Алёна Воля - Малая

— Рассмотри его. Не бойся. — Потом взял ее руку и вместе со своей стал водить вверх-вниз. На вид и на ощупь он очень отличался от того, что сейчас наблюдала Лона.

— Может… поцелуешь меня? — спросил Сергей, чуть дернув бедрами.

Апупеть! Вот это да! Чем не царское предложение?

— Я лучше домой поеду… — пробормотала она, потянувшись за кофтой.

— Брезгуешь? — прилетел вопрос-тычок в спину.

— Мы не настолько близки. — Отрезала, чувствуя тошноту.

Молча оделась.

— Дорогу найдешь? — спросил зло, явно пытаясь принизить.

— Завязывай с пивом, Сережа. — Выходя, бросила ему напоследок.

Спустившись вниз, вызвала такси и посмотрела входящие сообщения. Вадим. Три пропущенных.

Разумовский стоял у дверей ее квартиры и чувствовал, как начинает реально клокотать от злости и растерянности. Это как понимать бл@?! Малая сменила замок? Или что?!

Когда-то ключ от своего жилья она дала ему сама! Сама, бл@дь! Он ее не просил! Что мать твою за день такой?! Что происходит?! Второй раз вопрошая у вселенной, тяжелыми шагами направился вниз, ощущая, что земля под ногами качается.

Хочешь, не хочешь, а получалось так, что его в одночасье свергли с Олимпа. Поиграл, свыкнувшись с амплуа бога — и вдруг оказался в роли простого смертного, отвергнутого своей вчерашней рабыней. Сильные эмоции есть сильные эмоции. Илона задала мощную амплитуду от эйфории всемогущества до полного уничижения. Вот так просто, без какого-либо объяснения взяла и вычеркнула его из своей жизни.

По загривку пошел жар. Спускаясь по ступенькам, достал телефон, набрал ее номер. Послышался длинный гудок, после чего связь оборвалась. Повторил попытку еще раз. И еще. Результат тот же. Она что, номер сменила? Или… заблокировала?! Догадка жгучим комом ударила в солнечное сплетение.

Этого не может быть. Нет. Этого просто не может быть! Обиделась? На что?! Он только приехал! На дне рождения теть Маши даже толком не общались — обменялись парой фраз!

Вышел из подъезда, закурил и вызвал такси. С Марком они пили, а потому за руль садиться не стал, оставив машину у брата под домом. Как-то одновременно у них начался треш. Саша, девушка с которой тот жил и планировал даже жениться, сообщила такую новость, что любого мужика запросто свалила бы с ног. Они проговорили до позднего вечера, после чего Вадим оставил уснувшего пьяного в доску Вульфа и отправился к Малой, где его ждали вот такие новости.

Причиной подобного поведения могло быть только появление другого. Больше вариантов попросту не существовало. Скрипнув зубами от злости, сел в такси и постарался успокоиться, но мысли одна другой гаже лезли в голову с маниакальным упорством. Где она сейчас? С кем? Что бл@дь делает?! Неужели… изменила ему? Все эти годы был железобетонно уверен в ней, в том, что ждет и не скачет по х@ям!

Еще буквально вчера вечером поражался, слушая брата — как тот дымит на свою Александру и не может с этим ничего поделать. А сейчас сам, сидя в автомобиле, готов был крушить торпеду руками и реветь как раненный бизон. Порно-картинки с чужим мужиком и ее участием возникали сами собой и поднимали давление до треска в глазах.

А Илона тем временем, сидя в другом такси, что проехало мимо, пыталась не разреветься. Она чувствовала себя грязной. Запах слюны Сергея преследовал и вызывал позывы рвоты. Влажных салфеток с собой не оказалось и приходилось дышать ртом, чтобы не платить потом за химчистку салона авто.

Набрала Сашу, но та не ответила, а больше поговорить на больную тему ей было не с кем. Дома первым делом отправилась в душ, где терла себя мочалкой до боли, пытаясь смыть не только посторонний запах, но и воспоминания о нескольких последних часах своей жизни.

И только забравшись в постель, дала волю чувствам — горько расплакалась.

Понедельник ее удивил. Ей казалось, что чувство отчаяния будет преследовать не одну неделю. Так, по крайней мере, было каждый раз после отъезда Вадима. Но странным образом появилось опустошение, которое заняло все пространство лишь иногда давая сбои и пропуская болезненные прострелы.

Первый шаг сделан. За прошедшие сутки Разумовский не мог не понять, что между ними все кончено. В отличие от Саши она не надеялась на чудо. Не будет Вадик бегать как ужаленный. Он только обрадуется такому повороту событий. Наконец-то избавится от нее. Вот только как и главное зачем ей жить дальше?

Выходя вечером из офиса, машинально нажала на сигнализацию и остолбенела. Возле ее машины стояла машина Вадима, а он курил рядом, подпирая капот задницей. Сердце пропустило удар. Стоп. Надо быстро взять себя в руки!

— Привет. Какими судьбами? — подошла, изображая удивление с легкой улыбкой. Так она отреагировала бы, если бы встретилась случайно с любым из своих знакомых.

— Привет. — Уставился на нее немигающим взглядом. Видимо он не знал, что ей сказать, так как замолчал после короткого приветствия. А что удивительного? Они и не разговаривали толком никогда. Трахались и то куда больше, чем говорили.

— Что-то случилось? — побледнела. — С Марком?!

— Нет.

Лона облегченно выдохнула и пояснила:

— Не могу ему сегодня дозвониться никак. И Саша трубку не берет.

Выносить молчаливое давление с его стороны было неимоверно сложно. Колени предательски задрожали.

— Ты что-то хотел? — спросила, огибая машину, тем самым давая понять, что на долгие разговоры не нацелена и собирается уехать.

— Лона, что происходит? — с трудом расклеив челюсти, спросил, следя за ее передвижениями.

— Ты о чем? — набравшись смелости, посмотрела прямо. — О наших милых встречах? Спешу успокоить: больше я тебя не потревожу. Благотворительность в виде жалости мне более не нужна.

Вадим изменился в лице. А она, не давая себе опомниться, села за руль и уехала, поражаясь собственному мужеству.

Уважаемые читатели! Обращаюсь к тем, кто еще не знаком с моими книгами. Если Вы не читали "Красная помада для бибабо", настоятельно рекомендую сделать это, прежде, чем продолжить чтение. Произведения не связаны сюжетом, но так Вы не испортите для себя интригу предыдущей истории.

Разумовский чуть не задохнулся от такой виртуальной пощечины. Понимал, что заслужил, и даже сказать в свое оправдание не мог ничего! Ведь ее слова были правдой… до определенного момента. Когда наступил этот самый момент, он и сам не знал! Просто до того как Малая выскользнула из его рук, не осознавал, не отдавал себе отчета!

Да, в самый первый раз все так и было. Пожалел. Второй — на чистых инстинктах. А потом? Что его дернуло прийти к ней самому? А черт его знает, бл@! Понравилось! Он обычный мужик и желания у него самые что ни на есть элементарные. Всех этих страстей и любовей Вадик уже нажрался в свое время, а потому задумываться о том, что чувствует, не желал.

Лонка не вписывалась в его жизнь никаким боком. После развода он не хотел больше серьезных отношений, а тем более семьи. С ней же, если бы начал встречаться в открытую, так поступить не мог. Именно поэтому то, а главное как все происходило, его вполне устраивало. Эгоист? Так он и не спорит!

Только как-то так в итоге сейчас вышло, что переиграл сам себя…

Илону колотило весь вечер. Как?! Каким образом у нее так вышло?! Оттолкнула! Впервые в жизни! Хотелось плакать и скакать от радости. Раз приехал, наверное задело ее поведение, а значит… О, боги! Несмотря на то, что пообещала надежду даже близко к себе не подпускать, сдержать ликование не было сил.

Набрала еще раз Сашу. Та не ответила. Странно. Брат тоже не брал трубку.

Вторник прошел вяло. На смену воодушевлению пришло уныние. В душу полезли сомнения. Вчерашний приезд Вадима уже не казался ей признаком чего-то хорошего. Может он просто проезжал мимо, увидел ее машину, ну и решил остановиться, а заодно спросить, в чем дело. Или ее ответ был слишком грубым? Обидела его? И тут же встряхивала головой, отгоняя подобные мысли. Стоп! Так нельзя! Надо стаскивать с себя эту привычно-уютную шкурку под названием «раболепство»!

Что хорошего мама видела от папы, вечно угождая и боясь слово лишнее сказать? Он с ней даже не разговаривал никогда нормально. Цедил слова как старый уголовник папиросный дым. Изменял ей. Оскорблял. Лона когда-то стала невольным слушателем родительской ссоры, которая навсегда врезалась в память. Почему навсегда? Да потому, что это был единственный раз, когда она услышала повышенный тон в сторону отца.

— Как ты мог, Ян?! Как ты мог?!

— Заткнись и лечись, я сказал.

— Я подам на развод. Сил моих больше нет! Сколько еще ты будешь по бабам бегать?! Почему я должна из-за тебя, кобеля по кожвендиспансерам околачиваться?!

— Рот закрой. Только попробуй. Узнаю — уйдешь босая на все четыре стороны. Детей не отдам.

— Ты себя слышишь? Это разве я тебе изменяю всю жизнь?! Это разве ты из-за меня ходишь с вечным свербежом между ногами?!

Послышалось какое-то движение, после чего глухой голос отца:

— Идем. Почешу как следует.

— Ян!

Дальше, судя по звукам — недолгая борьба. Что-то упало. Илона, заглянув в краешек окна, увидела, как папа целовал маму, зажав в угол. Она убежала оттуда и долго сидела в саду, закрыв уши. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать, и все сказанное уже прекрасно понимала.

Почему мама мирилась со всем этим? И ее воспитывала на свое подобие! Хорошая жена — молчаливая и скромная. Не перечь мужчине никогда. Твое дело слушать. Доченька, остерегайся больших волосатых дядек. Береги честь для мужа. Откуда ты знаешь это плохое слово?

А потом появился огромный бородатый Вадим и мигом объяснил, что бояться-то нечего. И показал, как это сладко.

Голова шла кругом. Очень тяжело выбираться из трясины, в которой сидела годами и успела пустить корни.