— А это что это, Анечка? Семья твоя новая? — спросила соседка, пока Аня пыталась открыть двери.

Ключ постоянно застревал и не проворачивался. Мама хотела поменять замок, но не успела, а девушке было не до того. Долгое время после ухода самого близкого человека она не могла прийти в себя и не желала что-то менять.

— Это? Это, Людмила Васильевна, мои…

— Семья, — встрял Мамонт, вероятно, заметив смятение на девичьем лице, а Аня не стала спорить. Ей было, впрочем, все равно, как мужчина называет себя. И то, что подумают соседи тоже не интересовало. У них всегда были напряженные отношения, с того дня, как мама удочерила Аню и привела в свой дом. Почему-то ее все осуждали за это, косились на нее и шептались о том, что мать-одиночка ничего не сможет дать ребенку.

Несмотря на злые языки, Аня с отличием окончила школу и получила диплом психолога, хотя поработать по профессии так и не успела.

Войдя в квартиру, Аня посмотрела на Мамонта, давая ему понять, что не приветствует такое вмешательство в свою личную жизнь, но тот сделал вид, что ничего не понимает, полностью проигнорировав возмущение девушки.

«Ну ладно, Мамонт, я тебе еще покажу семью», — подумала Аня, решив, что наводить разборки в присутствии Миши уж точно не станет.

Кроме того, где-то глубоко внутри появилось теплое трепещущее чувство. Пусть это была и фиктивная, но семья. И отчасти Аня понимала, что Мамонт вступился за нее, считав настрой соседки.

«Теперь слухов о моей семье точно не избежать», — появилась мысль.

«Да плевать», — ответила самой себе и повела Мишу в свою комнату, где на кровати сидели большие, хоть и старые, мягкие игрушки, которые Аня продолжала любить, даже когда выросла.

Миша забрался на кровать и начал знакомиться с мохнатым плюшевым котенком. В это время Аня потихоньку выскользнула из комнаты и зашла в зал, где сидел Мамонт. В любимом кресле ее мамы.

— Зря ты с ними сюсюкаешься, — произнес он, не поворачивая головы.

— О чем вы? — переспросила Аня, хоть и понимала, что разговор о соседке, а не о ребенке.

— Та женщина с лестничной клетки. Она относилась к тебе, как к отбросу. Не следует позволять ей делать это, пусть даже это соседка. Ты умеешь поставить человека на место, но слишком слаба к тем, кого считаешь близкими.

— А вы претендуете на звание психолога? — спросила Аня.

Она подошла к противоположной стене и посмотрела на Мамонта. Говорить с мужчиной вот так, без надмения в его голосе, было приятно.

— Не нужно быть психологом, чтобы различать гнилых людей.

Аня улыбнулась. Ей была приятна забота работодателя. Пусть он и не показывал какие-то дружеские чувства.

Тишина, повисшая в комнате, стала сигналом того, что разговор окончен. Куснув щеку изнутри, Аня решила вернуться к тому, для чего приехала сюда — разбору вещей. Она позвала Мишу присоединиться к себе. Взяв коробку начала складывать вещи матери в нее.

— Сто это? — спросил Мишутка, протягивая ракушку, привезенную из Анапы.

— Это частичка моря… — замечталась Аня. — Я нашла ее на берегу и подарила маме, а она хранила эту ракушку всю жизнь. Смотри. Если приложишь ее к ушку, то сможешь услышать шум моря.

Миша приложил ракушку к уху и замер. Он едва дышал, вслушиваясь в звуки. Завороженно смотрел вперед, чуть приоткрыв ротик.

— Представь, что ты отважный капитан, управляющий кораблем.

В детских глазках загорелся интерес. Боковым зрением Аня заметила, что Мамонт наблюдает за ними, но проигнорировала его взгляд. Мужчина был нестабилен в отношениях. Он мог проявлять заботу, и тут же отогнать от себя. Эти эмоциональные качели были вызваны ранами прошлого, в котором еще следовало разобраться, чтобы оказать какую-то помощь.

В звонок кто-то позвонил. Аня не ждала гостей. Она переглянулась с Мамонтом и направилась к дверям, чтобы узнать, кто вдруг решил нанести визит. Заметив в дверной глазок Егора, стоящего с букетом белых хризантем, шумно выдохнула и сделала шаг назад. Она знала, что бывший настойчивый. Он обязательно будет продолжать звонить, пока не откроют. И ясно было откуда растут ноги. Соседка сообщила, что Аня сейчас дома, а Залесский жил в соседнем подъезде и прийти сюда минутное дело для него.

— Аня, я знаю, что ты дома. Открой. Надо поговорить.

Миша выбежал в коридор и недоуменно посмотрел на Аню, но Мамонт завлек сына в комнату словами:

— Эй, отважный капитан, на твое судно нападают пираты. Они хотят похитить твои сокровища. Защищай свой корабль.

Миша с радостным визгом вернулся к отцу. Аня встретилась взглядом с Мамонтом и благодарно кивнула. Двери в комнату закрылись. Все-таки работодатель был нормальным мужиком.

Открыв двери, Аня сделала шаг назад, но Егор нагло прошел в квартиру и потянулся к ее губам. Пришлось увернуться и отойти еще немного назад.

— Слушай, Анька, ну подулась и хватит. С кем не бывает? Это нормально, что мужики с разными бабами пробуют. Я же после свадьбы не стану ни с кем больше.

Слова Залесского били больно, будто хлыст по обнаженной спине. Сглатывая обиду, стараясь зарыть ее глубоко в себе и не показывать, Аня посмотрела на него.

— Для тебя нормально одно, для меня другое. Мы слишком разные, Залесский. Я не люблю тебя больше!

— А кого ты любишь? Какого-то жирного урода с приблудком?

Аня не сдержалась и залепила Егору пощечину. Красный след остался на щеке, но больший удар мужчина получил по своему самолюбию. Недовольно фыркнув, он бросил букет на полочку шкафа-купе.

— Ты с ним совсем распустилась, Анюта! Забыла, что такое — быть с нормальным мужиком? Я же вижу, что ты по мне изголодалась. Ты всегда хотела меня. Знала, что я только-только вернулся после очередной девушки, но все равно кормила ужином и ложилась под меня!

Глаза застлали слезы. Дыхание перехватило. Аня пыталась из последних сил сдерживаться, но становилось тяжелее с каждой секундой. Егор был прав. Она знала, что он пришел от другой и все равно надеялась, что изменится однажды.

— Скажи, что я не прав, и ты его на самом деле любишь, а меня забыла! — почти зарычал Егор, но Мамонт, появившийся будто из воздуха, схватил его за шиворот и оттолкнул к дверям.

— Вали отсюда, пока жив и здоров, Залесский! — прошипел он.

— Ты? — испуганно произнес Егор.

— Я! И лучше свалить сейчас, пока не порубил тебя на кусочки и не скормил бродячим псам.

Хорошо, что Миша в этот момент был занят игрой, а из колонок музыкального центра доносилась музыка, перебивающая эти угрозы. Ане стало не по себе, но она была благодарна Мамонту за то, что вмешался.

Егор ушел. Удивительно, но он не стал наводить разборки. А Аня не пыталась понимать, почему ее бывший так испугался. Она сделала шаг вперед, и когда Мамонт закрыл двери, обняла его в знак благодарности. Когда крепкие мужские руки сомкнулись на ее талии, сморгнула слезу и прошептала:

— Спасибо.

Немного успокоившись и сообразив, что все еще обнимается со своим грозным работодателем, Аня сделала шаг назад. Она несмело взглянула в глаза мужчины, которые сейчас выражали заботу, и опустила голову.

— Не стоит благодарности. — Мамонт скрестил руки за спиной и ушел в зал, где находился Миша.

Аня прикрыла глаза, стараясь перевести дыхание и унять обиду, от которой слезы наворачивались на глаза. Она не ожидала, что Егор явится вот так нагло и начнет что-то требовать после случившегося. Взгляд прилип к букету, который он оставил. Сердце екнуло.

«И с этим человеком ты желала связать свою жизнь? Надеялась, что он начнет меняться, как сказочное чудовище?» — прозвучал в голове голос матери.

Слабость мгновенно охватила каждую клеточку тела. Стараясь бороться с этим ощущением и не сдаваться, Аня взяла букет и направилась в кухню. С момента смерти матери она пыталась держаться и не давать волю чувствам, боялась, что те захлестнут с головой, словно цунами, от которого уже невозможно будет спастись. Ждать от кого-то поддержки было бы глупо. Нинке своих проблем хватало, а Егора никогда не волновало, что чувствует его девушка.

Достав из навесного шкафчика банку, налила воду и поставила в нее цветы. Услышав шаги за спиной, обернулась. Мамонт присел на стул около прохода, где любила сидеть мама.

— Почему ты не выбросила цветы? — спросил он, чуть сощурившись.

— Разве они виноваты в том, что купил их идиот? — задала встречный вопрос Аня и прислонилась к стене.

Холод начал проникать глубоко под кожу, заставляя передернуться. Мамонт смотрел так, будто бы пытался изучить, забраться в голову и прочесть мысли. Это было неправильно.

В зале послышался звук битого стекла. Мужчина бросился туда первым, Аня поспешила следом. Она оказалась в комнате и замерла, глядя на Мамонта, прижимающего к себе перепуганного сына. Окно было разбито, а на камне, который кто-то кинул в него, привязана записка: «Это только начало».

Егор не был ребенком: он самостоятельно зарабатывал деньги, занимаясь бизнесом, и Аня не могла бы подумать, что он на такое способен.

— Я уничтожу Залесского. Превращу его в пепел и развею по воздуху, — прошипел Мамонт, отпуская сына.

Спрашивать, откуда они, вообще, знакомы, Аня не решилась. Она обняла подбежавшего ребенка и еще раз посмотрела на осколки.

— Сейчас мы едем домой. Ребята заменят стекло в течение часа, а потом я вызову девочек из фирмы клининга и заплачу им за сбор всех вещей.

Аня смотрела на Мамонта, чувствуя, что внутри назревает желание начать спорить с ним, но, с другой стороны, она была благодарна за то, что решает ее проблемы в столь сложный период.

— Мишутка, мы с тобой сейчас поиграем в маленьких кладоискателей, — постаралась как-то отвлечь перепуганного ребенка и себя Аня. — Я спрячу сокровища в твоей и нарисую карту. А ты будешь их искать. Хорошо?