Он действительно сказал об этом в полушутливом тоне? Или мне показалось? Да, скорее показалось.

– Но… – С его губ опять слетел вздох. – Ты пошла на ложь, дабы избавить от неприятностей Рика, Мелисса! Снова эта жажда помогать! Вот что мне не нравится! Ты отважилась на такой риск, и все из-за него! Не проще ли было сказать, что ты села в машину, понятия не имея, что она ему не принадлежит? Пусть сам бы выкручивался.

– Я так не могла! Взять и бросить его? Допустить, чтобы он…

– …сам за себя ответил?

Интересно, что бы из этого вышло?

Джонатан не унимался.

– Или пусть ему на выручку пришла бы агентша. Она получает за это приличные деньги. И прекрасно знает, как в подобных случаях…

– Хорошо! – с жаром выпалила я. – Возможно, ты и прав. Но не забывай, что я была у Годрика в долгу! Он помог мне избежать беды в парке, когда Храбрец напал на того пса и его хозяин обрушился на меня с бранью и оскорблениями!

– К тому же Годрик твой друг, – саркастически заметил Джонатан.

Я резко повернула голову.

– Да. Друг.

Последовало неловкое молчание, после которого я уже не знала, что сказать.

– Мелисса, у тебя большое сердце, и я ценю твою отзывчивость, – устало произнес Джонатан. – Но… – Он приподнял и опустил брови. – Может, довольно печься о чужих судьбах? Забудь о проблемах, которые тебя не касаются. Пожалуйста. Я больше не буду повторять тебе этого, однако очень прошу: постарайся расслабиться. Броди по Нью-Йорку. Будь со мной. – Он остановил на мне взгляд столь пронзительный, что я почувствовала себя так, будто сижу перед ним голая. – Еще раз поймаю вас за Милочкиным занятием, первым же рейсом полетите в Лондон, мисс Ромни-Джоунс.

– Хорошо.

– Хорошо. – Джонатан начертил рукой в воздухе невидимую черту. – День на исходе. Впереди вечер – не потянем в него дневные проблемы.

У меня полегчало на душе.

– Ужин обещает быть чудесным, – сказал Джонатан. – Стива и Дайану я сто лет не видел. Они с нетерпением ждут возможности познакомиться с тобой. «Грамерси таверн» – отличный ресторан. Тебе понравится.

– Не сомневаюсь, – произнесла я как могла воодушевленно.

Сказать по правде, чувствовала я себя весьма неважно. Столкновение с полицией, оказывается, пожирает уйму энергии. Не представляю, как хватает сил попадаться им столь часто, например, у Пита Догерти. Я тайно мечтала понежиться сейчас в ванне, заказать на дом что-нибудь вкусненькое и провести вечер с пультом дистанционного управления в руке перед огромным телеэкраном. Не утруждать себя знакомством с очередной компанией Джонатановых друзей, при встрече с которыми я неизменно чувствовала себя так, словно явилась на собеседование, затеяв устроиться на высокооплачиваемую должность в управление солидного инвестиционного банка.

Я украдкой взглянула на точеный профиль Джонатана, который в эту минуту объяснял таксисту, по какой дороге удобнее ехать. Наверняка он знает, как массировать ступни, подумала я. Ведь другие части тела растирает мастерски. Порой даже с физиологическими комментариями, что ставят в тупик…

Тут я вспомнила: наши отношения не на той стадии, когда можно совмещать массаж ног с просмотром телепередач, и сердце заныло от тоски по домашнему теплу, Нельсону и его давно не новому дивану. На диване я представила Джонатана. В спортивных штанах от Ральфа Лорена.

Нет, нельзя смешивать образ Джонатана и Нельсона.

Я взяла себя в руки. В Нью-Йорке надлежало соответствовать здешним требованиям. Не расслабляться. Ходить на вечеринки. Знакомиться с людьми. Запоминать новые имена, профессии, телефонные номера…

– Отлично! – произнесла я, и голос прозвучал неестественно, как мамин. – В котором часу надо там появиться?

– С семи до семи тридцати. Успеешь принять ванну, выпить чая и… – Джонатан провел пальцем по моему слегка влажному лбу, и кожу приятно защекотало. – Может, успеем ненадолго прилечь?

– Было бы здорово, – пробормотала я. – Хм, Джонатан, в последнее время я так много хожу, что, бывает, кажется, ноги вот-вот отвалятся.

Нельзя ли устроить, э-э… расслабляющий массаж? Всего на несколько минут?

Джонатан посерьезнел.

– Почему ты раньше не сказала, милая? Как только приедем, позвоню Лори.

До дома оставалось чуть больше квартала. Едва мы переступили порог, Джонатан связался с Лори, и та записала меня на гидромассажную ванну с молоком и миндалем для ног и на сеанс педикюра.

Ужасно мило, но я просила вовсе не об этом.

В «Грамерси таверн» мы с Джонатаном явились ровно в семь пятнадцать. В кремовом льняном костюме он выглядел исключительно. На мне было облегающее шелковое платье Милочки, которое вернулось из химчистки Джонатана как будто более новым, чем когда я покупала его на распродаже в «Селфриджез», и куда более дорогим.

Джонатан заметил, что, выйдя из такси, я глубоко вздохнула, и чуть не рассмеялся.

– Эй! Расслабься! – сказал он, кладя руку мне на талию. – Мы приехали на ужин в кругу друзей, только и всего!

– Тебе легко говорить, – сказала я, позволяя ему провести себя мимо швейцара, один взгляд на которого нагонял страх. – Поставь себя на мое место: так много новых знакомых за раз у меня не появлялось с начала учебы в колледже.

– Что поделать? – произнес Джонатан –

Всем не терпится с тобой познакомиться. Послушай-ка, пока мы одни: я сказал, что ты потрясающе выглядишь? Сдается мне, – прибавил он вполголоса по пути к бару, – все мои мысли за ужином будут лишь о том вечере, когда ты надевала это платье в последний раз.

Я в шутку пихнула его локтем в бок. В тот день мы отмечали три месяца, что были вместе. Я тоже все прекрасно помнила. Вечер был из тех, которые навек остаются в памяти: с устрицами, мартини и катанием на «Лондонском глазе».

– Джонатан! Здорово, приятель!

Человек в костюме, с ним рядом еще один, две женщины, тоже в костюмах, и Бонни с Куртом замахали нам руками; Джонатан, едва касаясь моей спины рукой, повел меня к их столику.

Все выглядели так, будто приехали в бар прямо с работы Я мгновенно почувствовала, что одета не по случаю роскошно, а не наоборот, как опасалась. Боже. Когда я научусь угадывать, куда в каком виде должна являться?

Улыбнувшись, я сосредоточилась, чтобы запомнить имена. А когда подошла ближе, с ужасом поняла, что одна из дам в костюмах – Дженнифер Язык Без Костей с той вечеринки у Бонни.

Ничего. Будь выше разных глупостей Будь выше, стала суматошно внушать себе я. Она смутилась не меньше твоего.

– Мелисса! Привет! – Бонни вспрыгнула с места и заключила меня в обычные костлявые объятия. – Выглядишь фантастически! Напоминаешь Кетрин Зету-Джонс!

Я ничего не имела против Бонни, но, когда она прижимала меня к груди, возникало чувство, что обнимаешься с экспонатом из музея естественной истории. Интересно, какие ассоциации вызывали у нее мои телеса.

– Привет, Бонни! – ответила я, когда она, наконец, отпустила меня. – Отличный пиджак.

– Видите? – произнесла Бонни театральным шепотом, обращаясь к подругам. – Видите? Правда, очаровашка?

Понятия не имею, очаровала ли я кого-либо, но была рада возможности переключить внимание на Курта, который взялся представлять мне друзей. Его и Бонни я давно знала, Дженнифер, вне всяких сомнений, помнила; Уэнтуорт тоже учился в университете с Джонатаном, как и Стив.

– А это моя жена Дайана, – прибавил Стив. – Через одиннадцать с половиной недель мы ждем прибавления!

– Здравствуй, Мелисса, – проворковала Дайана, убирая с глаз медную челку, чтобы лучше меня рассмотреть.

Ее короткие волосы были пострижены так, что ложились в художественном беспорядке, но как нельзя лучше при всяком движении головы.

Я проглотила слюну. Не сказали бы мне, я бы и не заметила, что Дайана беременна. Практически все Джонатановы друзья были в прекрасной форме.

– Значит, ты вернулся в Нью-Йорк! – про. изнес Уэнтуорт.

– Похоже на то, – ответил Джонатан.

– О! Какой ты теперь у нас лондонец! – провизжала Бонни. – «Похоже на то», – повторила она безжизненным тоном.

– Джонатан, я хотел бы переговорить с тобой по делу, – сказал Уэнтуорт, – Да, да, понимаю! – Он поднял руки в ответ на поднявшийся дружески-протестующий гвалт. – Я собрался купить квартиру и должен посоветоваться со специалистом.

– Если ты о той, про какую я думаю, зря суетишься, – заявил Стив, поднимая глаза к потолку. – Ничего не выйдет! Знаем по опыту, правда, солнышко? Ты ведь не лауреат Нобелевской премии и не приятель Джорджа Буша-старшего. У тебя практически ноль шансов.

Дайана закивала.

– Мы сделали вклады во все мыслимые и немыслимые благотворительные организации, посадили бедную собаку на вегетарианскую диету, чтобы ее вес не превышал допустимых пределов. Безрезультатно!

– Мелисса, ужасно, что они вынуждают тебя слушать их кошмарные квартирные разговоры, – сказала Бонни, прикасаясь к моей руке и похлопывая по свободному сиденью рядом с собой. – Давай закажем тебе выпить. Шампанского? – Она подала знак официанту и снова повернулась ко мне. – Как тебе Нью-Йорк?

Всякий считал своим долгом задать мне этот вопрос, будто я была первой англичанкой, что ступила на американскую землю с тех времен, когда к ее берегам причалил «Мейфлауэр». Я каждый раз терялась, не зная, что говорить. И выдавала стандартное: «Здесь все огромное!», что, по сути, так и было. Поделиться впечатлениями меня просили из лучших побуждений, вот я и старалась отвечать тем же, не восклицать: «Ньюйоркцы помешаны на средствах по уходу за зубами!» или «Налог с продажи кофе тут безумный!»

Бонни и Дайана не сводили с меня глаз.

– Здесь все огромное! – восхищенно пропела я. – А в карте метро попробуй разберись.

– Ну что ты! Чего в ней сложного? Как-нибудь встретимся утром, – милостиво предложила Бонни, – проедем на метро вместе, и я без труда объясню тебе, по какой системе оно работает.