Миро махнул головой и опустил глаза.

Когда хозяин ушел, Мишель обняла за плечи Софи, у которой уже по щекам текли слезы, и, успокаивая, погладила ее по спине.


Софи снова не могла сомкнуть глаз, переваривая все события прошедшего дня. Слез уже не было, а в душе царило полное опустошение. Единственной вещью, не дававшей ей покоя, был животный страх за своего еще не родившегося ребенка, страх, что она может его потерять. Ребенок для нее был той самой ниточкой, которая связывала ее с прошлым и не давала совсем потерять себя в этом чужом и недобром мире…

Вдруг, уже почти проваливаясь в дрему, Софи вспомнила кое-что странное, что сегодня произошло во время сбора кофе. Уже после обеда, ближе к вечеру, из леса, который стеной окружал плантацию с нескольких сторон, появилась женщина. Она остановилась на пригорке и молча стала наблюдать за работающими рабами. Хоть женщина и находилась в некотором отдалении, Софи все же удалось ее рассмотреть: уже совсем преклонного возраста, не негритянка, но кожа ее была очень смуглой, в

просторных белых одеждах, скрывающих объемную фигуру, в руках — длинный деревянный посох причудливой формы… Уже эти детали ее облика заставляли сердце сжиматься от неосознанной тревоги, но было еще одна вещь, от которой у Софи по коже прошел неприятный холодок: у старухи не было одного глаза, вместо него лицо женщины пересекала черная повязка. А другой глаз… Другой глаз безотрывно смотрел на саму Софи, пронизывая ее насквозь… Софи поспешно отвернулась, но спиной продолжала чувствовать ее сверлящий взгляд. Кроме Софи, старуху заметили и другие рабы. Ниси, занервничав, легонько толкнула сестру и свистящим шепотом проговорила:

— Miranda…

«Миранда», — Софи почему-то показалось, что девушка произнесла именно имя этой старухи. И в подтверждение ее мыслей, это имя стало передаваться от одного негра к другому, внеся беспокойство в их ряды. Даже Миро, хоть и стал покрикивать на рабов, призывая их вернуться к работе, все же тоже косился в сторону холма, на котором стояла странная женщина. Старуха же, казалось, совсем не обращала внимания на суматоху, связанную с ее появлением. Она еще некоторое время неподвижно стояла на месте, а потом, развернувшись, медленно пошла в сторону леса и вскоре скрылась из вида, будто ее и никогда не было. Беспокойство постепенно стало отпускать всех работающих на плантации, и уже через некоторое время рабы, казалось, забыли об этом непонятном происшествии… Хотя у самой Софи где-то в глубине души все же затаилась неосознанная тревога и нехорошее предчувствие…

* * *

Сегодня Софи чувствовала себя хуже некуда: ее страшно мутило с самого утра, перед глазами летали темные мушки, и она боялась в любую минуту потерять сознание. Руки совсем ее не слушались, а ноги подкашивались, и в конце концов девушка, обессилив, опустилась на колени. Именно в этот момент на плантацию, несясь во весь опор, верхом на лошади въехал Абеларду. Увидев, что Софи не работает, его лицо снова исказилось злостью, и он, без слов, со всего размаху хлестнул ее плеткой. Хоть удар прошелся поверхностно, она все же, сжавшись, охнула от боли и неожиданности и схватилась рукой за раненное плечо… Все рабы застыли на своем месте, наблюдая за происходящим.

— Я предупреждать тебя вчера, — прорычал разъяренный Абеларду, — а ты не слушать, ленивый рабыня… Если завтра, я увидеть то же самое — буду привязать тебя к столб и выпороть…, - он резко развернул лошадь и ускакал прочь.

К Софи сразу же кинулась Мишель и ее утешать.

— Подонок, — шептала Мишель сквозь зубы, осматривая ее рану. — Как таких земля носит…

— Миранда… — пронесся взволнованный шепот среди рабов, и подруги обернулись: на том же месте, что и вчера, стояла та же старуха и также безмолвно следила за Софи своим единственным глазом.

— Она смотрит на тебя, — негромко заметила Мишель.

— Что ей от меня нужно? — хрипло прошептала Софи, на этот раз не в силах отвести глаз от старухи. Она даже на время забыла о боли, которую причиняла ей свежая рана. В эту секунду Миранда сделала непонятное движение рукой, будто описывая в воздухе круг, потом приложила палец к губам, продолжая смотреть только на Софи, а после также неожиданно пошла прочь, не оглядываясь…

* * *

— Это Абеларду, да? — вечером Анна, заметив запачканную кровью рубашку Софи, сразу же подошла к девушке.

— Мне просто закружилась голова от жары, — устало начала объяснять ей Софи, — а сеньор Кардозу решил, что я …

— Сеньора Анна, — в этот момент подошла Мишель и отвела хозяйку в сторону. — Мне надо вам кое-что рассказать.

— В чем дело? — Анна внимательно посмотрела на девушку.

— Дело в том, что Софи беременная… И ей сейчас приходиться нелегко…

— Как? Почему вы сразу не сказали? — Анна даже слегка опешила.

— Софи не хочет распространяться на эту тему… — быстро ответила Мишель. — Но… Нельзя ли сделать так, чтобы она не работала на плантации? Она очень боится за ребенка…

— Я попробую, — Анна вздохнула и задумалась. — Попробую поговорить с Абеларду… Хотя ничего не могу обещать…

Уже перед самым сном в пристройку для рабов вбежала Анна и, улыбаясь, направилась прямо к Софи.

— У меня для тебя хорошая новость, — сказала она. — С завтрашнего дня ты работаешь на кухне. Будешь помогать Далиле… Ты умеешь хоть немного готовить?..

Софи только кивнула, от радости не в силах что-либо сказать.

— Ну, вот и замечательно. Тем более, Далиле на самом деле стало тяжелей справляться одной по хозяйству…

— Спасибо, — растроганно проговорила Софи. — А как же Мишель?

— К сожалению, о Мишель я не смогла договориться с мужем… Я с трудом убедила его насчет Софи… Он и так орал как ненормальный, еле успокоился…

— Да бог с ним, — махнула рукой Мишель. — Я как-нибудь справлюсь… К тому же, кулинарных шедевров от меня ждать не приходится … Домоводство — единственный предмет в пансионе, по которому у меня были далеко не лучшие отметки…

— Это правда, — Софи даже улыбнулась, вспомнив о неудачных попытках подруги обучиться искусству вести хозяйство, начиная от вечно подгораемой пищи и кончая неумением заправлять нитку в иголку.

— Что ж, раз все решилось, я пойду, мне еще детей укладывать спать, — Анна пожелала им напоследок спокойной ночи и ушла к себе.

* * *

Софи, напевая себе под нос какую-то песенку, катила перед собой тачку с обедом по направлению к плантации. Она с некоторым облегчением заметила, что сегодня нет такой изнуряющей жары, как было в последние дни. Анна, правда, как-то сказала, что к концу июня зной начнет спадать, потому что в июле здесь прохладней всего.

— Ведь в это время у нас зима и нередко идут дожди, — весело объяснила она, заметив недоуменный взгляд Софи, — зато самый жаркий месяц — январь…

— Я и забыла, — засмеялась Софи в ответ, — что мы по другую сторону от экватора…

— Мне самой тяжело было привыкнуть к этому, — Анна тоже заулыбалась вслед за девушкой.

Первым, еще издалека, ее заметил Миро.

— Olá!(Привет!) — радостно крикнул он, когда она подошла ближе.

— Olá! — ответила ему Софи. Несколько дней назад Анна по просьбе подруг составила им список из самых распространенных слов и фраз на португальском, и теперь девушки в ускоренном темпе осваивали этот язык.

Софи уже раздала всем еду, перекинулась несколькими фразами с Мишель и приготовилась идти обратно, как вдруг на плантацию на своей единственной породистой скаковой лошади заявился сеньор Абеларду собственной персоной. При его появлении Софи вся сжалась и даже пригнулась, стараясь быть как можно незаметнее. Абеларду как всегда раскричался, выбрав на этот раз Малу объектом для порицаний и упреков. Из-за страха перед хозяином все рабы стояли с опущенными головами, глядя куда-то себе под ноги боясь даже пошевелиться, поэтому никто не заметил, как сзади сеньора Кардозу выросла фигура той самой женщины по имени Миранда.

— Abelardo Cardoso! — ее глухой зловещий шепот вклинился в его истеричные выкрики и произвел больший эффект, чем, если бы она попыталась его перекричать. Абеларду тут же обернулся и на доли секунды замер, в его глазах промелькнуло некое волнение. Рабы тоже вскинули головы и в боязливом безмолвном ожидании стали следить за происходящим.

— O que você quer, velho mulher?(Что тебе надо, старуха?) — на последнем слове голос Абеларду сорвался.

— Sua hora chegou, Abelardо. Obatala tomou sua decisão. Grande Hoya já está esperando por você (Твое время пришло, Абеларду. Обатала принял свое решение. Великая Ойа уже ждет тебя.), — проговорила сквозь зубы Миранда, прищурив своей единственный глаз.

— Bruxa!(Ведьма!) — гневно выкрикнул Абеларду и со всей силы пнул женщину ногой в грудь. Миранда, не удержавшись, упала на колени. Кардозу тем временем, пришпорив коня, уже несся по дороге в поместье.

Софи даже не поняла, что ее толкнуло подбежать к этой странной старухе и помочь ей подняться.

— Obrigado, menina (Спасибо, девочка), — проговорила женщина, выпрямившись, и вдруг, к величайшему изумлению Софи и Мишель, заговорила по-французски: — Помоги мне дойти до дома, девочка…

Софи, вновь не отдавая отчета своим действиям, послушно кивнула.

— Куда ты с ней пойдешь? — возмутилась тут же Мишель, поспешно направляясь к подруге.

— Не бойся за нее, — Миранда выставила вперед руку, останавливая девушку. — С ней ничего не случиться… Она скоро вернется…, - и Мишель, будто вкопанная, застыла на половине пути, заворожено наблюдая, как старуха, слегка прихрамывая и опираясь на руку Софи, ведет ее к темнеющему вдалеке лесу…


… Они молча шли по густому влажному лесу, переступая через выступающие из земли корни, нагибаясь под свисающими сверху лианами; вокруг них царила необыкновенная тишина, изредка нарушаемая короткими птичьими криками где-то в высоких кронах деревьев. Наконец, невдалеке показалась небольшая хижина из тростника, покрытая широкими пальмовыми листьями.