Он делает шаг назад от меня, его пристальный взгляд изучает мое лицо, как будто вызывая спорить. Но я молчу.

— Раздевайся!

— Неужели? Вот так сразу? — приподнимаю бровь. — Ты действительно невероятен, ты это знаешь?

— Приятно, что ты это заметила! — парирует он. — Я устал от разговоров. О том, что между нами, будет лучше сказать без слов.

— Это так глупо, — я нервно смеюсь, наконец-то отворачиваясь от него. Подхожу к стулу, накрытому простыней, и стягиваю с него пыльную ткань. Морщу нос, когда мне хочется чихнуть. Затем я бросаю ее на пол и сажусь. Мой взгляд автоматически снова поднимается на Марка. Его руки на поясе, он ждет. Я отрицательно качаю головой.

— Если ты собираешься отрицать, что хочешь меня, хочешь нас, София, то можешь поберечь дыхание.

— Не могу понять одного. Если ты думаешь, что я так легко отдалась другому сразу после нашего свидания, зачем вообще беспокоится обо мне? Остался бы в стриптиз клубе и все.

— Я просто знаю, что то, что я чувствую к тебе, — это то, чего у меня не было раньше, и я не хочу отпускать это, по крайней мере, пока. Что же касается той девушки, она была никем.

Мое сердце бешено колотится в груди. Я изо всех сил стараюсь этого не показывать. Я не хочу, чтобы он знал, как много значат для меня его слова.

Может я молода и неопытна, но не думаю, что такой мужчина, как Марк, легко признается в своих чувствах. Это заставляет мои разгораться с новой силой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— С того места, где я стояла, мне не показалось, что она была никем.

— Это потому, что ты ушла слишком рано, чтобы увидеть, что произошло потом. — Марк делает шаг ко мне.

— Если бы я осталась, что бы я увидела? — я чувствую, что этот разговор становится все более важным для меня. Сильно сжимаю руки, впиваясь ногтями в ладони.

— Что я отстраняюсь от нее и иду к тебе. Я хотел помешать тебе уйти с ним.

Его взгляд направлен на меня. Все время, пока он говорит, он смертельно серьезен, и сомнения начинают покидать меня. Я не знаю, почему, но я верю ему.

Верю в то, что Марк не изменил мне. Как только я признаю это, мне кажется, что с моих плеч свалился огромный груз. Но я упряма и не собираюсь так быстро сдаваться.

— Что ж, если все так и было…

— Сто процентов именно так это и было, София!

— Тогда, может быть, тебе следовало остановить ее до того, как она повисла на тебе, и это не стало бы проблемой вообще.

— Ты такая собственница, малышка?

— Я просто хочу сказать, что если бы ты так сделал, у нас не было бы сейчас проблем, — фыркаю я в ответ. — Это уж точно не дошло бы до того, что ты меня похитил. Если кто и ведет себя как собственник, то это ты, — я складываю руки на груди и победно вздергиваю подбородок. Уверена, у него не осталось аргументов.

— Я полностью признаю, что веду себя, как собственник по отношению к тебе. Ты — моя. Я уже говорил тебе это, когда ты кончила мне на пальцы. И, просто чтобы напомнить тебе, ты ведь ничего не знала о той девушке, когда явилась туда, чтобы забрать свою игрушку, — возражает он.

— Ты должен был прийти ко мне домой и объяснить. А не вести себя, как пещерный человек, закидывая меня на плечо.

— Так я и пытался! Ты не захотела меня слушать. А после твоего звонка Никите, я выбрал единственный вариант, который у меня остался.

— Вот и нужно было рассказать мне, что у тебя ничего не было с той девушкой. А вместо этого ты набросился с вопросами о Роме. — говорю это, но сама чувствую себя очень виноватой, потому что, он прав.

Я не дала ему шанса все объяснить. Мама всегда говорит, что я унаследовала отцовский характер. Я обычно реагирую, а потом жалею об этом.

Вот так и сейчас. Только на этот раз моих действий может быть достаточно, чтобы Марка убили. Я понуро смотрю в пол.

— Ты должна научится слушаться, когда твой мужчина говорит, Софи.

Я закатываю глаза. — Ты так много о себе возомнил. Если ты еще не заметил, я взрослая. Мне не нужен мужчина, который будет диктовать мне, что делать. Мне нужен тот, кто захочет обсуждать со мной все и вместе принимать решения.

— Я думаю, тебе нужен мужчина, который будет держать тебя в узде. Папочка тебя слишком разбаловал и давал слишком много свободы.

— Свободы? Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — смеюсь я. — Мой отец чуть ли не задушил меня своей опекой. В отличие от моего брата, который волен делать все, что захочет.

— Ты смотрела на себя в зеркало? Ты же ходячий секс на палочке! У меня нет детей, но если бы у меня была дочь, похожая на тебя, я бы ни за что на свете не позволил ей свободно разгуливать столько, сколько позволяет тебе твой отец.

— Чего? Что ты сказал? — от удивления я привстаю со стула.

— Ты прекрасно слышала. Если бы у меня была дочь, которая выглядела хотя бы наполовину так же сексуально, как ты, я бы ее запер. И держал бы ее подальше от таких мерзавцев, как я. Признай, что я и в этом прав, — говорит он с легкой улыбкой, которая согревает меня изнутри.

— Ты думаешь, что знаешь все, не так ли, Марк?

— О тебе? Мне кажется, я едва касаюсь поверхности. Но все, что я узнал, заставляет меня хотеть большего, — говорит он хриплым голосом. От его ответа мое сердце трепещет в груди.

Марк не тот человек, который говорит цветистые комплименты. Он прямолинеен и груб до такой степени, что становится несносным. Во многом он напоминает мне моего отца, и, возможно, именно поэтому он мне так нравится. Потому что я знаю, что когда он делает комплимент, он действительно имеет это в виду. То, что он только что сказал, кажется огромным.

— Держу пари, я могу рассказать тебе кое-что о себе, чего ты не знаешь.

— Удиви меня, детка.

— Рома — не моя игрушка или как ты там это называешь.

— Не обижайся, но я не хочу слушать о нем.

— Неужели тебе совсем не интересно узнать что-то новое обо мне?

— Я бы мог потратить годы, но так и не узнать о тебе всего.

— Вау, ты можешь быть таким милым, когда стараешься.

Он не отвечает на это, только ухмыляется.

— Впрочем, у тебя, наверное, не так уж много лет со мной. Я думаю, что мой отец уже сейчас идет по нашему следу.

— Может быть, ты и права, но это место настолько укромное, что я готов рискнуть.

Он недооценивает моего отца, но я не обращаю на это внимания. Я собираюсь провести с ним сегодняшнюю ночь. После этого… Мне нужно будет найти способ спасти его жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А что, если я скажу тебе, что Рома — мой брат? — Я вижу удивление на его лице и победно улыбаюсь.

— Может быть, тебе следовало сказать мне это до того, как я похитил тебя, — рявкает он.

Я запрокидываю голову и смеюсь, потому что с самого начала он был тем, кто не слушал и не давал мне много говорить, а потом я так разозлилась из-за стриптизерши, что все равно не сказала бы ему правду. Если Марк твердолобый, то кто-то должен предупредить его, что я еще хуже.

Я не смотрела, поэтому не была готова к тому, что он бросится ко мне, поднимет и перекинет через плечо.

Что ты делаешь? — Спрашиваю я, все еще смеясь.

— Я собираюсь трахать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь использовать свой сладкий ротик, чтобы насолить мне, спорить со мной и дерзить мне.

— Это может занять некоторое время, — предупреждаю я его.

На это он только громко и самодовольно хмыкает.

О, Боже, он мне слишком сильно нравится!

7


МАРК


В этой маленькой хижине есть только одна спальня. Я несу Софи туда. На кровати лежит большая тяжелая ткань. Она пыльная, и нуждается в хорошей уборке. Когда я ставлю Софию перед кроватью, она хмуро оглядывается по сторонам. Я бы предпочел, чтобы кровать была чистой, но я не могу ждать. Аккуратно сворачиваю ткань краями внутрь и кладу на пол.

Это все, что я могу сделать прямо сейчас. София, кажется, не отталкивает меня и я не буду ждать, пока это изменится. У моей девочки настроение меняется очень быстро. Эта мысль заставляет меня улыбнуться. Она — первая женщина на моей памяти, которая всегда держит меня в тонусе, делая что-то, что может удивить меня, и не надоедает. На самом деле, я не могу себе представить, что она когда-нибудь мне надоест.

— Я не думаю, что смогу уговорить тебя на уборку…, - начинает она.

Я не даю ей закончить. Крепко целую, показывая без слов, как сильно ее хочу. Когда мы отрываемся друг от друга, из меня вырывается стон отчаяния, а она облизывает губы, отчего становится еще хуже. Я должен заполучить ее, и как можно скорее. Я больше не могу сдерживаться.

— Ты действительно умеешь целоваться, — шепчет она. Я едва улавливаю ее слова, сосредоточившись лишь на том, как кончик ее языка выскальзывает наружу и касается ее губы.

На кровати голый матрас, и я просто рад, что он кажется чистым.

— Раздевайся, София!

— Э-э… Может, нам стоит подумать об этом, — уклончиво отвечает она, но я отрицательно качаю головой. Время для раздумий закончилось.

— Снимай одежду.

— Вот так просто? — пищит она почти испуганно.

— У тебя есть с этим проблемы?

— Это кажется немного несправедливым. Я имею в виду, что ты полностью одет.

— И что же? — наслаждаюсь раздражением, вспыхнувшим в ее глазах.

— Как насчет того, что мы будем по очереди снимать по одному предмету одежды? — бормочет она, избегая моего взгляда.

— Ладно, давай сделаем по-твоему, — я начинаю сбрасывать ботинки. — Твоя очередь.