Тогда что-то кольнуло в сердце. Не зависть — нечто отдаленно напоминающее сожаление из-за того, что в ее жизни не случится такого мужчины. Маша сравнила незнакомого ей директора фирмы с Олегом, сделав выводы не в пользу последнего. Тот, кто находился с ней рядом, был вполне успешен, достаточно привлекателен, интересен и уверен в себе. Но к его уверенности все время просилась приставка «само». Потребность утвердиться в собственных достоинствах и бесконечно слышать комплимент была у Олега в крови. Он как будто испытывал физический голод по красивым и вдохновляющим словам, теряя настроение, если их недоставало. Маша всегда смотрела на эту его черту с некоторым снисхождением. И сама любила ободрение, и потребность мужчины, как любого человека, в признании не могла не понимать. Привыкла, со временем начав считать подобное чем-то вполне естественным. Лишь в те минуты, рассматривая издали того, кто в достаточно молодом возрасте уже многого достиг и при этом не кичился и не выставлял себя напоказ, подумала, как должна быть счастлива женщина, что идет рядом с ним по жизни.

Они потом пересекались еще несколько раз, Маша слышала о приездах Медведева в ее компанию, временами видела мельком, но пообщаться вблизи им так ни разу и не удалось. До вчерашнего вечера… и фантастической ночи, пришедшей во сне. Почему незнакомец из ее грез обрел лицо этого человека? Для чего фантазия сыграла такую шутку? Неужели она тайком мечтала о нем и сама себе боялась в этом признаться? А волшебство новогодней ночи вытолкнуло наружу сокровенные желания?

Ответов не было, но девушка позабыла о запланированных делах, погружаясь в мысли о том, от чего только что пыталась сбежать. Воспоминания вспыхнули с новой силой. Утонувший во тьме лес, загадочный дом, пушистый белый комок, трущийся об ноги, танец снежинок за окном, сладкий мандариновый аромат… И многократно превосходящий реальность вихрь эмоций.

Все это ожило в сознании, заставляя сердце биться чаще. И захотелось вернуться туда, под бревенчатые своды лесного дома, и если не встретиться, то хотя бы ощутить ту атмосферу еще раз. Впрочем, кого Маша стремилась обмануть? Она хотела встречи. Хотела, чтобы ее вымышленная история стала явью, хоть и понимала, что это невозможно. Медведев наверняка благополучно женат и счастлив, и воспитывает уже не первого ребенка. А если и не так, в его судьбе точно есть кто-то родной и любимый. Директор одной из самых успешных рекламных компаний города не может праздновать Новый год в одиночестве, в пустом доме за городом, куда случайно заблудилась незнакомая девица. Не должно было быть так, хоть Маше и хотелось верить в обратное. Во что-то невероятное, волшебное, предназначенное только для нее. Чуть прищуренный серьезный взгляд мужчины с фотографии в журнале, казалось, обращался лично к ней. И говорил так много, хотя подобного и в помине быть не могло. Она смотрела и смотрела, с трудом удерживая себя от наивно-детского жеста погладить страницу кончиками пальцев. Это нисколько не приблизило бы ее к Ивану, но совладать с нарастающим желанием удавалось все хуже. И Маша непременно поддалась бы ему, если бы не раздавшаяся в эту минуту трель телефона.

Олег… Так некстати. Девушка совершенно не хотела сейчас с ним общаться, но проигнорировать звонок не могла. И так поставила мужчину в неудобное положение, испортив заранее составленные планы. Зная, как сильно он это не любит.

— Маша, что происходит? Решила продемонстрировать свой очередной каприз? По-моему, ты переигрываешь! Что за дурацкие выходки?!

Она закрыла глаза, вспоминая, как бежала по дремучему лесу ночью, как думала, что заблудилась и едва не дрожала от страха. Мужчина даже не поинтересовался, все ли с ней в порядке. Не спросил, где была и почему не позвонила. Не поздравил с наступившим Новым годом. Да, Маша виновна, испортила их праздник, но окажись в такой ситуации Олег, извелась бы от беспокойства и уж точно не стала бы корить прежде, чем выяснила, куда он запропастился накануне.

— Мне все это надоело, понимаешь?! Мы с тобой не дети, чтобы играть в прятки! Я хочу, чтобы рядом была взрослая и сознательная женщина, за поведение которой мне не стыдно!

— А за мое стыдно? — внезапно накатилась усталость, и стало абсолютно все равно, как и что он скажет дальше. — Я ведь не держу тебя, Олег… И если не устраиваю…

Мужчина перебил.

— Я все надеялся, что ты образумишься! Поумнеешь! Но это… это предел! С меня довольно!

Маша вздохнула и отключила телефон. Спорить и доказывать что-то не было ни сил, ни желания. Медленно поднялась, откладывая в сторону недочитанный журнал. Бросила последний короткий взгляд на портрет Медведева — и тут же отвернулась, отгоняя прочь мысли вновь настойчиво пробивающиеся в сознание. И приходить сюда не стоило! Работать не получилось, ничего полезного не сделала, только расстроилась еще сильнее.

Выскочила на улицу, подставляя разгоряченное лицо снежинкам, и на мгновенье зажмурилась, стараясь успокоиться. Разговор с Олегом расстроил, причинил боль, и эта боль была намного острее, чем от того, что встреча с Иваном оказалась только сном. Девушка ошиблась, горько ошиблась, посчитав родным и близким человека, с кем в действительности было очень мало общего.

Ее неожиданно начало знобить, несмотря на теплую одежду и относительно высокую для зимы температуру. Нервы расшалились, а глаза пощипывало, и дело было совсем не в усилившемся ветре. Маша с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться, хотя скрываться было совсем не обязательно: все вокруг спешили по своим делам, мало обращая внимание на окружающих.

Но имело ли смысл плакать? Тысячный раз прокручивать в голове случившееся, чтобы потом убедить себя в бессмысленности таких размышлений. Она предпочла бы забыть и нелепую ссору, и проведенные месяцы не с тем, и сон, в котором пробуждение стало самым большим разочарованием в жизни. Разочарованием в самой себе. Но понимала, что это не произойдет. Ей придется вновь и вновь возвращаться туда, где было сладко и больно одновременно, но не в реальности, и уже даже не во сне — только в своей памяти. Потому что только воспоминания позволяют сейчас дышать, вновь переживая и чувствуя то, чего больше никогда не будет.

Сзади вдруг раздались шаги, показавшиеся такими знакомыми, что у Маши замерло сердце. Пропустило один удар, другой… Этого не могло быть. Или могло?

16. Встреча

На лицо опустились теплые ладони, закрывая глаза, и Маша растерялась еще больше. Что в таких случаях полагается говорить? У нее никак не получалось вспомнить. Детство закончилось очень давно, и с тех пор она ни с кем в такие игры не играла. Больше всего на свете сейчас хотелось дотронуться до его пальцев на своем лице, но отчего-то начали дрожать свои собственные. Ветер тряхнул прохладный воздух, ударяя колючей волной, и стало совсем зябко, и захотелось спрятаться в объятьях представшего перед ней мужчины.

— Маша…

Показалось, что весь мир замер, воплощаясь в ее самой желанной и оттого несбыточной фантазии. Девушка вслушивалась в звуки любимого голоса, который узнала бы из миллионов других, и пыталась сделать вдох. Испуганно обняла себя руками, тщетно пытаясь согреться. Невозможно, без него никак не наполниться теплом. Просто стояла, не отрывая от него глаз, и пыталась понять. Это на самом деле он? Иван? Или она научилась так красиво фантазировать и выдумывать восхитительные иллюзии?

Два человека, стоящие напротив друг друга, были разделены лишь невесомой завесой из расшалившихся снежинок, а Маша холодела от страха и не понимала его причин. Разум отказывался хоть что-то воспринимать, и только ощущение того, что Иван находится рядом, причиняло сладкую боль.

— Я думала, мне все это приснилось. Ты — приснился… — Она старалась удержать слезы, но они сорвались с глаз, мешая рассматривать его и наслаждаться слегка грубоватым, но от того не менее прекрасным, словно из мрамора выточенным лицом.

— Ты зачем сбежала, глупышка? Почему не дождалась меня? Мой старый друг, который там живет как помощник и сторож… не смог сказать мне ничего вразумительного, кроме как то, что ты хотела исчезнуть как можно скорее. Я отправился в город, чтобы привезти тебе цветы, а когда вернулся — обнаружил пустой дом. Мое долгожданное сокровище исчезло без следа… — в его глазах было столько нежности, что Маша не удержалась и всхлипнула, растроганная этим невероятным взглядом. — Прости, хорошая моя… Прости, что не предупредил.

— Сокровище? — у нее наверняка размазалась тушь, а нос некрасиво раскраснелся как всегда, когда девушка начинала плакать, но сейчас ее мало это беспокоило. Он был рядом. И говорил такие вещи, от которых внутри все пело и порхали те самые бабочки, в существование которых Маша никогда не верила.

Ей не за что было прощать. И нечего. Уже нечего, раз он оказался рядом. Маша почувствовала себя маленькой девочкой, совершенно счастливой в его руках, потому что наконец-то достигла желаемого, оказавшегося таким… таким…

— Ты невероятный… самый лучший… любимый… самый, самый, самый…

Неужели все это она произносит вслух? Вот этот полудетский бред, который раньше даже в голову прийти не мог? Еще и верит в него? Щеки сделались горячими, а слезы текли, уже не останавливаясь.

— Как ты меня нашел?

— Я давно нашел тебя, милая… — его губы оказались совсем близко. — И ждал подходящего момента, чтобы приблизиться. Делал всякие глупости, вроде предложения о работе или того таксиста. Как влюбленный мальчишка… А ты пришла сама…

Ждал? Маша только сейчас рассмотрела, что мужчина выглядит совсем не так, как прошлой ночью. Сейчас на нем — дорогая элегантная одежда, и он больше не напоминает дикого, но привлекательного зверя. Так же красив, но теперь — словно сошел с обложки журнала, который она рассматривала несколько минут назад…