…Две недели назад Хосе попросил Валентина съездить с ним на встречу с новым клиентом.

– Понимаешь, дружище, я с ними еще не работал. Фирма крупная. Занимается международными перевозками. Они не верят бумажным рекомендациям, хотят получить подтверждение моей репутации от какого-нибудь порядочного человека. Кроме тебя, у меня других порядочных друзей нет. Одни мудаки, – он захохотал: – Дело плевое. Подтвердишь, что знаешь меня давно и что я никогда никого не подводил. Это ведь так?

– Так, – согласился Валентин. Веской причины, чтобы отказать старому приятелю, не было.

В тот же день они приехали на базу транспортной фирмы. Охраняемая территория, крытые ангары. Ровные шеренги грузовиков с черными кабинами, одетыми в серебристые латы бамперов и решеток, как рыцари перед битвой. И ослепительные на полуденном солнце белоснежные фургоны с надписями-гербами «Азия – Транс». Все такое чистое и блестящее, что режет глаза.

Хосе попросил его подождать под навесом у входа в двухэтажное здание, а сам зашел внутрь. Потом вернулся с двумя парнями.

– Вы хорошие друзья? – спросил один из них, смуглый и коренастый, после приветствия.

– Да, – кивнул Валентин, поежившись от неприятного акцента, и насторожился. Почему разговор происходит на улице?

– И ты действительно можешь подтвердить, что Хосе порядочный человек и всегда держит слово?

– Меня ни разу не подводил, – сказал правду Валентин, с опаской глядя на второго парня, с бритой головой, который держал в руке яблоко.

– Если так, значит, ему можно доверять, – повернулся смуглый к бритоголовому.

– Это точно, – утвердительно произнес тот и достал что-то из кармана. Раздался щелчок, и на солнце заблестело лезвие ножа. «Финка» с выкидным лезвием, тут же определил Валентин. Парень улыбнулся, уловив его взгляд, отрезал от яблока кусок и стал громко жевать, иногда вытирая тыльной стороной ладони капельки пота с головы.

– Люди должны друг другу доверять, иначе бизнес не сделаешь. – Смуглый взглянул на Хосе. – Мы доложим хозяину, что все в порядке. Завтра приходи подписывать бумаги.

Встреча закончилась. Все пожали друг другу руки и разошлись. Приятели сели в машину и выехали за территорию фирмы.

– Слушай, Хосе. Мне очень не понравился весь этот спектакль, – нервничал Валентин, глядя на высокий бетонный забор, мелькавший серыми кадрами над окном. На ладони неприятно ощущался липкий яблочный сок, оставшийся от рукопожатия бритоголового. – Что все это значит? И зачем они записали все мои данные? Телефон, адрес, номер паспорта…

– Да не бери в голову, дружище, – спокойно бросил в ответ Хосе. – Так часто бывает первый раз. Рекомендации, поручительства. Проверка по компьютеру. Потом два-три успешных рейса – и они поймут, что я нормальный мужик.

– Хотелось бы надеяться, – прервал объяснения приятеля Валентин. – Останови у магазина. Куплю воды – сполоснуть руки.

Через несколько минут они остановились, уступив дорогу белому «Лексусу», который выскочил из-за поворота прямо на них.

– Не переживай. Ты же меня знаешь. Своих не подставляю.

И Хосе бодро похлопал Валентина по плечу….

Валентин с сожалением взглянул на мерцающий экран компьютера. Мысли спутались, и захотелось курить. Поработать теперь уже вряд ли удастся. Он набрал номер мобильного Хосе. «Телефон абонента временно отключен». Где его искать? Он набрал номер опять. Ответ тот же. Валентин хотел швырнуть трубку телефона, но сдержался. Лег на диван, включил музыку и уставился в потолок. Надо успокоиться и улыбнуться. Он так и лежал, пока за окном не стемнело. Все попытки связаться с приятелем были безуспешны.

Ее опять нет!

Валентин воткнул ключ в замок зажигания и резко повернул. Двигатель вздрогнул и завелся. Свет фар выхватил одинокую фигуру женщины на тротуаре, испуганно прикрывшую рукой лицо.

Нога Валентина нащупала педаль сцепления, а рука шершавую закругленность ручки переключения скоростей. Разве я не могу ее встретить с работы? Тем более что она, как всегда, отключила телефон. Имею полное право.

Машина дернулась и судорожно рванула вдоль бордюра.

Диана часто отключала телефон, с тех пор как однажды он сделал почти десять звонков за вечер, ожидая ее возвращения с очередного коктейля, на котором обсуждалась очередная промоушн-идея. Попросила не обижаться и писать эсэмэски. Когда он попытался с обидой в голосе заявить, что раз она отключает телефон, то, значит, что-то скрывает, она, прищурив глаза, едко бросила в ответ: «Нет. Мне просто стыдно, что ты названиваешь, как ревнивый муж. Если не доверяешь, нечего жить вместе».

«Если не доверяешь…» Он резко припарковался у обочины, прикурил сигарету и глубоко затянулся. Доверять можно до тех пор, пока нет доказательств измены. А если вдруг доказательства будут, что тогда? Вместе с этой мыслью возник безотчетный страх. Тот же самый, что по понедельникам. Страх, что Диана исчезнет из его жизни. Навсегда.

«Если не доверяешь…» Валентин еще раз прочитал ее последнее сообщение. «У нас встреча с клиентом. Буду поздно, не жди. Целую. Майкл меня подвезет. Спи спокойно».

Ему хотелось знать о каждом ее шаге, о каждом ее движении. Где она? С кем она? И одновременно не знать ничего. Ничего. Быть слепым и глухим. Валентин бросил сигарету и сплюнул, потом развернулся и через некоторое время сидел дома перед телевизором, отпивая маленькими глотками из большого бокала кальвадос. Крепкий и ароматный.

Мужчина должен быть сильным и не показывать своих эмоций. Тот, кто ревнует, просто неуверенный в себе слабак, убеждал он сам себя. Если Диане скучно со мной, значит, чувства начали иссякать. Это естественно. Ничто не вечно. Ручьи высыхают, реки мелеют, моря превращаются в пустыню. Что пред ними хилый родник человеческий страсти? Ничто. Рано или поздно любовь превращается или в ревность, или в презрение, или в жалость.

Ему вдруг захотелось откусить кусок монтильской ветчины с хлебом. Свежим и мягким. Он пошел на кухню, достал ветчину и, вдохнув ее пряный аромат, неожиданно отчетливо представил, как Диана разламывает руками хрустящую корочку батона и, облизываясь, кладет на нее ароматную ветчину, приговаривая: «Я чувствую себя голодной и дикой…» Нестерпимое желание немедленно увидеть ее захлестнуло его. Он схватил телефон и набрал сообщение: «Ты мне нужна…».

Ответ пришел через минуту, опоздав на целую вечность.

«Потерпи немного, мы скоро заканчиваем. Целую».

«Сколько?»

«Не знаю. Час-полтора».

Почему он должен терпеть? Почему должен ждать? Это что, участь всех мужчин, влюбленных в красивых женщин? Валентин убрал ветчину, вызвал такси и отключил мобильный.

Потом допил кальвадос, взял нож и провел лезвием по запястью, там, где под кожей синели ручейки вен. Не сильно и не быстро, чтобы попробовать остроту. На коже осталась неглубокая полоска. Притупился. Надо его подточить, пока не приедет такси.

…Ее тело изгибалось. Ритмично и плавно. Как песня. Что-то латиноамериканское или испанское. Не быстрое, но очень динамичное. С томными барабанами и приглушенными басами. Гитары стонали и шептали, смеялись и плакали одновременно. И она двигалась в такт этой мелодии, то выгибаясь волной вперед, то прогибаясь назад, следуя порывам музыки и чувств. Потом вдруг замерла, как будто для того, чтобы выплеснуть накопившееся возбуждение, и начала описывать бедрами небольшие глубокие круги, скользя ладонями от груди к талии.

Валентин был заворожен. Заколдован. Она продолжала двигаться. Вправо, влево. Вперед, назад. Глаза закрыты. Черные волосы распущенны. У него перехватило дыхание. Такого он еще не испытывал никогда. Конечно, он и раньше видел, как танцуют молодые женщины. Это было красиво. Экспрессивно. Изящно. Но никогда так не возбуждало. Никогда.

Рубашка, расстегнутая и завязанная на животе. Ямочка пупка с двумя серебристыми шариками пирсинга. Белые шелковые чулки в разрезе малиновой юбки. Кто она? – подумал он тогда. Какая кровь в ней намешана? Испанская? Грузинская? Арабская? Или она просто цыганка, без роду и племени, танцующая румбу…

Прищурившись, чтобы лучше видеть, Валентин обвел взглядом колыхающуюся в ритме рэп толпу. Именно здесь, в этом ночном клубе, он по-настоящему познакомился с Дианой. Точнее, влюбился в нее. В ее движения, в ее распущенные волосы, в ее ямочку на животе. Именно тогда, во вторую встречу, он почувствовал непреодолимое желание обладать ею. Именно глядя на ее тело, изгибающееся в такт мелодии латино, он выскочил из клуба, поймал такси и через полчаса вернулся с алой розой. Для нее.

Он назвал ее тогда Кармен. И получил в ответ хлесткий вопрос: «И ты готов за меня кого-нибудь убить?» Потом они пили кальвадос. «Яблочный коньяк, но гораздо дешевле» – сострил кто-то из присутствующих. Все смеялись, веселились и заигрывали друг с другом. Диана гадала на кофейной гуще, выливая остатки темно-коричневой жижи на блюдце и давая объяснение причудливым фигурам. Таинственные предсказания судьбы – в основном про деньги и любовь.

Пока она разглядывала линии рисунка на его блюдце, Валентин не отводил взгляд от ее лица. У нее были раскосые, но чудесно вырезанные глаза; губы немного полные, но красиво очерченные, а за ними виднелись зубы, белее очищенных миндалин. А еще он обратил внимание на широкий плетеный браслет на правом запястье.

«Тебя ждет губительная страсть», – зловещим шепотом наконец произнесла «предсказательница», потом добавила: «Как в “Кармен”…» – и, смеясь, бросила ему обратно алую розу, о шипы которой он до крови уколол палец.

В тот вечер все много и долго танцевали. Все, кроме него. Ему казалось, что со своей крупной фигурой он похож на большого плюшевого медведя, перетаптывающегося под музыку с ноги на ногу. Смешно и глупо. Только один раз он решился на медленный танец с Дианой, во время которого пальцы его правой руки даже вспотели от напряжения.

Когда они прощались, он не мог отделаться от мысли, что ее губы должны быть такими же вкусными, как шоколад с миндалем. А она улыбнулась и прошептала ему на ухо: «Откуда ты узнал, что я обожаю, когда мне дарят только одну розу? И именно алую?»