Сама бы я точно ничего не сделала, если бы девушка на меня набросилась. Но ещё хуже, что мне даже некого было позвать на помощь. Рядом не было ни Марии, ни Гретты, ни Ромэна. Вообще никого!

– Я уверен, – раздался позади тяжелый мужской голос, разрывая напряженную тишину звериным рычанием. – Живо отпусти нож, или я за себя не ручаюсь.

Стоило появиться Берсерку, и озлобленный паралич девушки сменился растерянным испугом. Словно через её тело прошло электричество, вызывая непроизвольную судорогу.

Кажется, в этот момент она испугалась до чёртиков. Причём я так до конца и не поняла чего больше: того, что её застали или что это оказался Берсерк?

– Макс, я…

– Ты сейчас же уберёшь нож, – несмотря на то, что он очень хотел выглядеть спокойным, весь его вид говорил об обратном. Рычащий голос, напряженный плечи, металл во взгляде. Ещё немного и страшно стало бы уже мне. – А потом пойдёшь к себе в комнату и под присмотром охранника соберёшь вещи на выход.

– Но… Пожалуйста… Я не хочу… Не надо… – отрицательно мотнула головой, с такой силой сжимая дрожащими пальцами рукоять, словно ещё немного и засадит нож себе в грудь.

– Прекрати этот цирк, Анна. Может Ника и не понимает, чего ты добиваешься, но со мной этот фокус не пройдёт. Я и так достаточно долго терпел подобные выбрыки.

Несмотря на то, что я слышала каждое слово, никак не могла понять, о чём они говорят.

– Чем она лучше меня, Макс? Только тем, что похожа на Вику?

– Я не стану обсуждать это с тобой. Убери нож и иди в свою комнату.

– Господи, как же я ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Ненавижу! – швырнула на стол нож, уже через секунду выбегая из кухни со слезами.

Стоило Анне переступить порог, как Берсерк достал телефон, отдавая приказ:

– Ромэн, отправь к Анне человека. Пусть проконтролирует, что бы она собрала чемодан на выход. Прости, – шумно выдохнул, устало потирая переносицу. – Не думал, что она может выкинуть что-то подобное. Сразу нужно было её уволить.

– Ты не виноват, что она сорвалась.

– Виноват. Не нужно было спать с ней после ухода Виктории. Я этим только её раззадорил, – подошел к столу, оценивая мои кулинарные старания.

– Может, перенесём сегодняшний ужин? Что-то я не в настроении после её истерики. До сих пор сердце из груди вырывается.

– Не обращай внимания на её истерику. На самом деле она не такая уж и опасная, какой хочет казаться.

– Даже если и так, – пожала плечами, – не смогу я после такого улыбаться и делать вид что ничего не случилось. Прости, но давай перенесём.

Было заметно, что Берсерк против. Ещё немного и я бы услышала недовольный скрежет его зубов. Не знаю, какие планы у него были на наш ужин, но явно достаточно серьёзными, чтобы не хотеть его откладывать.

– Не переживай, сквер никуда не денется, как и моя благодарность. Просто сейчас мне совесть не позволит радоваться, когда кому-то так плохо.

Откровенно говоря, после того что сделала Аня, ощущение было такое, словно я оказалась разлучницей в которую плеснули кислотой.

– Хорошо, – сдался мужчина, даже не думая скрывать скепсиса. – Но в следующий раз имей в виду, что я не ем икру.

– Меня уже предупредили. Причём достаточно красноречиво.

– Даже не сомневаюсь. В любом случае мы всегда можем просто поужинать.

Просто поужинать?

А вот и ответ на терзающий меня вопрос. Как не посмотри, но Берсерк явно планировать что-то большее, чем простое поглощение пищи.

– В таком случае я прекращу экзекуцию несчастной говядины и передам её профессиональному повару.

– Значит, я приготовлю её сам, – подошел к раковине, начиная мыть руки.

– Сам? – хихикнула, даже в самых смелых фантазиях не представляя, как Берсерк может готовить.

– Придётся тебя удивить, – не успела я пикнуть, как он подхватил меня за талию, словно я была какой-то пушинкой, и усадил на стол, позволяя наблюдать за своими кулинарными способностями. – Так что расслабься и получай удовольствие.

– Постараюсь.

Должна признать, наблюдать за мужчиной в процессе готовки было одно удовольствие. Достав с винной полки бутылку вина для соуса, он наполнил для меня бокал, делая момент ещё приятней.

– Мне сказали, ты не любишь мясо.

– Не люблю.

– Неужели настолько сильно жаль парнокопытных?

– Не в этом дело, – пожала плечами, пригубив красное полусухое.

– А в чём же тогда?

– Не могу есть то, что у меня ассоциируется с кровью и смертью.

– С кровью и смертью? – вздёрнул бровь, не понимая о чём я

– Сам же сказал, что Вика рассказала тебе о смерти наших родителей. С того момента я и не выношу запаха крови и оборотней. Они настолько сильно сплелись в единое целое, что одно уже не существует без другого.

– Ты хоть понимаешь, насколько сильно усложняешь жизнь подобными причудами? Без обид, Ника, но далеко не все оборотни звери. Так же, как и не все люди святые. И за свою жизнь я в этом более чем убедился.

– Знаешь, мне почему-то кажется несправедливым, что ты знаешь обо мне куда больше, чем я, – отправила в рот крупную оливку, наблюдая за тем как Берсерк, маринует мясо, прежде чем отправить его на гриль.

– Это совсем не та тема, которую стоит подавать ко столу.

– Не переживай. Во-первых: мы не за столом. А во-вторых: я слишком сильно хочу узнать о тебе.

– Что ж, – хмыкнул мужчина, достав с верхней полки начатую бутылку бренди, – в таком случае, сама виновата.

– Звучит угрожающе.

– Так и есть. Уверен, ты в курсе, что в природе есть два вида оборотней. Чистокровные, которые рождаются от волков. И обращенные – люди, которых мы сделали себе подобными.

– В курсе, – утвердительно кивнула, потягивая вкусный алкоголь.

– Но не в курсе, что раньше был ещё один. Когда я был ребёнком, таких как я и Куин, считала полукровками. Это только в этом веке мы поднялись на ступень выше став на один уровень с теми, у кого и мать и отец – чистокровные волки, – достал из холодильника ещё один кусок охлаждённой телятины, вызывая у меня откровенные подозрения. – А семьдесят лет назад женщин, которые рожали от оборотней – казнили похлеще, чем в средневековье. Когда мои родители встретились, мать не знала, кем был мой отец. К тому же их связь была далеко не по согласию. По сути, он удерживал её против воли. Обычное дело для того времени, – бесчувственно пожал плечами. – Тогда, если истинная была человеком только так и поступали. Не знаю, каким образом моя мать сбежала, но растила она меня в одиночку. А когда я когда мне исполнилось десять, обо мне узнали другие. Люди. Такие же, как ты, Ника. И знаешь, что они сделали с женщиной, которая позволила себе сноваться со зверем? – хмыкнул, впиваясь пальцами в красивый кусок мяса, вот-вот готовый разодрать его на куски. – Они прогнали её через весь город, забивая до смерти. И им было абсолютно всё равно, что это было против её воли. А ведь до того дня я искренне верил, что на подобное зверство способны только звери. Но нет. Люди развеяли мои сомнения тогда и продолжили их развеивать в течении всей моей жизни.

– А как же твой отец? Насколько я знаю, оборотни чувствуют свою пару на любом расстоянии.

– Но не знаешь, что есть способы этого избежать.

– Ты серьёзно?

– Более чем. Всегда есть лазейка. Даже с такими как мы.

– И какая же? – тут же навострила ушки, стараясь не упустить ничего, что касается его рода и племени.

Но, кажется, Берсерк мгновенно уловил мой настрой, уходя от этой темы:

– Тебе-то какая разница? Это же касается исключительно оборотней и их пары.

– Да так. Просто интересно, – соврала, не моргнув и глазом.

Алкоголь оказался отличным помощником, позволяя расслабиться и заткнуть за пояс голос совести.

А что если именно поэтому Берсерк и не стал возвращать Вику? Что если она нашла способ разорвать их связь? Эгоистично с моей стороны, но если до этого момента я боялась, что Вика может быть мертва, сейчас же искренне надеялась на побег.

Если она на самом деле убежала с любовником, сумев избавить от их связи, больше я могла не стыдиться того что испытываю к её мужу и сыну. И не корить себя за то, что на самом деле с удовольствием заняла бы её место в этом доме.

– И как же ты сумел спастись? – вернула разговор в прежнее русло, наблюдая, как уложив стейки на раскалённую сковороду, он принялся за готовку соуса.

Кто бы подумал, что мужчина у плиты может оказаться настолько привлекательным. Как не посмотри, но это предавало его суровому образу домашнего уюта.

– Убежал. И ещё долго скитался беспризорником, пока, в конечном счёте, меня не нашел отец.

– Ты ненавидел его? За то, что он сделал с твоей матерью?

– Сначала «да», – отхлебнул виски. – А потом понял, что к чему и перестал. Она ведь тоже не была святая. Знаешь, как чаще всего женщины поступают с детьми от насильников? Изливают на них всю свою ненависть, – задрал рукав, обнажая верхнюю часть плеча с тонкими полосками шрамов. – Раны не оставляют следов только после того как мы научимся обращаться. А все, что было с нами до этого – никуда не исчезает. Моя мать была истинной католичкой и не могла пойти на аборт, так что после того как мне исполнилось шесть лет, она начала изгонять из моего тела зверя, – снова хмыкнул Максвелл, разочарованно качая головой. – Изгоняла зверя. До сих пор смешно от подобной ереси. Но в то время я на самом деле считал себя исчадьем Ада. Уверен, если бы мы не заняли в этом мире такую высокую нишу, нас бы и дальше приписывали к Дьявольским отродьям.

– Она тебя била?

Интересно, как бы на её месте поступила я? Как бы растила рёбенка не только от насильника, но и от оборотня?

Раньше я никогда не задавалась подобным вопросом. Но сейчас, проведя столько времени с Куином и пропитавшись к нему искренней привязанностью, надеялась, что ни за что на свете не стала бы поступать со своим ребёнка так же жестоко, как мать Максвелла.