Вадик чуть было не брякнул про новый список, но вовремя прикусил язык. Все же обида подтачивала. Ему бы и в голову не пришло таблицу такую нарисовать. Ничего. Сейчас он оттянется еще раз по каждому из пунктов.

А потом произошло что-то непонятное. Илка распечатала презент, повертела его в руках и отложила в сторону со словами:

— Давай в следующий раз.

Что его так задело — сам не понял. Тон, каким это сказала? Или невозмутимое лицо? Или то, что в принципе отказала? Ему очень хотелось добраться к ее заднице. И надавать в и по. Чтоб завтра присесть нормально не могла. Вчерашняя ночь его не успокоила. Помирились, но не до конца. Не хватало наказания. А он еще не остыл и хотел отвести душу.

Разумовский молча поднялся, достал из сумки влажные салфетки и лубрикант. Положил перед собой. Достал из коробки интимную побрякушку и тщательно вытер. Отбросил на кровать. Туда же швырнул тубус со смазкой и перевел взгляд на Малую.

— А теперь или сама станешь раком или я заставлю.

Он откровенно наслаждался все это время, чувствуя, как нарастает возбуждение. Расширенные зрачки Лонки приятно будоражили сознание. Единственное, на что не обратил должного внимания — это то, что привычной паники, которую ощущал от нее в подобные моменты — не было. Но предвкушение остро покалывало по коже, не давая нормально сконцентрироваться. Ила сглотнула и вдруг подвинула свой бокал к нему:

— Еще.

Обалдеть. Смелая какая. Чудесно. Он любит укрощать дерзких, ей ли не знать? Усмехнулся. Дождался, пока допьет и кивнул на кровать снова:

— Помочь?

— Не надо. — Мотнула головой и покорно сделала то, о чем попросил.

Вадим подошел сзади, расстегивая на ходу джинсы. Завтра она не только сесть, но и ходить не сможет. Варфоломеевскую ночь он устраивал ей лишь однажды. Пришло время повторить и вытрясти всю полову из ее светлой головы. Но стоило только задрать юбку — остановился. Сердце застучало в ускоренном темпе. Провел рукой, перебрасывая черный мех ей на поясницу.

— Малая, ты меня с ума сведешь.

— Я обязательно добавлю этот пункт в плюсы…

…

Прошло три месяца. Жизнь по большому счету наладилась и вошла в более-менее удобоваримую колею. В конце марта Лоне предложили работу. Она ходила на курсы по литовскому языку и пришлась по душе преподавателю. Та замолвила слово перед директором фирмы, и вот так нежданно-негаданно ей было назначено собеседование, которое она успешно прошла. Преподавать английский — это же классно! Живое общение с людьми, движуха в конце-то концов!

Вечером поделилась новостью с Вадиком. Так, после довольно продолжительного периода тишины и спокойствия случилась ссора. Он вообще нервным был последние недели, а потому, может ей и стоило выждать немного, но уж очень хотелось похвалиться своим мини-достижением.

— Нет, Лон. Нет. — Ответил недовольно. — Мы это обговаривали давным-давно.

— Всего пару часов в день, Вадь. Что плохого?

— Тебе нечем заняться? Или, может, денег не хватает? — начал раздражаться, отодвинув недоеденный ужин в сторону.

— Всего хватает, но…

— Малая, если я говорю «нет» — это означает «нет». Без вариантов и возможностей. Понимаешь?

— Да. — Ответила упавшим голосом. И все же правильно она сделала, что продолжила пить противозачаточные таблетки, хоть и долго думала, прежде, чем распечатать новую упаковку. Стоит ей забеременеть — Разумовский замурует ее в квартире, как пить дать. Как там он ей говорил? Ее миссия — ухаживать за ним и детьми?

Илона ушла в комнату и легла на кровать, уставившись в потолок. Долго сглатывала, пытаясь не расплакаться. Как так получилось, что Вадим сумел заставить ее отказаться от собственной мечты? А ведь она бредила когда-то ребенком от него! Теперь же появилось внутреннее противостояние. Обида по поводу работы сжимала горло ледяными пальцами. Откуда такая ревность? Почему нет доверия? Неужели столько месяцев проведенных вместе ничего не значат?

Глава 26

Тот вечер пошатнул их мир. Отношения стали ухудшаться.

Нет, она не устраивала бойкотов, и не замыкалась в себе. Просто перестала сидеть с ним во время ужина и не устраивалась под боком, чтобы посмотреть фильм. Не спешила больше с прогулки к обеду, зная, что он завернул домой. И ни разу за последующую неделю не испытала оргазм.

Горечь выедала изнутри. Предчувствие нехорошего витало в воздухе.

На выходные Вадик вместе с Марком организовали для них с Сашей отдых-развлечение, забронировав номера в курортном отеле «Esperanza Resort & SPA». Сказочной красоты место на берегу озера Унгурис немного отвлекло ее, но тяжесть никуда не ушла. Разумовский тоже не излучал радости. Постоянно хмурился, и разрешить возникшую прохладу в отношениях не спешил.

Они валялись на шезлонгах у бассейна, когда брат, улучив момент, пересел к ней ближе, подвинув немного свою жену. Вадим плавал, а потому их разговор слышать не мог.

— Малая, а напомни мне. Сколько тебе в январе стукнуло? — спросил Марк, отпивая сок из стакана.

Ила слишком хорошо его знала, чтобы поверить в праздность такого вопроса, а потому мгновенно напряглась.

— Разучился считать? Или решил убедиться, не страдаю ли еще старческим склерозом?

— Шутка так себе. — Хмыкнул, даже не улыбнувшись. — Как и то, что ты затеяла. Я вот только не понимаю зачем. Сама же за ним хвостом бегала, а теперь решила на прочность проверить?

— А можно человеческим языком? — уставилась на него, подняв в недоумении брови.

— Лоночка, — голос брата стал приторным, — я стараюсь не давать никому советов, но для тебя сделаю исключение. Прекращай пить таблетки и роди Ваде малого, если не хочешь вляпаться по уши.

Илона замерла от неожиданности. Минута. Две. Три. Они смотрели друг на друга, не отводя взглядов.

— Я тебя предупреждаю только потому, что ты моя сестра. Вадик уже обследовался и очень скоро потащит тебя к гинекологу. Что будет дальше? Объяснить? Или твоей фантазии хватит? Как скоро он поймет?

— То есть вариант того, что у нас могут быть проблемы с этим, ты не рассматриваешь? — спросила наобум.

— Почему же. Рассматривал. А потом позвонил Серафимовне.

— И ты вот так запросто меня ему сдашь? — кивнула в сторону бассейна.

— Если вынудишь — да. — Гадко улыбнулся в ответ и выпил еще сока. — Лон, тебе через год тридцатник будет. Когда рожать собираешься? В сорок? Для себя не нажилась еще?

— Не твое дело. — Огрызнулась в бессилии.

— Хотел бы и я так думать, но не получается. Не чужие ж люди. Малая или прекращай их пить или расскажи все Вадиму. У тебя два дня. До отъезда сообщишь мне что решила. — Марк поднялся, и, сделав несколько быстрых шагов, нырнул в воду.

Илона встретилась глазами с Александрой. Невестка знала об их отношениях с Разумовским все, кроме этого. Почему не посвятила? Не хотела втягивать. Девушка и так выгребла на пустом месте, после ее побега из дома.

— Да, Саш. Это правда. И не спрашивай почему. Все очень сложно.

— Я в курсе. — Рассеянно согласилась та. — Лона, но это же может быть твоим козырем.

— В смысле?

— Если Вадик побежал проверяться, значит, ребенка очень хочет. Ты благодаря карапузу потом из него веревки вить сможешь. Разве нет?

— Как раз наоборот. Веревки вить потом будет из меня он. — Простонала в ответ. После чего пришлось вкратце объяснить политику относительно семейного уклада своего любимого.

— Неужели все настолько беспросветно?

— Он мне сейчас не разрешил выйти на работу, а что будет потом, представляешь? — процедила сквозь зубы горько Илона. — Я ни на грамм не карьеристка, но сидеть в четырех стенах не могу. А Вадим хочет, чтобы я посвятила свою жизнь детям и ему. Но я не согласна отдать ее на все сто процентов!

— М-да… дела…

Они вынуждены были замолчать, так как мужчины вышли из бассейна и направились в их сторону.

Ила проварилась в собственных мыслях двое суток. Фактически Марк не оставлял выбора — только рожать. Что с ней сделает Вадим, если узнает о противозачаточных — боялась даже представить. Настроение и без того оставляло желать лучшего, а после разговора с братом опустилось ниже плинтуса. Конечно же, был еще вариант — расстаться с Разумовским. Но решиться на такое не могла. Любила. Да и сил на подобный шаг (не ложный, а реальный!) у нее попросту не хватило бы.

Ко всему этому кавардаку в голове — он пристал с выяснениями отношений.

— Лапуль, ты еще долго собираешься мариноваться? — спросил неожиданно, когда они вернулись в номер и собирались пойти на ужин.

— Мое настроение — это проекция на твое отношение. Только и всего.

Он в этот момент натягивал на себя майку. Резко развернулся.

— А я плохо к тебе отношусь?

— Ты понимаешь, о чем речь. — Ила хотела было уйти в санузел к зеркалу, но не смогла, так как Вадик преградил дорогу.

— Лон, тебе самой нравится атмосфера, в которой мы живем?

— Нет, не нравится. Но за нее несу ответственность не только я. Тебе так не кажется? — Она обошла его, и, взяв косметичку, вышла из комнаты.

Потом весь вечер думала: правильно ли сделала, что оттолкнула? Не пошла на примирение? Брат давил взглядом, не давая расслабиться. Саша изо всех сил пыталась вести себя непринужденно. Вот и произошло то, чего Илона опасалась в самом начале: в их междоусобицу непроизвольно оказались втянуты все.

Марку перед отъездом из отеля сказала:

— Я пока ничего не решила. Одно тебе пообещаю: если ты меня заложишь — я не прощу тебя никогда.

— Малая, ты не понимаешь что делаешь. — Попытался было что-то возразить он, но Ила резко отмахнулась.

— Я все сказала.

Она потом еще не раз вспоминала тот момент. Была на взводе, а потому не выслушала. Не факт, конечно, что брат рассказал бы, но так не хотелось думать, что проворонила шанс все узнать и избежать многих ошибок…