— Неужели было так плохо? Ты полгода не могла решить?

— Нет, не плохо. Но твоя непомерная ревность порядком напрягала. Потом привыкла, подстроилась. И с каждым прожитым месяцем вместе… — Лона отпила остывший чай, и, сморщившись, потянулась за сахаром. — Как думаешь, почему я выбросила недопитую упаковку? Если ты заметил, конечно…

— Заметил. Иначе не сидел бы здесь сейчас. — Разумовский накрыл ладонью ее руку. Это было первое прикосновение, после их размолвки. Малая замерла и подняла на него свои бездонные глаза.

Глава 30

Он вытянул ее из-за стола и прижал к себе так крепко, что казалось, задушит. Сердце грохотало в груди.

— Сколько времени тебе надо, чтобы понять? — прошептал в волосы.

— Пусти, мне дышать нечем. — Пропищала она ему в грудь, а когда обрела немножко свободы, обхватила в ответ, чем заставила застонать от счастья.

— Так сколько? Год? Два? Просто скажи. Я подожду. — Вадим наклонился, обхватив ее лицо руками и не дождавшись ответа поцеловал. Вначале нежно, легко, ласково, как будто проверяя, спрашивая разрешение. Потом сильнее, глубже, ненасытнее, давая понять, что оно ему не надо. Подхватил, усаживая себе на талию и застыл, услышав:

— Вадь, мне нельзя.

— В смысле?

— Ну… нельзя. Врач запретила.

Он как стоял, так и опустился вместе с ней на стул.

— Что случилось? Какой врач?

— Сказала, что тонус матки. Недели через две еще схожу на проверку, и если все наладится, тогда можно… я так думаю…

— У тебя проблемы по-женски? — Вадик, ощущая неприятное покалывание в затылке, внимательно посмотрел на Илону, а та в ответ округлила глаза. Смотрела долго, испытывая терпение на прочность, и, наконец, выдохнула:

— Я беременна.

— Что?! — от неожиданности опешил. — Как? Когда?

— Что когда? — развеселилась она почему-то в ответ.

— Ты… ты… ты!!!

— Да, я. Твои молитвы видимо были услышаны.

Он снова ее обнял, так как сил на слова попросту не хватало. Эмоции захлестнули и понесли. На пике счастья. На самом острие чувств. Это было лучше любого оргазма. Сидел так долго, гладил по спине, по рукам, целовал, дышал ней. Где-то через полчаса пришел в себя. Пересадил ее на стол.

— У тебя что-то болит? И что означает «тонус матки»? — Словосочетание почему-то ему не нравилось. Звучало, как завуалированная угроза.

— Ничего нигде не болит. Мне УЗИ назначили. Там будет ясно, как обстоят дела, и стоит ли переживать. А сейчас — покой, Магне-В6 три раза в день и свечи, если вдруг почувствую себя плохо.

— Какие… свечи?

— Ароматизированные! Блин, Вадим, ты словно с луны свалился. — Сдерживая смех, ответила Илка.

Разумовский подумал немного и достал телефон. Для начала набрал своего секретаря и распорядился отменить бронь билетов. Потом перевел взгляд на Малую.

— А ты когда собиралась сказать мне об этом?

— Ну-у-у… скрывать долго не смогла бы. — Протянула туманно.

Проглотив толчок досады, он не стал больше выспрашивать или давить, зачем? Судьба преподнесла неожиданный, хоть и долгожданный сюрприз. Все метания Лонки уже не имели значения. Взял за руки и поцеловал ее ладошки.

— Лапуль, ты в курсе, что попала?

— Думаешь? — усмехнулась загадочно.

Вадик чуть сощурился. В этот момент она как никогда напоминала своего брата. Этот Вульфовский металл во взгляде не спутать ни с чем. Мгновение — и наваждение исчезло. А впереди — уйма дел. Мозги тут же переключились на более важные вопросы.

Илона, после долгих недель ничегонеделанья едва успевала за бурной активностью своего любимого. Первым делом он оповестил мам, обыграв их приезд как спонтанный. Разумеется, тут же заложил ее, рассказав о беременности. На следующий день с подачи «тети Маши» поехал вместе с ней к Надежде Серафимовне, где выдавил из последней лекцию на тему «гипертонус матки», после чего отвез в какую-то клинику к хорошему специалисту по УЗИ.

Весь вечер не вылезал из телефона, читая; проконсультировался с каким-то врачом в Литве и только потом успокоился.

— Все нормально. — Выдохнул, усадив Лону к себе на колени. — По данным УЗИ шейка матки у тебя три сантиметра и внутренний зев закрыт, а значит все в порядке. Тем более что никаких тянущих болей и прочего нет. С чего твоя участковая вообще решила, что у тебя тонус? Любимое клише «советской школы» для всех? Лишь бы перебдеть?

— Ты меня пугаешь. — Ила непроизвольно сглотнула, глядя на него круглыми глазами.

— Я просто захотел разобраться. И, как оказалось, такого диагноза не существует ни в одной стране мира с хорошей медициной. Нет его и в перечне «Международной классификации болезней». В общем: наблюдаться будем в Вильнюсе. А на счет родов — еще подумаем.

— Как классно ты себя величаешь: «мы!». — Не смогла удержаться от колкости. Ее немного задело то, что с Серафимовной так неловко получилось. Лона не пошла к тете Наде только потому, что не хотела, чтобы мамы узнали об их ссоре с Вадиком и о том, что она давно вернулась на родину. Теперь же все все знали. Опять. Как в детстве, когда она за ним бегала хвостиком.

— Если у тебя есть какие-то возражения — давай поговорим, обсудим. Мотаться сюда по нескольку раз в месяц — разве выход? — Ответил Разумовский, внимательно глядя на ее губы.

Внутренний чертенок очень хотел поспорить, но логика все же взяла верх. Ила почесала нос и вынуждена была согласиться:

— Хорошо, но рожать я буду тут.

— Как скажешь. — Легко согласился он, улыбнувшись. — А пока давай договоримся, что в случае чего — ты сразу говоришь мне. Неважно — тянет, ноет или не дай боже заболит. Я должен знать первым.

Потом Вадим еще не раз удивлял ее своей дотошностью и желанием быть в курсе любой мелочи. Он ходил вместе с ней по врачам, изучал анализы, созванивался, консультировался с кем-то постоянно. Дурдом на выезде, одним словом. Мало того, если бы не высокая вероятность планового кесарева сечения, присутствовал бы на родах однозначно. Атас.

Следующий день запомнился Илоне двумя моментами. Первый: Вадик устроил разгром участковому гинекологу, доведя последнюю чуть ли не до истерики. Потом заглянул к заведующей. На просьбы Лонки не реагировал, попросив ласково, но твердо посидеть в коридоре.

Второй: после этого они поехали в ЗАГС. Разумовский, ушел туда один, вернулся минут через пятнадцать и сказал:

— Идем. Сейчас подадим заявление, а завтра нас распишут.

Если бы не инцидент в больнице, что произошел ранее, она, может, и повыкаблучивалась бы для куражу, но глядя в темные глаза Вадима, сделать это не решилась. Заминка произошла, когда он, заполняя специальный бланк, добрался к графе где было необходимо указать фамилии, которые будут у мужа с женой после регистрации. Ила открыла рот, чуть наклонившись к нему, но Вадим, продолжая писать и не поворачивая головы в ее сторону, проговорил:

— Нет, Малая. Даже вслух не произноси ту дичь, что у тебя сейчас на уме. — А через минуту подвинул формуляр вместе с ручкой к ней. — Давай, у нас еще куча дел сегодня.

Несмотря на то, что никакого огромного пиршества не было, Илона на следующий день все равно очень устала. Неожиданно прилетели Марк с Сашей и Йонас с женой. Плюс мамы, плюс самые близкие родственники, плюс фотосессия, плюс все эти «горько!», которые выводили ее из себя, заставляя краснеть, как помидор. Не любила она гульбищ. И внимания к себе повышенного не переносила. Возможно отчасти потому, что привыкла всегда быть в тени, не высовываться. А теперь волей-неволей оказалась в центре внимания.

Вадим организовал праздник в одном из загородных клубов, арендовав ресторан. Как и когда он успел все это сделать — оставалось загадкой. Илона лишний раз смогла убедиться в том, что если человек хочет чего-то — для него нет преград. На ее возражения лишь усмехался и целовал, чем здорово действовал на нервы.

Вечером, распрощавшись с гостями, они остались вдвоем номере для молодоженов. Лепестки роз на кровати, цветы в вазах, бутылка шампанского в ведерке со льдом. Ничего необычного. Благо, что не накрутили пошлых лебедей из полотенец. Лона присела на кресло и покрутила кольцо. Правильно ли она поступила? И нормально ли в день свадьбы задаваться таким вопросом?

Вадим вошел в комнату и поставил бутылку с водой на тумбочку. Опустился перед ней на колено, задрал подол платья, и, помогая снять макасины, спросил:

— Ну что, жена, мужа слушать будешь?

— Если он не станет страдать маразмом, то да. — Ответила, подавив непонятную судорогу в горле.

— Поговори у меня. — Насмешливо сощурился. — Как себя чувствуешь?

— Нормально. Ноги немного болят, но это с непривычки. На низком ходу неудобно.

Он размял ее ступни, заставляя вздрагивать и закусывать губы от приятных ощущений, после чего поднялся и со словами: «Погоди минутку» вышел. Вернулся очень быстро.

— Я воду включил. Поваляемся в ванной?

То, чем заканчивались у них такие «валяния» раньше, Лона прекрасно помнила. Другое дело, что с момента его приезда — секса у них не было. Вначале, насколько она понимала, Вадик хотел удостовериться, что угрозы ребенку нет, а ночь перед свадьбой он провел у себя. Странные суеверия, и тем не менее. Непонятно почему, но чувствовала удивительную неловкость. Даже в самый первый раз так не стеснялась, как в первую брачную ночь!

Он же, как будто издевался. Начал медленно расстегивать пуговицы рубашки, при этом глядя на нее неотрывно и не давая толком сделать нормальный вдох.

— Ты очень красивая, Лон. — Огорошил вдруг. Впервые за всю жизнь, между прочим!

— Только сейчас рассмотрел? — фыркнула в ответ, но улыбки не дождалась.

— Ты очень красивая. — Повторил, подходя к ней. Снова опустился, но теперь уже на оба колена. Обхватил ладонями ее лицо. — И теперь вся моя… вся, понимаешь? Полностью.