Вадим в силу жизненного опыта был матерым прагматиком. Успокоить женщину можно двумя способами. Первый: разговоры, убеждение, выстраивание логических цепочек и выводы. Это был длинный путь. Второй — старый как наш мир. Зато действенный и быстрый. А потому без колебаний выбор был сделан сразу.

На подъезде сказал:

— Сейчас мы выйдем, и ты будешь смирно топать рядом. Молча, без резких движений. Усекла?

Молчание в ответ даже не удивило.

— Попробуешь устроить цирк, и я тебя вы@бу прямо в машине.

— Куда ты меня везешь? — зло спросила в сотый раз вместо ответа.

— Ты поняла, я спрашиваю? — спросил с нажимом.

— Поняла! — В тон ему рыкнула в ответ.

У него аж дружбан дернулся. Ничего, моя бесстрашная. Погоди чуток. Сейчас мы все бл@ порешаем. Колючки твои обрежем и отполируем до блеска.

Припарковавшись, открыл ей дверь и подал руку. Лонка демонстративно вышла сама.

— Чего тебе надо? Зачем мы тут?

Молча обхватил за плечи и повел вперед, к административному зданию. Разумовский прекрасно отдавал себе отчет в том, что она далеко не глупая, все понимает и чувствует. Сейчас в замешательстве, так как не знает, что делать и как себя вести. Этим следовало воспользоваться, пока не пришла в себя, а потому, расплатившись и получив ключи от домика, быстро направился в нужную сторону.

— Вадим! — уже на подходе начала упираться.

— Лоночка, а давай без сцен на людях? — попросил угрожающе, понизив тон.

— Я не пойду туда с тобой!

— Пойдешь. Еще как пойдешь. — Пообещал, ей так, что она округлила от страха глаза. Да-да, сейчас будет много интересного и сладкого. Доигралась, одним словом, хоть наверняка и не понимала что делает.

Запихнув ее в домик, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

— А вот теперь поговорим.

— Нам не о чем разговаривать больше! — Пыталась пыжиться, но по мечущемуся взгляду было понятно, что броня дала трещину.

Вадим не сдержался, облизал губы, заставив ее попятиться назад.

— Вначале ты объяснишь мне, что тебя укусило, а потом я введу противоядие. — Наблюдая за тем, как она вкусно дернулась, ощутил нехилый такой импульс снизу. О, да-а-а… волнение распространилось по телу. Давненько его так не цепляло.

— Я не хочу тебя больше! Так понятней? — проговорила сквозь зубы.

Какая удача, что на улице было лето — одежды на ней всего ничего. Жаль, что она в брюках. Эти две мысли пришли ему в голову одновременно.

— Малая, а ты в курсе, что врать не хорошо? — спросил, отклеившись, наконец от двери. Ох, как же она вздрагивала в такт его шагам. Смотрел бы и смотрел. Ему в тот момент было совершенно не важно, появился ли у нее кто-то или нет. Цель рисовалась единственная — заполучить назад. Утвердить свое право. А с причинами бунта он разберется потом.

— Даже не вздумай. Не подходи. — Ее голос дал трещину; слегка осип от нервов. Подняла свою сумочку на уровень груди, в защитном жесте.

Бесстрашная какая… девочка. Знает, что в ловушке, а не прекращает фордыбачить. Вадим усмехнулся и продолжил наступать. Размял шею, начал расстегивать ремень на джинсах. Ну, наконец. Дождался. Взгляд Малой стал меняться ежесекундно: смелость-страх-смелость-страх…

А вот теперь поговорим…

Илона пребывала в непонятном оцепенении, но с возможностью двигаться. То, что она видела в глазах Вадима, ее страшило и завораживало одновременно: приговор. Никогда до этого он так на нее не смотрел и не двигался так, пугающе. Грация пумы перед прыжком. По спине побежали мурашки. Что происходит? Это из-за того, что она его бортанула?!

— Остановись, пожалуйста. — Постаралась сказать как можно тверже, но снисходительная улыбочка в ответ только усилила опасения. Даже если он ее услышал, то судя по реакции, человеческую речь больше не воспринимал. У мужчин есть такая способность: голова отключается в определенный момент, а вместо нее ними начинает руководить совершенно другая часть тела. Да-да. Та самая, которая сейчас явно обозначилась ниже его талии. И это он еще даже пальцем к ней не притронулся. Ну, все. Ее взгляд был замечен и легкий нервный тик коснулся уголка его губ. Мама.

Вадим медленно надвигался, загоняя ее в угол, подавляя своим мужским эгрегором и заставляя уступать на ментальном уровне. Больше всего Лону поражала ответная реакция собственного тела — в животе потеплело и сладко покалывало, а внутри что-то заныло, заскулило и обрадовалось одновременно.

Илона непроизвольно содрогнулась, когда столкнулась спиной с препятствием, и не заметила как Разумовский, пользуясь долями секунды, пока она оборачивалась, оказался совсем рядом, сделав два быстрых бесшумных шага. Левой рукой преградил единственный выход, уперев ладонь в стену рядом с ней, а правой мягко, но сильно взял за шею.

— Не хочешь? И как давно ты меня не хочешь? — поинтересовался вкрадчивым голосом.

Она все еще не сдавалась, даже будучи фактически зажатой со всех сторон. От этого у Вадима медленно, но верно с каждой долей секунды джинсы становились все теснее и теснее. То, что отношения больше никогда не вернутся в зефирно-бархатную колею, было понятно как дважды два. Они всегда диктуются поведением партнера. Пока была покладистой и смиренной — получала бережливо-ласковый секс. Начала дурить — пусть не ждет от него мягкости.

Главное, чтобы выдержки хватило. Просто вы@бать — не вариант. Должна кончить. И желательно, не раз. Только так он сможет разобраться с ерундой, поселившейся в ее голове и вернуть лицензии на доступ к сокровенному.

Наклонившись, чуть ослабил хватку и без прелюдий протиснулся языком в ее рот. Задергалась, непроизвольно добавляя порцию тестостерона ему в кровь. Целовал до тех пор, пока не ответила, но стоило переключиться на шею, тут же попыталась освободиться.

— Ты ненормальный?! — зафырчала зло. — Отпусти меня!

Как там дед Георг говорил? «С бабой не надо болтать, бабу надо еб@ть!» Разумовский вжал Лону в угол своим торсом еще сильнее и добрался к брюкам. Пуговица не выдержала натиска, и, стукнувшись о пол куда-то покатилась.

— Вадим! — вскрикнула, переходя на жалобный писк.

Он чуть отстранился, но ровным счетом для того, чтобы самому было удобнее добраться к ней между ног. Ткань под его рукой затрещала.

— Вадим!! — Ила покраснела от жалких стараний остановить его. Цеплялась своими ручками, оставляя царапины, и сычала от злости. — Прекрати!!

Он закрыл ее рот очередным поцелуем, подавляя сопротивление и млея. Выждал несколько томительно-длинных минут, прежде, чем она расслабится и утратит бдительность, после чего добрался таки. И чуть не получил инфаркт. Казалось, что сердце застучало везде: в ушах, в горле, в груди. Господи. Мокрая, желающая тебя самка — чистый героин для мужского мозга.

Обхватив рукой, тут же вытащил ее из угла, прижимая к себе спиной и обездвиживая. Подтянул к дивану и нагнул через подлокотник, сдирая ее брюки и не соображая уже больше ничего. Лонка пыталась развернуться, упиралась, цеплялась руками в диванные подушки, непроизвольно разбрасывая.

— Пусти!! Вадим! Ты! Нет, Вадим, нет! Пусти!! Вад…

Да!!! Не сдерживаясь, зарычал, вбиваясь. Малая в ответ сдавленно вскрикнула, послав ему тем самым контрольный в голову.

…

Илона лежала на родной волосатой груди и все еще подрагивала. Интересно, когда это прекратится? Она ненормальная. Нет, ну точно ненормальная. Разве может психически здоровый человек испытывать оргазмы от… насилия? То, что она ощутила, было совершенно новым и необычным. Неужели, таким образом, проявились отголоски маминого воспитания? Или это ее личный какой-то заскок? Ведь на внутреннем уровне все всколыхнулось уже тогда, когда оказалась в доме. Чувствовала исходящие волны от Вадика так, словно руками ее трогал.

Раньше он вел себя с ней как с хрупкой вазой. Сплошная нежность и ласка. А теперь в пароксизме страсти пялил как портовую шлюху битый час. Не останавливаясь.

Кто ж мог подумать, что своим поведением она откроет ящик Пандоры?

— Рассказывай. — Проговорил расслабленно, поглаживая рукой ее бедро.

— Мне надоело. — Ответила, лишь бы отстал. Говорить не хотелось, а объяснять первопричину не собиралась. Надо было начинать с того, что подслушивала их с Марком разговоры. Она, конечно с отклонениями, как только что выяснилось, но не настолько, чтобы окончательно пасть в его глазах.

— Надоело что?

— Жить так надоело. Хочу начать все с чистого листа.

— У тебя… появился кто-то?

— Не твое дело.

Он явно спрашивал для проформы и не ожидал такого ответа, потому как напрягся, а через секунду взял за волосы и грубо потянул, заставляя приподняться и посмотреть в лицо.

— Ты мне изменила что ли? — проскрежетал, вперившись темным взглядом.

— Пусти! — схватившись за его руку, попыталась освободиться. — Можно подумать ты мне верность хранил!

Вадим сжал зубы так, что их отчетливый скрип заставил ее вздрогнуть.

— Малая, ты вообще страх потеряла?

— Мне больно. — Прошипела, стараясь вывернуться. А он, вместо того, чтобы отпустить перехватил крепче, подтягивая ближе к своему лицу.

— А ну, повтори.

— Ты мне никто, понял?! И я буду делать то, что захочу! — Растерянность и неловкость, которые Илона ощущала после нестандартного секса трансформировались в злость. Это была своего рода защитная реакция на то, что проявила слабость перед ним и теперь все ее старания идут прахом.

— Нет, золотце. Ты будешь делать только то, что я хочу.

Лона сузила глаза, всем видом показывая, что его слова он может засунуть очень далеко и глубоко. Разумовский нехорошо улыбнулся.

— Лоночка, деточка, ты сейчас ходишь по ох@енно тонкому льду. — После чего силой наклонил к себе и начал целовать.