Это помогало мне заглушить чувство вины за то, что я уехала и бросила их.

– Они – моя семья, как же не помогать? И зарабатываю я намного больше, чем они.

– Знаю, но давай посмотрим правде в глаза. Джон уже прекрасно мог бы сам тянуть лямку. Сколько раз он менял работу? И всегда увольнялся сам, пока не выгнали под зад, потому что бездельничал. А Брендон? – Упомянув моего младшего брата, Конни слегка улыбнулась. – Тоже тот еще жук, но не дурак. Как здорово у него получилась модель ТАРДИС[3] – уму непостижимо! Негодник.

Мой брат увлекался научной фантастикой и в свободное время мастерил модели всяких штучек из любимых фильмов и сериалов. Конни постучала ногтями по бокалу и выпрямилась. – Если бы он поменьше резался в свою дурацкую Фифу[4], то имел бы все шансы получить достойную работу. Он способен на большее, чем просто отсиживать по несколько часов в день на складе списанных автомобилей. Да и папочка твой не такой уж никчемный, каким притворяется.

Закончив тираду, Конни плотно сжала губы, изобразив законченность мысли.

В комнате повисло неловкое молчание. Я любила подругу, и она однозначно понимала меня лучше, чем родственники, но критиковать их – дело мое, а не ее.

– Ты говорила, что тебе нужна помощь. Только не проси гоняться за подонком Дилэни с острым ножом. Если поймают, моему директору это не понравится. Так чего ты хотела?

– Ту книгу. Где про свечи.

– «Искусство хюгге».

– Как-как? – захохотала я. – Ты случайно не заболела?

– Еще чего, вот болтушка. – Конни усмехнулась, и как по мановению волшебной палочки вся неловкость между нами исчезла. – Это датское слово! – И она снова его повторила, не то хюгге, не то хыгги. В ее исполнении это было похоже на воинственный клич или на молитву большому белому туалетному богу.

– Значит, так это произносится? – удивилась я. – Понять бы, что это означает… Эта книга о датском дизайне интерьеров?

Конни в ужасе уставилась на меня.

– Что ты, нет! Это про отношения. Про подход к жизни, – и она пододвинула к себе большую тележку из супермаркета (с которой, казалось, она никогда не расставалась. Быть учителем означает таскать с собой огромное количество всякой всячины). – Это идеи одного горячего датского парня, он дальний родственник Вигго Мортенсена[5] и руководит Институтом счастья или чем-то таким.

При упоминании Вигго я встрепенулась. Мы обе были от него без ума с тех пор, как посмотрели «Властелина колец».

– Я много про это читала. Ты знала, что по уровню жизни Дания признана лучшей страной в мире?

– Сегодня утром как раз читала статью об этом. Но меня заметка не убедила. Судя по скандинавским триллерам, у них там чудовищно высокий уровень смертности, сумасшедшие женщины-детективы и бесконечные дожди. Как-то не бьется со счастьем…

– Нет, серьезно. Книга о том, как улучшить свою жизнь с помощью мелочей. – Кажется, Конни говорила искренне. Только это удержало меня от издевательских комментариев. – Вот, к примеру, свечи, – она показала на три свечи на камине и поморщилась. – Предполагается, что они помогают сделать дом уютнее.

– Но это не работает.

– Знаю. Мешает синяя плесень на стене.

– Нам надо снова поговорить с домовладельцем. Хотя после папиного дома я вообще ничего хорошего не жду. – Я устало потерла синяки под глазами. Конни права насчет хомяка в колесе. В сутках недостаточно часов. – Мне необходим экспресс-курс по этому хы… Как ты там сказала? Послезавтра надо подать заявку. Можно я позаимствую книгу?

Глава 3

Я переживала и сомневалась. Вот и настал день моего триумфа. Самого неожиданного триумфа за всю карьеру и единственный шанс показать Джошу и начальству, на что я способна. Так почему же все свои упования я возложила на какие-то жалкие свечки, несколько березовых веточек, дорогую лампу и совместные усилия ребят из студии, которые помогли вынести лишнюю мебель? Правда, Меган обещала, что покроет расходы, но вряд ли она имела в виду лампу за две сотни фунтов – м-да… зато уютный золотистый свет, заливший комнату, был в точности таким, как на картинке в книжке Конни.

Я запретила себе даже думать о том, насколько устала. Прошлой ночью я вернулась домой после десяти вечера, обегав всю Оксфорд-стрит, а потом почти до рассвета возилась на кухне, совершенствуясь в изготовлении традиционного датского овсяного печенья: Конни поклялась, что это печенье – квинтэссенция хыгге.

Вчерашние приготовления к великому триумфу заключались в том, что я от корки до корки прочла эту книгу, потом долго рассматривала в Интернете картинки с носками, свечами, шерстяными пледами на плечах влюбленных парочек, варежками на руках, сжимающих кружки с горячим шоколадом. И только после этого отправилась в марафон по магазинам.

В конце концов любовь датчан к свечам нашла отражение в оформлении нашего офиса – именно это и стало отправной точкой в моей кампании по завоеванию Ларса. Я примчалась в офис к семи утра с единственной целью – хюггифицировать (встречайте – новый глагол в моем словаре) самую маленькую в здании переговорную комнату. Придать ей уют было непросто, но я очень рассчитывала на свечи и дорогие лампы.

Имелись также две купленные в Антропологии яркие кружки с буквами Л и K, чай и тарелка с моим домашним печеньем. Хотя оно выглядело сомнительно (и даже это сомнительное получилось аж с третьей попытки), мне стоило немалых трудов отогнать от него коллег, чтобы не съели все подчистую.

Наконец все было готово – по крайней мере, я сделала что могла. Притащила в комнату два стула, отличающиеся друг от друга по стилю, но они самые удобные, какие удалось найти. Стояли они у довольно симпатичного стола из березы – образец, оставшийся у нас после рекламной кампании фирмы «Эркол». С книжной полки, которую по моему настоянию принесли с другого этажа, я выкинула все книги, а затем, обойдя все кабинеты, подобрала несколько ярких томиков, которые мило смотрелись вместе.

Чтобы не переборщить со свечами, я решила использовать всего пять: три на столе, а еще две на книжной полке, куда я водрузила чайник с кипятком, кофейник, заварочный чайничек, молоко, сахар и прочее. Это уж точно по-датски – такие чайные декорации. Я даже попыталась пристроить веселенький желтенький горшочек с березовыми ветками, но позвонила секретарша и сообщила, что он пришел. Как бы я ни старалась, ветки все равно выглядели как куча бесполезных прутьев.


Обаятельный блондин (естественно) Ларс Вильдер, исполнительный директор датского универсама «Йем», – высокий и излучающий здоровье. Его внешний вид полностью отвечал представлениям о жителях скандинавских стран. Во всяком случае, у меня они были именно такие. Больше шести футов ростом – настоящий викинг.

– Доброе утро, я Кейт Синклер, – и протянула руку. Судя по всему, он был абсолютно расслаблен и невозмутим, не то что я (у меня в животе будто прыгали лягушки).

– Доброе утро, Кейт. Я Ларс. Очень благодарен за то, что вы согласились встретиться сегодня.

Я всмотрелась в его лицо, не насмехается ли. Обычно заказчики такого уровня не благодарили за встречу – для них всегда было нормально, что мы прыгаем перед ними на задних лапках.

Неяркое теплое освещение контрастировало с ослепительными огнями в коридоре, и я заметила, что Ларс одобрительно посмотрел по сторонам.

– Прошу, присаживайтесь, – я показала ему на кожаное кресло-бочонок с небрежно брошенной на подлокотник шалью. Стул напротив – в стиле 80-х, металлическая рама, обтянутая кожей, – был намного удобнее, чем казался.

Я занялась приготовлением чая. Странно, но это сработало. Разговор стал более непринужденным, и я поинтересовалась, хорошо ли он доехал.

В конце концов мы оба сели за стол, хотя мне казалось, что чайник украл у нас десять драгоценных минут встречи.

– Отличное печенье, – заметил Ларс и, одобрительно кивая, потянулся за добавкой.

– Спасибо.

– Это вы пекли?

Я развела руками, как бы говоря, что ничего такого в этом нет, а сама вспомнила разгром на кухне и забракованные образцы в контейнере. Нам с Конни предстояло их есть еще не одну неделю.

Ларс откусил кусочек.

– Очень вкусно.

– Семейный рецепт, – соврала я. Мама пекла нежирный бисквит «Виктория», но никогда в жизни не делала овсяного печенья.

– О, семейный. – Он одарил меня широкой улыбкой и взмахнул руками, подчеркивая важность своих слов. – Это очень важно… как и фамильные рецепты. Моя мама знаменита своими канельснегле.

Я кивнула и улыбнулась в ответ, будто знала, что это за канельснегле такие.

– Она уверена, что любую проблему можно решить с помощью булочек.

Это показалось мне немного странным, но я не подала виду – парень явно обожал свою маму.

– Мама держит кафе «Варме», по-датски это означает «тепло». О, это необыкновенное место. Моей матери нравится заботиться о людях.

Это прекрасно – иметь кого-то, кто бы о тебе заботился. Мне последние несколько лет приходилось все делать на свой страх и риск, в одиночку плыть против течения.

– Это я и хочу принести в Англию – тепло и домашний уют.

Ларс прочистил горло, и я осознала, что действительно задумалась над этим.

– Моя мама точно одобрила бы это, – он окинул взглядом комнату, – все это очень соответствует духу хюгге. Вы хорошо потрудились. Очень по-датски. Я вижу, что вы уже чувствуете, что такое хюгге. Кружки мне очень нравятся.

– Спасибо. Я благодарна за ваш визит и возможность поговорить.

Ларс вдруг рассмеялся:

– Нет-нет. Вы ненавидите меня за то, что я свалился вам на голову в последнюю минуту и не дал никакой информации. – Датский акцент придавал его словам какую-то нежность.

Я улыбнулась:

– Да уж, подход не совсем традиционный, зато вам удалось нас заинтриговать.