– Но не будет же он меня сватать опять, когда… – Мальфрид посмотрела на свой выпирающий живот.

– Теперь ты – не просто дева из Хольмгарда. Теперь ты еще и мать Ящерова чада. Захватив тебя в таль, он может ставить условия не только нам и Святославу, но и словенам.

– Почему… Святославу? – прошептала Мальфрид.

Сердце сильно забилось от страха за ее тайну.

– Потому что он тебе тоже двоюродный дядя, как и я, – спокойно напомнил Бер.

– Но дроттнинг – его родная бабка, она куда более ценна как заложница! – горячо возразила Мальфрид. – Если бежать, то ей! И я без нее никуда не поеду!

* * *

Обремененный добычей и полоном, Сигват шел медленно, и в Варяжск он прибыл дней через десять после вести о своей победе. С вежи Хольмгарда можно было видеть, как движется по льду Волхова к озеру длинный обоз из десятков саней. Вооруженных людей Бер насчитал пять-шесть десятков, полона оказалось человек тридцать, мужчин и женщин. На другой день часть дружины прошла назад к Новым Дворам: Сигват занял опустевший посадничий двор. Назавтра он разослал гонцов к окрестным старейшинам с приглашением посетить его там и выслушать, что он имеет им сказать. В Хольмгарде видели с причала, как он проехал в сопровождении двух десятков своих оружников к Новым Дворам. Принимая словенских старейшин в доме посадника, он тем самым объявлял себя хозяином Приильменья.

Из Хольмгарда на этот совет никого не позвали.

– Надеюсь, Сигват все же стыдится взглянуть мне в глаза! – говорила Сванхейд. – Он знает, что я никогда не признаю за ним то, что принадлежит потомкам Ингвара!

На другой день в Хольмгард пожаловали важные гости: старейшины Призор, Храбровит, Сдеслав, жрецы Ведогость и Дедич, а с ними приехал Исольв, младший брат Сигвата. Он уродился очень похожим на Ветурлиди, своего отца: рослый, к тридцати семи годам располневший, с приятными чертами лица, с длинными темно-русыми волосами и пушистой бородкой, он мог бы выглядеть внушительно, если бы не пухлые губы, вместе с мягким взглядом придававшие его облику нечто женственное. Он был женат на девушке с Луги, и с ним приехал его шурин, лужанин по имени Себегость. Сигват прислал брата, рассчитывая, что его, невиновного в гибели Вестима, Сванхейд скорее захочет выслушать, к тому же Исольв отличался уважительной и дружелюбной повадкой.

Сванхейд ждала их в гриднице, по бокам от нее сидели Бер и Шигберн. Мальфрид было не вполне прилично в ее положении являться на такое собрание, но она, не в силах одолеть тревоги и любопытства, тихонько проскользнула в гридницу, когда гости уже вошли и уселись.

Из всех ее появление заметил только Дедич: надеясь ее увидеть, он оборачивался на каждый скрип двери и звук шагов. Мальфрид кивнула ему и сделала знак молчать, не привлекать к ней внимания; он в ответ тоже лишь кивнул, но взгляд, которым он окинул ее располневший стан, выражал самое жадное любопытство. Они не виделись уже месяц, с тех пор как Мальфрид перестала ходить на супредки.

– С чем вы пришли ко мне, добрые люди? – обратилась к гостям Сванхейд.

Она говорила уверенно, как всегда, но Мальфрид расслышала дрожь в ее слабом голосе. Старая госпожа сохраняла твердость духа, но телесные ее силы иссякали, подточенные тревогами.

– Собрал нас Сигват, родич твой, – ответил ей старик Ведогость. – Объявил он мужам словенским, что желает быть князем земли нашей, как был дед его Акун, нами володеть, править и судить. Сказал, что род его власти достоин и что сил отстоять право свое у него хватит.

– Уж сколько лет живем без князя, – добавил Храбровит. – Пора бы уже нам с сиротством своим покончить. Не идет к нам Святослав – пусть владеет нами иной муж той же крови.

– Он убийца, – возразила Сванхейд. – Он пролил кровь Святославова мужа.

– Если мужи словенские поддержат моего брата, – довольно высоким, приятным голосом заговорил Исольв, – эту распрю можно уладить. Мы заплатим виру и сыновьям Вестима за отца, и Святославу за его человека.

– Святослав не примет виру. Да и братья Соколины едва ли согласятся держать своего зятя в кошеле. Вам следует помнить об этом, – Сванхейд обвела взглядом старейшин, – Соколина – сестра Свенельдовых сыновей. Они будут искать его смерти, так же как и Святослав. А если вы признаете Сигвата своим князем, то вам придется биться за него с киевским князем и его первыми боярами. И разделить его горькую участь.

– Из этого может выйти большое кровопролитие, – согласился Исольв. – Но его можно избежать, если ты, госпожа, поддержишь нас. Ты в силах примирить нас со Святославом. Он твой внук, он не отвернется, если ты попросишь его о мире и признаешь, что нашей земле нужен свой князь, который будет жить здесь, на Ильмене, а не в Киеве.

– Я передала право на эту землю моему сыну Ингвару и его потомкам. Сигват не его потомок. И как нельзя повернуть вспять течение Волхова, так не собрать семена судьбы, что были посеяны много лет назад.

– Это зависит от тебя, госпожа! – убеждал ее Исольв. – В твоей власти признать Сигвата наследником Олава. Святослав отверг твой драгоценный дар, и ты сама это знаешь. Если бы он ценил власть над этим краем, то не забросил бы нас, не обращался бы с нами как с холопами, от которых ему нужна только дань.

– Дело дурное вышло, это верно, – сказал Призор. – Лучше бы оно без крови решить, но уж как вышло, так вышло. Князь нам нужен, это бояре верно говорят.

– Вы, словене, сделаете гораздо лучше, если сразу отвергнете эти притязания, – твердо сказала Сванхейд. – Иначе вы вовлечете свою землю в жестокую войну и сами погубите себя. Или вы не слышали, что случилось в земле Деревской? – Сванхейд бросила взгляд на Мальфрид, которую уже приметила в дальнем углу, и та вздрогнула. – Древляне тоже думали, что они сильнее Киева, если им удалось убить князя. Моего сына Ингвара… – Сванхейд сглотнула, с трудом перевела дух и немного помолчала. – Они убили его, когда с ним была малая дружина… всего около двух десятков. Погибли он и все его люди. Древляне думали, что таким путем обрели свободу. Но они сами призвали на себя смерть. Не прошло и года, как Святослав привел туда войско. Деревские князья были убиты, старейшины погибли, простая чадь взята в полон. Городки их были сожжены, жальники заброшены, на месте их нив уже шумит лес. Вы будете глупцами, если пожелаете себе той же участи. Да и зачем так далеко ходить – или вы не знаете, как Сигват распорядился на Луге? Или до меня дошли ложные слухи, что там он разорял веси, угонял у людей скот, брал таль?

– Там был убит наш брат Халейг, – напомнил Исольв, нахмурясь.

– Сдается мне, Сигват первым вынул меч, а не те мирные люди. Сигват одержал победу сегодня, но она погубит его завтра. Не дайте ему увлечь вас в Кощное.

– Напрасно ты так говоришь, госпожа, – не без огорчения возразил Исольв. – Мой брат и все мы почитаем тебя как мать нашего рода. В твоей власти было бы примирить всех, добиться от Святослава обещания мира. Ты упрямишься, и это не к лицу такой мудрой женщине.

– Я слишком хорошо вижу конец пути, на который вы встали! – сердито возразила Сванхейд. – И не желаю идти по нему вместе с вами. Но если вам судьба погубить себя, то я не могу спасти вас против вашей воли.

– Мы можем избежать всех этих бед! Если ты поддержишь нас, если мой брат будет признан князем, он еще успеет собрать дань и отослать ее Святославу.

– Единственная дань, которую он примет, – это голова твоего брата Сигвата, – прямо ответила Сванхейд. – Так и скажи ему. Я никогда не дам ему благословения, и всякий, кто встанет на его сторону, тем самым сядет в лодку Кощея. Я говорю вам правду. Передайте это своим сородичам.

– Святослав в этом раздоре виноват! – сердито ответил ей Сдеслав. – Он покинул нас, забыл! Двенадцать лет нашим богам жертв не приносил, боги от нас отвернулись! Оттого неурожаи, едва до голода не дошло.

– Когда прочной власти нет, многих на озорство потянет, – поддержал Призор. – Любой вздумает, будто Перуна за бороду ухватил, коли нету управы.

– И коли мы сами себе князя найдем, то какое Святослава право нам мешать? Мы ему не холопы и смердьей доли себе не желаем!

– На вятичей он собрался! – подхватил Храбровит. – Вятичи ему, вишь, нужны, а мы, словене, нет. Ну так и он нам не нужен!

Другие старейшины согласно кивали.

– Ваш род варяжский полтораста лет нами правил, – сказал Ведогость. – Мы вам повиновались, держался наш ряд. Вы его нарушили, не мы. Если изберем себе князя, боги с нас не взыщут.

Сванхейд помолчала. Если Ведогость и другие жрецы решили, что боги требуют избрания нового князя, то с ними ей бессмысленно спорить. Без помощи самого Святослава она не удержит его наследство, а лишь восстановит словен и варягов против себя и утратит всякую возможность влиять на события.

– Подождите немного, – попросила она. – Не собирайте веча, дайте мне время все обдумать.

– Мы должны принести искупительные жертвы, – сказал Дедич, – за пролитую на нашей земле кровь. С этим ждать нельзя.

– Я могу исполнить то, о чем вы меня просите. Но мне нужно время. Приносите искупительные жертвы и молите богов о сохранении мира. А я… помогу вам обрести желаемое.

– Да пошлют тебе боги здоровья, госпожа. – Исольв, хоть и был разочарован, вежливо поклонился ей на прощание. – В твоих руках мир на этой земле, и я надеюсь, ты будешь благоразумна.

Выходя вместе с другими, Дедич снова взглянул на Мальфрид. Она сидела на прежнем месте, и на лице ее даже в полутьме было видно отчаяние.

Ей казалось, сейчас она могла бы убить Сигвата своими руками. После стольких испытаний судьба послала ей надежный приют и надежды на счастье. Но теперь и к стенам Хольмгарда тянуло жадные языки пламя далекого Искоростеня.

* * *

На следующий день отроки заприметили с вежи несколько всадников, среди которых вился на зимнем ветру синий плащ Сигвата. Проехав по льду, он поднялся на внутренний причал и велел передать, что хочет видеть Сванхейд.