— Ну и… ну и дурак! — сквозь слезы прикрикнула я. — Ты мог бы быть счастлив!

Тол закашлялся и снова тихо засмеялся, услышав мои слова.

— Нет. Ведь она не ты…

Каждое новое слово… Каждый его вздох… Будто ножом по моему телу… Я не могла… не могла его слушать! Мне становилось горячо от осознания всего, словно меня жгли раскаленными палками, оставляя шрамы не только на коже, но и на душе. Я так хотела, чтобы он прекратил! Потому что все это…

— Я ведь л…

Я не дала закончить ему эту фразу. Я знала, что он хочет сказать. То есть, я конечно же могла ошибиться, но в тот момент мне казалось, что я знаю все. Знаю, понимаю и чувствую. Но я не могла позволить ему сказать это. Просто не могла! Ради его же блага. Мне казалось, что я спасаю дорогого мне человека.

Вскинув голову, я чуть отодвинулась назад и снова опустила ее, прильнув своими губами к губам Тола. Резко, но мягко, чтобы не навредить ему. Не сейчас, мой хороший, не сейчас… Не говори этого, пожалуйста. Это просто разобьет твое сердце! Ты ведь такой хороший, просто еще сам не знаешь этого… Прости… Прости меня! Но я не знала, как еще закрыть тебе рот!

Застыв так на несколько мгновений, я отстранилась от Тола, слегка улыбнувшись, сделав над собой огромное усилие ради растяжения губ. Он тут же открыл глаза, словно в один миг ему стало куда легче. Словно с его плеч стащили камень.

— Ты пьян и тебе плохо… Просто поспи, пожалуйста, а потом мы со всем разберемся…

И этот удар в свое сердце я нанесла себе сама. Последний. Можно сказать добивающий. Глядя в его усталые, но такие блестящие глаза.

Глава 45. "Последняя песня"

Наверное Толу было очень плохо как морально, так и физически, а возможно наоборот — он почувствовал сильное облегчение от того, что я сейчас нахожусь рядом с ним, потому что он даже не стал сопротивляться. Послушно закрыв глаза, он попытался уснуть и вышло у него это очень легко. Я чувствовала, что спина моя сейчас переломится, потому что все это время я сидела, согнувшись над ним. Мне не к чему было прислониться и я боялась, что если пошевелюсь, то потревожу зыбкий сон солиста «ДНК».

Не знаю, сколько времени прошло, но я ушла лишь когда убедилась окончательно, что Салтыков уснул достаточно крепко. Стащив с кровати подушку, я придержала его голову, а затем положила ее на мягкий предмет. Везде расстилался ковер, так что за температуру пола я не переживала. Взяв с кровати одеяло, я накрыла им спящего на полу и даже нашла в себе силы слегка прибраться в его номере, конечно же забрав и выбросив все таблетки, после чего оставила на рецепции заказ на завтрак, потому что этот дурачок конечно же не позаботился об этом.

Убедившись, что все сделано, я отправилась… в наш с Эльманом номер. Я видела, что Антон написал мне с полсотни сообщений и звонил примерно столько же раз, но сейчас я не хотела читать все это и видеть хоть кого-то. Отправив Фениксу СМС-ку о том, что я сплю у себя, я просто завалилась на кровать. Как хорошо, что Волков был в соседней комнате и мы даже не пересеклись, потому что он тоже спал.

Некоторое время я думала обо всем, что случилось, но больше не плакала. Во мне словно не осталось слез. Я не дала сказать ему те слова… Возможно он хотел сказать совсем другое, но ему нельзя было это говорить, просто нельзя, потому что тогда он бы разрушил все. И себе и мне. Не знаю, может я просто успокаивала себя, но на тот момент я была совершенно уверена, что поступаю правильно. И по отношению к Толу, и по отношению к себе, и по отношению к Антону. Перед последним мне было так стыдно, но внутри меня сейчас не осталось ничего, потому я просто забралась под одеяло, чтобы спрятаться хотя бы до утра… И я уснула, пусть и не сразу, но перед очередным перелетом это было просто необходимо.

С утра меня разбудил беспокойный стук в дверь. Я глянула в проем соседней комнаты и увидела, что Эльман куда-то ушел. Устало застонав, я выползла из моего убежища и открыла дверь. На пороге стоял Антон с огромным букетом цветов. Я даже не успела ничего сообразить, как он обнял меня изо всех сил, слегка ударив букетом по спине.

— Господи! С тобой все в порядке! Как я рад! Прости меня, пожалуйста…

Тепло улыбнувшись, я обняла Антона в ответ, попятившись в номер, чтобы он вошел туда. Такими темпами наш роман мог раскрыться, но похоже Абрамов слишком испугался за меня, чтобы понять это.

Он опомнился и отпустил меня лишь после звука закрывшейся двери. Притупив взгляд, он отдал мне букет.

— Я сделал что-то не так…? — тихо спросил он.

Я внюхивалась в прекрасный аромат ирисов, но услышанное заставило меня остановиться.

— Что? Почему?

— Ты вчера не пришла… Не отвечала мне… Наверное я тебя очень обидел, поторопился… Я этого совсем не хотел, я…

Наклонившись вперед, я легко поцеловала Антона в губы и он тут же поднял взгляд, посмотрев на меня как влюбленный второклассник. Так мило…

— Вчера все было прошло замечательно… Я… я просто зашла сюда и случайно уснула, потому что очень устала…

Я не хотела рассказывать кому-либо про Тола. Думаю, он и сам не хотел бы этого. И мне опять пришлось соврать, хотя я очень это не любила.

Рассмеявшись, Антон приблизился ко мне и поцеловал меня еще раз.

— Ты меня очень напугала… Хорошо, что все закончилось так… Ладно, тебе ведь надо собираться. Я просто хотел убедиться, что все хорошо…

С этими словами Абрамов удалился, вновь оставив меня наедине с собой. Вскоре мне принесли завтрак и я все думала, стоит ли сходить к Толу и проверить его. Портье уверил меня, что завтрак господину Салтыкову доставили и он взял его. Значит уже проснулся и возможно чувствовал себя не так плохо. Но я боялась к нему идти… Боялась, потому что знала что из этого может выйти. И что виной всему я… На тот момент все прочие события как-то стерлись моей памяти.

После приема пищи сил у меня прибавилось. Я понимала, что это все равно случится, рано или поздно, и уж пусть лучше я буду контролировать этот процесс, чем он будет контролировать меня. Сходив в душ и приведя себя в порядок, я морально настроилась на тяжелую беседу и отправилась в номер Тола.

Он открыл не сразу и меня это обеспокоило, но оказалось, что он просто слушал музыку в наушниках. Выглядел он все так же паршиво, но теперь он хотя бы поспал сколько полагается, а значит путь к полному восстановлению уже начат.

Я молча прошла в большую комнату и села на диван, Тол последовал за мной.

— Как ты себя чувствуешь…? — спросила я.

Салтыков ответил всем известным матерным словом, но затем добавил:

— Но если бы не ты, все было бы куда хуже… Спасибо за завтрак и вообще…

Я еле улыбнулась и покивала. Поджав губы, музыкант похлопал себя по коленям и вдруг протянул мне руку.

— Привет, меня зовут Толик, но звучит это по-дурацки, потому называй меня просто Тол.

Я удивленно посмотрела на собеседника, чуть не рассмеявшись, потому что Толик в его случае и правда звучало очень глупо. Неуверенно пожав протянутую мне руку, я решила подыграть.

— Эм… Привет, Тол. Меня зовут Яся… Но что все это значит?

Салтыков пожал плечами, нежно сжимая мою ладонь.

— Начинаем все сначала.

Закусив нижнюю губу, которая тут же начала дрожать, я аккуратно высвободила свою руку и притупила взгляд.

— Сначала уже не получится, Тол. Все, что мы сделали… Все, что наговорили друг другу… Это не получится просто взять и забыть…

По лицу Тола я видела, что он и не рассчитывал, что все будет так просто, но сдаваться все равно не собирался.

— Хорошо, я все понимаю и ты права. Но я хочу все исправить… Может мы попробуем поговорить об этом, ведь я…

И я снова испугалась. Испугалось, что он опять хочет сказать те страшные слова, но не смогу же я каждый раз целовать его, это просто неправильно!

— В моем сердце ничего не осталось.

Солист застыл, так и не закрыв рот, который собирался закончить фразу. Посмотрев на меня, он таки сомкнул губы, облизнув их.

— То есть…

Я покивала.

— Я теперь с Антоном и у нас все серьезно… Я думаю, что люблю его. Ну, может не люблю, но точно влюблена… И мне плевать, что ты там о нем говоришь, потому что он совсем не такой.

Говорить все это было очень тяжело, но я знала, что так будет лучше для всех. И я видела, что Тол это знал. Я боялась, что отобрала у него надежду, стимул, но нет. По его глазам было видно, что прошлая ночь изменила его несмотря на результат данного разговора.

Ощущая неловкость, я поднялась, чтобы наконец-то отправиться собирать вещи, но Салтыков окликнул меня и я застыла, пока не оборачиваясь. Я слышала, что он встал с дивана и вот он уже стоит у меня за спиной, практически вплотную. Его горячее дыхание покрывает мою макушку.

— Могу я… обнять тебя?

Зажмурившись, я молча покивала и сильные руки Тола тут же обвили мои плечи, а он немного нагнулся вниз. Я не открывала глаза и не издавала ни звука. Мои руки сами собой поднялись к его, обвивая их. Я так хотела развернуться, чтобы уткнуться в его грудь и снова заплакать, но я должна оставаться стойкой.

— Я всегда все рушил, но впервые в жизни я посмотрел на руины и понял, что мне это действительно нужно… Но теперь уже немного слишком поздно.

Мои глаза моментально открылись. «Немного слишком поздно» это название одной из песен «ДНК».

— Спасибо тебе за все… — прошептал Тол.

Некоторое время мы простояли молча, после чего он отпустил меня и я ушла, так и не посмотрев на него.

Перелет прошел без приключений. Как и заселение, и все прочие моменты. Я все время наблюдала за Толом, но теперь его поведение не вызывало у меня беспокойства. Вплоть до самого концерта я опять была вся в делах и знала, что смогу хоть немного расслабиться лишь когда все закончится.