– Надо же, какая забота. Ещё немного и я даже поверю, что она настоящая. Самому-то ещё не надоело выцеживать из себя несуществующие эмоции? Если за последние пятьдесят лет ничего не изменилось, может уже и пытаться не стоит?

– Хотелось бы, – усмехнулся Морган, поджимая губы. – Но сейчас для этого не самое подходящее время.

– Ах, да, я ведь совсем забыл, что ты у нас теперь мужчина не свободный. И как же проходит ваше сближение с…

– Сашей.

– Да. С ней. Уже решил, когда обрюхатишь её, чтобы отправишь после этого восвояси?

– Не смешно.

– Ну почему же? Ты ведь именно это и планировал, когда запечалишься.

– Там всё не так просто, как кажется. Завтра отвезу её к врачу, тогда уже и поговорим, – откинулся на бархатную спинку. – Сам-то как? Помнишь что-нибудь?

– Как приехал домой и заглушил двигатель. А дальше всё. Пустота, – густая, саднящая. Разъедающая всё, чем бы я ни пытался её заполнить.

– Ты потерял сознание у себя в комнате. Повезло, что тебя вовремя нашли. Иначе бы доктор так просто не откачал. Ты и так сутки без сознания провалялся.

– Тогда понятно, почему мне так хреново. Терпеть не могу, когда зверь выгрызает меня из собственного тела, управляя им по своему желанию, – попытался улыбнуться, но вместо этого болезненно скривился. – После такого я ещё долго буду контроль себе возвращать.

Сколько я себя помню, мы с моим волком жили как две разные сущности, заточённые в одном теле. Обычно, я всегда оставался главным в этом тендеме. Но порой, он выбирался наружу, вводя меня в то самое состояние Берсерка, из-за которого я и получил своё прозвище.

– Мне этого не понять. Сам знаешь, что у меня всё совсем по-другому.

– Знаю. Ты же у нас из чистокровных. А у таких всегда полное срастание со своей звериной сущностью.

– Зато ты единственный, кто может выпускать своего волка. Да и если бы не он, ты бы так и остался подыхать в автомобиле.

– Это точно. Нужно будет сказать ему спасибо, при первом же случае. Ему и…

– Нике, – опередил меня Морган, заставляя нахмуриться, смотря на него с откровенным недоверием. – Это она тебя нашла.

– Ника? Уверен?

– Так Ромэн сказал. Не вижу причин ему не доверять.

Я из «Ямы» уехал вполовину двенадцатого. С чего бы ей вообще быть в моей комнате? Да ещё и в такое время? Неужели волк притащил её в спальню чтобы?…

Никогда бы не подумал, что зверь может настолько сильно ошибаться, путая свою самку только лишь из-за похожей внешности.

Блядь… Не хватало ещё чтобы воспользовавшись ситуацией он всё-таки изнасиловал Нику! А иначе почему, впервые за последние полтора месяца я чувствую себя так, словно я наконец-то избавился от нескончаемой ломки и внутренней мясорубки?

Сосредоточившись на его померкших воспоминаниях, я с трудом разбирал засвеченные кадры позапрошлой ночи. Они мелькали в темноте скомканными обрывками, никак не позволяя увидеть картину целиком.

В какой-то момент из темноты выглянула луна, а в нос ударил еле уловимый, но до боли знакомый аромат, заставляя обернуться.

Я смотрел на Нику, понимая, что перед глазами снова начинает двоиться. Качаясь из стороны в сторону, словно маятник, она всё больше и больше превращалась в Викторию. Подошел чуть ближе и втянул в себя запах её волос и кожи, чувствуя, как солнечное сплетение вибрирует от приятной сладости.

А потом произошло то, чего я совершенно не ожидал. То, из-за чего даже сейчас защемило под рёбрами, перехватывая дыхание.

Я поставил на Нике отметку. А она её приняла. Приняла именно так, как должна принимать истинная. И всё вокруг вдруг сошлось в единой координате, в которой пересеклись Альфа и Омега.

Но как? Как вообще такое возможно, если я уже запечатлён на Виктории?

Ещё ни разу, ни у одного волка не было двух истинных! Это ведь строго настрого противоречит всей нашей природе! Сколько я себя знаю, нам всегда вбивали в голову, что для продолжения рода существует только одна-единственная женщина.

Тогда почему я не просто путаю Нику с Викторией, а чувствую её саму. Чувствую нашу с ней связь. И она настолько отчётливая и прочная, что даже то, что было с её сестрой, уже не имеет никакого значения.

Глава 9


Весь день провалявшись в кровати в ожидании врача, который бы разложил мне по полочкам происходящую с моим волком ерунду, я строго-настрого запретил впускать ко мне Нику. Кто знает, может она бы и сама не стала справляться о моём самочувствии ни за одни деньги мира. Но перестраховать не мешало.

Кто знает, что ещё могло взбрести ей в голову. Я ведь и в комнате у себя не ожидал её увидеть. Тем более в такое время. Это ещё чудо, что сознание потерял. Иначе бы так просто Ника от меня уже не ушла. Особенно после того как приняла метку. Звук её стона до сих пор стоит в ушах, прорезаясь сквозь черноту воспоминаний, отзываясь в паху горячим импульсом.

А ведь я до сих пор не верю что это на самом деле. Уже и сам не знаю чего мне хочется больше: чтобы Ника и впрямь оказалась моей парой, позволяя вернуться на исходную и начать всё сначала. Или же очухаться, понимая, что никакая она мне неистинная.

Как ни как, я запечатлиться на ней – всё равно, что полюбить бомбу замедленного действия.

Даже представить страшно в какое чудовище может превратиться эта девочка, когда узнает, какую власть надо мной обрела. Даже не сомневаюсь, что решит отомстить мне по полной программе за все, что случилось с её семьей.

Хорошо ещё что она человек и не чувствует волчьей связи.

– Не чувствует, но и завесить от меня тоже не сможет… – уронил на глаза сжатую в кулак кисть.

Ярость смешивалась с отчаянием, разъедая тело, похлещи раскаленного серебра.

А ведь Морган на самом деле был прав, говоря, что волчицу любить намного проще. И какого только хрена импринтинг происходит со всеми подряд?! Не хватало ещё на какой-нибудь дворовой суке запечатлиться!

Понятное дело, что даже человека можно обратить в себе подобного. Только процесс это добровольный и… болезненный. Безумно болезненный… Тем более для женщин.

К тому моменту, как пришел доктор, я практически восстановился, пропустив через себя около трёх капельниц, для выведения аконита. Да и тело стало куда послушней.

– Утро доброе, Берсерк, – зашел ко мне в комнату пожилой врач. – Как ты себя чувствуешь.

– Лучше, – присел в кровати, опуская на пол онемевшие ноги. – Ещё немного и смогу забыть, что меня накачали ядом.

– Вот сейчас и проверим, – достав из кожаной сумки, молоточек, он начал простукивать сухожилья, проверяя в каком состоянии моя нервная система. – Неплохо. Продолжает наблюдаться ярко выраженная ригидность. Но всё равно не плохо.

– Когда в одном предложении встречаются «ригидность» и «ярко выраженная». Не плохо сюда не катит.

– По сравнению с тем, чтобы с тобой было. Не захвати волк твоё тело – это комариный укус. До сих пор не понимаю, как именно это у тебя происходит, но всё равно не перестаю удивляться, – усмехнулся старик, продолжая изучать меня словно подопытного кролика. Уверен, будь его воля, и он бы уже давным-давно вскрыл мне черепушку, вставляя в мозг электроды. – Каким образом ты умудряешься подавлять сознание, расщепляя его между собой и волком? И почему в таком состоянии ты даже сильнее чем в звериной форме? Уверен, если бы не это, ты бы умер даже не успев доехать до дома.

– Ещё немного и твоё восхищение можно будет намазывать на хлеб, – скривился, когда старый садист, вогнал мне в мышцу толстенную, пятнадцати сантиметровую иглу, проверяя уровень чувствительности.

– Ну, что я могу сказать? Денька два и оклемаешься. А до тех пор старайся лишний раз не дергаться. Сам понимаешь, что после аконита даже оборотням очухаться нелегко.

– Есть ещё кое-что, о чем я хотел спросить.

– Слушаю, – присел врач на стоящее у окна кресло, потирая очки.

– У тебя были в практике случаи двойного импринтинга? Может ты хотя бы слышал о чём-то подобном?

– Шутишь? Сам же знаешь что это невозможно. В природе таких случаев не бывает.

– А что если я скажу, что поставил метку на сестре своей истинной и она её приняла?

– Тогда я отвечу, что или ты ошибся в первый раз, или у тебя повреждение мозга, – закурил помятую сигарету, выпуская горький дым.

– Если бы я ошибся в первый раз, у меня бы не родился сын. А если повредил голову, то это всё равно не объясняет, почему она её приняла. А что если всё дело в том, что они близняшки? Возможно ли, чтобы запечатлившись на одной, я автоматом запечатлился на двоих сразу?

– Сложно сказать. В моей практике импринтинга на близнецах ещё не было, – хмыкнул старик, пожимая плечами. – Если рассматривать их генетически – то это один и тот же человек. По сути – свой собственный, идеальный клон. Может всё дело в том, кто из этих двоих был первым до расщепления. Тогда именно он и есть истинная пара, а связь со вторым – лишь побочный эффект, отзеркалившего на него импринтинга.

– Значит, такое, всё-таки возможно, – почувствовал, как забарабанило сердце, влипая в рёбра.

– Теоретически – да. А вот практически… Тут я тебе ничем помочь не могу. Хотя… – нахмурился старик, перебирая у себя в голове мысли, – Кажется, кто-то у меня уже спрашивал о подобном явлении. Да, точно-точно. Припоминаю, такое. Как раз про однояйцовых близнецов. Около года назад.

– И кто мог об этом спрашивать, если подобных случаев ещё никогда не было?

– Вроде для какой-то научной работы. Правда, не помню кто именно. Парень какой-то. Можно будет поднять бумаги, если понадобится, но ничего обещать не могу. Слишком уж давно это было.

А вот сейчас уже интересно.

Кажется, всё это время за моей спиной происходило столько дерьма, на которое я совершенно не обращал внимания, что отмыться казалось невозможно.


Ника


– Мисс? Мисс? С вами всё в порядке? – обеспокоенно звала меня Мария, вырывая из плена воспоминаний.