаза, рассеянно хлопая ресницами.

— Тш-ш-ш… расслабься. Я с извинениями… — Бесстыдно облизал два пальца. — Искренними и глубокими…

…

— Простила? — спросил, после того как дважды довел до оргазма. Малая сладко подрагивала, чем очень льстила его мужским амбициям. Рывком передвинулся выше. — Посмотри на меня. Простила? Или еще?

— Я не смогу больше. — Пролепетала, вызвав у него усмешку.

— Думаешь? — Качнув бедрами, потерся об нее. — Проверим?

— Ты варвар, Вадим.

— Да… и тебе это нравится, не так ли? — толчком проник внутрь и остановился, прикрыв глаза и выравнивая дыхание. — Господи, Малая, какая же ты…

…

Во время завтрака было видно, что вопрос все же не исчерпан. Илона вела себя скованно. Старалась избегать встречи взглядами. Что ж, объяснений избежать ему не удалось. Вадим выбрал момент, и, подхватив ее на руки, усадил на подоконник.

— Лон, давай поговорим. — Уперся руками по бокам, чтоб не выскользнула. — Ответь, пожалуйста. Как ты будешь чувствовать себя, если начнешь ко мне приставать, а я оттолкну? Хочешь, продемонстрирую когда-нибудь?

Илка уставилась на него своими невыносимыми глазами.

— Это унижение, понимаешь? Выпрашивать секс. — Он выждал какое-то время, после чего спросил: — Или ты считаешь иначе?

— Нет… — опустила взгляд, рассматривая колени.

— Что нет?

— А как на счет моего унижения?

— И чем же я тебя унизил, тем, что хочу донельзя?

— По-твоему я должна быть готова всегда? Не смотря на плохое настроение или отсутствие желания?

— Запомни, Малая — раздвигать ноги ты будешь даже через не хочу. Точно так же, как кормить, к примеру, горячим ужином. Не доводи ситуацию до маразма. Расставляй приоритеты и не устраивай проблемы на пустом месте. Ты хотела в Тракай? Собирайся.