— Минуточку, Лети, минуточку! Ты не можешь так со мной поступить!

— А ты мог игнорировать меня все эти годы? — мстительно заметила Летисия. — Держать меня дома, как декоративный предмет?.. Я была все эти годы для тебя не женой, а визитной карточкой твоего банка. С меня хватит. Я человек, женщина… это не пустые слова. Это обдуманное, серьезное решение, — с этими словами Летисия удалилась.

Андреас бросился к Луису Фелипе.

Луис Фелипе не стал утешать его.

— Сколько раз я предупреждал тебя, чтобы ты относился к семье внимательнее, добрее, серьезнее. — молвил он, — и вот — результат! Не знаю, не знаю, надо как-то убедить Летисию выбросить из головы эту идею…

— Ты представляешь, что значит для меня развод, — сокрушался Андреас, — что не сделал Энди своей краже в банке и Мелисса своим бегством, то сделает Летисия своим разводом. Все полетит к чертям! Все мое политическое будущее! Это конец моих жизненных устремлений!

— А также разрушение твоей семьи, — внушительно заметил Луис Фелипе.

— Какой семьи! Это не семья, а скверный анекдот! В ней каждый тянет в свою сторону…

— А ты — в свою, — напомнил зятю Луис Фелипе.

— Да, но остальные обязаны мне помогать! На мне лежит груз ответственности! — Андреас стукнул себя кулаком в грудь.

— И ты обязан во что бы то ни стало помириться с Летисией, — заключил Луис Фелипе.


…Нет, не могло понравиться Карлосу то, что Мелисса стремится уйти из-под его контроля.

Она заявила ему, что хочет побывать дома, чтобы навестить единственного любимого ею человека, няню Марию. Карлос решительно воспротивился этому.

— Мы твоя семья, Мелисса. Мы — больше у тебя никого нет, — вбивал он девушке в голову. — Ты должна порвать с остальными… Не вздумай ходить домой. Не создавай себе проблем…

— Как? Если я схожу навестить Марию, вы собираетесь, наказать меня за это? — удивилась Мелисса.

— Таковы наши правила, — внушал ей Карлос. — Ты — часть нашей семьи… но по-прежнему держишься в стороне… Так не может продолжаться дальше!

— У вас тоже есть от меня секреты! — уличила его Мелисса. — Вы не торопитесь поделиться со мной своими тайнами!

— Всему свое время, детка! — возразил Карлос. — Да, мы не позволяем тебе присутствовать на наших собраниях, но это из-за твоей строптивости! Ты не хочешь принимать наши правила!

— Я не могу принять то, чего не понимаю, — сказала Мелисса. — Я хочу навестить Марию, и никто не может запретить мне это сделать!

Когда она ушла, Эрнесто насмешливо заметил Карлосу;

— Ты не можешь с ней справиться… не можешь подкрутить гайки…

— Посмотрим, — мрачно произнес Карлос.


С некоторого времени Кармела стала все больше ощущать, что дети ускользают от ее бдительного материнского ока, что ее опека раздражает их и они намерены жить своей жизнью.

Отец Иларио пытался убедить ее в том, что она напрасно волнуется. Ей действительно не следует проявлять деспотизм по отношению к детям. Так, например, когда она поведала ему о предполагаемой поездке Мариелены в Испанию, он не нашел в этом ничего предосудительного. Он заявил, что Мариелена — взрослый человек, имеющий право на самостоятельные решения. С этим Кармела никак не могла согласиться.

Она знала, какие опасности подстерегают девушку на ее жизненном пути. Мать, пока не выдаст дочь замуж, обязана направлять ее.

— Да, но не диктовать девушке образ поведения, — не соглашался отец Иларио. — Можно что-то советовать, но не приказывать, не ставить Мариелену перед проблемой выбора…

Да, но как иначе предостеречь девушку от необдуманных поступков! Поневоле приходится употреблять материнскую власть, чтобы с дочерьми не произошло того же, что с Челой! Кармела бы на месте Эсперансы умерла, не перенеся такого позора!

Но дети продолжали отдаляться от нее… Мариелена все так же задерживалась на работе, и Кармелу нимало не утешало то обстоятельство, что шеф почти вдвое повысил ей жалованье. Мече частенько выходила к завтраку с заплакаными глазами: очевидно, что-то у нее не ладилось с Леоном, но в чем было дело. Мече не говорила.

И Кике, который все чаще исчезал из дому по вечерам, не желал давать матери никаких объяснений.

Как-то она заметила у него синяк на шее. Это был явный след поцелуя. И поцелуя опытной женщины, девушки так не целуют своих возлюбленных!

Кармела пристала к сыну с расспросами. Но Кике, тоже подражая сестрам, в мягкой форме объявил ей, что он достаточно взрослый, чтобы давать матери объяснения.

— Ты уже был с женщиной? — отважилась задать прямой вопрос Кармела.

— Мама, это слишком интимное, и ты не должна спрашивать меня об этом, — ответил Кике.

— Сынок, обычно про такие вещи юноши рассказывают своему отцу, — продолжала Кармела. — Отец, если бы был жив, сумел бы предостеречь тебя, чтобы ты не попал в сети плохой женщины!

— Я не встречаюсь с плохими женщинами, — выдавил из себя Кике, и больше Кармела ничего не смогла от него добиться.

Но Кике-то ладно, он все-таки мужчина! А девушки, дочери! Особенно Мариелена! Как не нравится Кармеле ее сверхурочная работа! И как убедить дочь уйти из этого агентства, где девушку подстерегают такие соблазны!

Вот почему неожиданный приход супруги сеньора Сандоваля Клаудии хотя и удивил Кармелу но и обрадовал ее…


Мария, встретив Мелиссу, от радости не знала, куда ее посадить и чем угостить. Милая ее девочка! Наконец-то она пришла! Но Боже, что у нее за вид — похудела, глаза потухшие, круги под глазами! Это все из-за тех мерзких людей, которые теперь окружают ее!

Но Мелисса не хотела, чтобы Мария отзывалась о них плохо.

— Они очень хорошие, — убеждала она Марию, — и не признают никаких социальных различий!

Мария и слушать не желала.

— Не знаю, что они признают, а чего не признают, — заявила она, — а это ненормальные люди! Стая вампиров!.. Дорогая, здесь твоя семья, здесь люди, обожающие тебя!

— Круг людей, обожающих меня, ограничивается тобой одной, — сказала Мелисса.

— Да нет же! Твоя мать сходит с ума от беспокойства! — убеждала ее Мария. — Она очень тоскует по тебе!

— Да уж, — фыркнула Мелисса.

— Да-да, она страшно обрадуется, увидев тебя!

Летисия и правда не могла скрыть своего счастья при виде дочери. Она бросилась к ней, чтобы обнять ее, но Мелисса с суровым видом отстранилась.

— Сеньора, я вам уже не дочь, — холодно заявила она.

— Мелисса, дорогая! — воскликнула Летисия. — Да, я признаю, что допускала ошибки! Но теперь я стала другой. Поверь мне. И я хочу все исправить.

— Слишком поздно, — процедила свкозь зубы Мелисса, — это прежде я мечтала, чтобы ты была со мной… в детстве, в моем одиноком детстве…

Летисия снова попыталась приблизиться к дочери и обнять ее.

Мелиссу как будто передернуло от отвращения.

— Не дотрагивайся до меня! — вскричала она. — Не смей меня и пальцем касаться! Ты мне не мать! Моя мать умерла!

…Мелисса, хлопнув дверью, выскочила из дома, а Летисия, обессиленная, упала в кресло.

— И вы после этого все еще думаете развестись с мужем? — укорила ее Мария. — Поймите, вы должны бороться за свою семью, за возвращение детей! Вот что должна делать настоящая мать! Это сестры сбили вас спути инстинного, особенно сеньора Ольга! Вы никогда не были легкомысленной! И не вздумайте снова заводить этот глупый разговор о разводе! Сеньор Андреас так переживает!

— Ты, наверное, права, — грустно согласилась ней Летисия.


Клаудиа не торопилась с обвинениями в адрес Мариелены.

Напротив, она надеялась, что простодушная старуха выболтает какие-то неизвестные ей факты, которые позволят судить о том, насколько серьезно отношение ее мужа к Мариелена.

Так и получилось.

Ничего не подозревавшая Кармела рассказала Клаудии о том, что Луис Фелипе по приезде из Мадрида тотчас же явился к ее дочери, потому что ему срочно понадобилось обсудить кое-какие проблемы, а заодно вновь уговорил ее вернуться на работу. Более того, он настолько ценит Мариелену, что привез ей и ее семье подарки.

— Сеньор Сандоваль — такой чуткий начальник, — восхищалась Кармела, — и все же мне кажется, что он перегружает работой мою девочку…

«Знала бы ты, какой работой перегружает твою дочь мой муж», — злобно думала Клаудиа, слушая весь этот бред.

Кармела достала из буфета семейный альбом. Пришлось Клаудии запастись терпением и рассматривать пожелтевшие от времени фотографии.

…Мариелена — ребенок с погремушками в руках… Мариелена — девочка с бантиками в волосах… Мариелена — у первого причастия, в белом платьице… Мариелена на пляже, уже девушка, рядом с ней Хавьер… Мариелена с матерью перед домом… С братом и сестрами… Мариелена на свадьбе у Иоли — у нее такое задумчивое лицо…

Все это изрядно надоело Клаудии, но она еще какое-то время потерпела бы с разоблачением соперницы, если бы Кармеле не вздумалось прословлять чистоту и честность ее дочери… Тут Клаудиа не вытерпела.

— Сеньора, — сказала она, отложив в сторону альбом. — Честно говоря, я пришла сюда не для того, чтобы смотреть снимки… Это не визит вежливости. Я пришла поговорить о вашей дочери, сеньора, и сказать вам, что Мариелена — любовница моего мужа!

Гостеприимная улыбка исчезла с лица Кармелы.

— Что вы такое говорите? — не веря собственным ушам, пролепетала она.

— Кажется, я выразилась достаточно ясно, сеньора. Ваша дочь живет с моим мужем!

Кармела сделала гневный, предостерегающий жест рукой.

— Этого не может быть, сеньора! Бог вас простит за эту клевету! Я знаю моих дочерей, они хорошие девушки!

Клаудиа чуть не с жалостью посмотрела на нее. Уголки ее губ дернулись в усмешке.