Полина Белова - Маша и Дракон [СИ]

Может, потому что жених?

Нас нашёл отец. Пришло время провожать гостей и он озаботился моим местонахождением.

Обнаружив в парке целующуюся парочку, скорее всего, он решил, что я прекрасно выполняю свою роль.

Я, естественно, не разубеждала.

Утром следующего дня мне был объявлен бонус за отличное поведение — поездка к сыну. Через несколько минут я нетерпеливо ждала в машине, пока родитель соизволит, наконец, выйти из дому, чтобы везти меня к Волчонку.

Сынок бросился ко мне со счастливым смехом. Он схватил меня за руку и с восторгом повёл показывать всё, что нашёл для себя чудесным в новом доме.

После обеда, когда усталый малыш уснул, мы с Надеждой Матвеевной сидели у его кровати и вели неторопливую беседу.

Она рассказала, как сильно ей здесь нравиться. О прекрасном просторном доме, о соседях, среди которых нашлась русскоязычная женщина. О водителе, который с утра до вечера у них, и выполняет любые просьбы. Палома делает всю работу по дому, поэтому единственная забота, она же радость, у женщины — это ребёнок, её драгоценный Володенька. Я чувствовала, что мой малыш в любящих руках и пока у них всё хорошо. Как бы не разбаловала…

Я же безбожно врала. Единственное, что было правдой в моём рассказе — я смогу приезжать не чаще раза в неделю, и то не всегда.

— Ты учись девочка. Устраивай свою жизнь. О нас не беспокойся. Спасибо твоему отцу, ни в чём не нуждаемся. Такой заботой окружил! А мне за Володей в радость присмотреть. Полюбила его всем сердцем. Своих ведь не было никогда, не сложилось… А Вы у нас с пупьяшка… Первая улыбка, первый шажок — всё на моих глазах. Жизнь за него отдам, за солнышко моё родное. Не беспокойся, прошу! — Надежда Матвеевна успокаивающе поглаживала мои ладони. — Я же вижу, тревожишься.

Я могла только поблагодарить. Как же мне повезло встретить её на той автобусной остановке!

На обратном пути я грустила, глядя в окно машины. Отец молчал.

Мимо проносились местами уже знакомые виды. Мысли перескочили на вчерашний вечер.

Михаил, который сначала сильно напугал меня, оказался неожиданно нежным. Как-то непонятно у него всё получалось…

Прижал к дереву сильно. Я не могла шелохнуться. Но не настолько, чтобы стало больно.

Целовал грубо, по хозяйски, глубоко исследуя мой рот, язык, внутреннюю сторону губ.

Руки совсем не ласково гладили тело, сжимали грудь, сильно теребили сосок. Я испугалась сначала, не успевала вдохнуть, сообразить где защищаться. Ладошки упёрлись в его грудь, пытаясь оттолкнуть, что оказалось невозможно, и они так и застыли, сдаваясь.

А потом, наступил момент, когда я поняла, что, несмотря ни на что, он ни разу не сделал мне больно. Все ласки Михаила были такими, что я боялась этого, но, оказалось, зря. Страх отпустил и я немного расслабилась. Потом, чем послушнее становилась в его руках, тем нежнее и глубже делались его поцелуи, ласковее поглаживания… И вот, его рука уже присобирает подол платья, ползёт по оголённому бедру поднимается вверх, пробирается в трусики… Чей-то говор недалеко останавливает её движение. Не прекращая целовать, мне поправляют платье.

Когда вернулись, обнаружили в холе ожидающего Михаила с чашечкой кофе в руках. Отец заметушился, забеспокоился, что дорогой гость долго ждёт.

Жених поставил чашку на маленький столик у дивана и поднялся:

— Добрый вечер! Я приехал за Мари. Хочу пригласить на свидание. Поедем в ресторан. Надеюсь, Вы не возражаете?

Я растерянно оглянулась на отца, тот только выразительно кивнул. Ещё бы он возражал!

Я перевела взгляд на Михаила:

— Можно я быстро переоденусь?

Отец увёл гостя в кабинет, а я побежала в свою комнату.

Наскоро приняла душ, стараясь не намочить волосы.

После того, как я стриглась на лысо, я больше не обрезала их. Только форму Галочка придавала, чтобы лежали красиво. Теперь они были гораздо ниже лопаток, густые, слегка вьющиеся. Долго сохнут после мытья.

Нацепила платье, подходящие туфли. Теперь — духи. Причесалась. Скрутила волосы в узел на затылке. Вроде бы всё. Пошла. Вернулась. Засунула в уши бриллиантовые серьги. Теперь точно всё.

В ресторане я была впервые. Та же столовая, только еду приносят, на столах скатерти, салфетки вычурно завёрнуты. Хотя еда, которую принёс молоденький официант, была на красивой посуде и выглядела, как произведение искусства. Играла приятная музыка.

Михаил вёл беседу ни о чём, пытаясь меня разговорить. Я так боялась сказать лишнее, что старалась молчать. Но быстро поняла, что это не лучшая тактика и перехватила инициативу, задавая вопросы о его учёбе и жизни в Китае. Как-то у меня удачно получилось, что почти весь ужин Михаил рассказывал о себе, а мне удалось о себе промолчать.

В целом вечером оба остались довольны.

Прошло две недели. Я проводила много времени с братом. Он водил меня по магазинам, показывал городские достопримечательности. Мы без конца говорили — это я пыталась улучшить свой английский.

Почти каждый день были свидания с женихом. Михаил заезжал за мной и вёз либо в ресторан, либо на выставку, либо в парк, на прогулку.

Наши встречи были довольно целомудренны. Дальше поцелуев и поглаживаний Миша не двигался. Был неизменно нежен, при этом не оставляя мне даже шанса к сопротивлению, если ему приходило в голову приласкать меня. В любом месте!

К концу этих двух недель, я уже спокойно стояла в центре катка с искусственным льдом, куда жених привёл меня покататься, и позволяла себя целовать столько, сколько ему захочется. Либо так, либо — то же самое с борьбой и сопротивлением, что привлекает гораздо больше зрителей.

Он попросил называть его Мишей.

Целовал меня жених и наедине, и в людных местах, не позволяя отстраняться. Стоило мне начать сопротивляться или отворачиваться, и мы не сходили с места — целовалменя, пока не сдавалась, пока не начинала покорно подставлять губы, не обращая внимания на окружающих.

Иногда, в укромных уголках парка или в примерочной кабинке магазина, или в другом, более менее уединённом месте, Миша целовал моё лицо, шею, вырез платья и гладил сквозь ткань всё, до чего дотягивались его руки, не обделяя ласками грудь и между ног.

Всё это сильно возбуждало. Я всё ждала, когда он начнёт… ну перейдёт ближе к телу, так сказать… Однако Миша не торопился.

К концу второй недели таких свиданий, я уже не дёргалась от его прикосновений и поцелуев. Перестала беспокоиться о внимании окружающих. Выработалось некое правило: если Мише вздумалось приласкать или поцеловать меня — нужно сразу отвечать не обращая внимания на окружающую обстановку.

Сначала, это бесило. Я злилась, вырывалась, отворачивалась. Но Миша был готов к такому моему поведению и в каждом конкретном случаедобивался покорности, не жалея времени и сил. Не уступил ни разу! При этом ни разу не причинил боли. Его принуждение и дрессировка были удивительно нежными, впрочем, как и не оставляющими выбора.

Однажды, мы уже почти подъехали к воротам дома, возвращаясь с очередного свидания, когда он сказал:

— Завтра я не приеду. Ты собирай вещи: купальник не забудь, а лучше возьми несколько. А после завтра я заеду за тобой и мы отправимся на отдых.

Я удивлено посмотрела на него. Интересно, а сейчас я работаю что ли, по его мнению?

— Пойдём на яхте. Это путешествие задумано давно, ещё в начале весны. Так что, проведём две недели в открытом океане, в прекрасной компании. Ты сможешь хорошо отдохнуть перед занятиями в университете. — Миша помолчал, потом пристально посмотрел на меня.

— Нас будет двенадцать человек. Гор с невестой тоже будут.

Эту ночь я так и не уснула. Вертелась в постели, запутываясь в ночной рубашке, как в смирительной.

Как бы мне хотелось спрятаться, сбежать. Идеи рождались в голове одна за другой… Я отметала их за профнепригодностью. У меня сын и Надежда Матвеевна. Я должна думать, как обеспечить им достойную, спокойную и сытую жизнь. Вспоминала свой побег от Гора. Поступила бы я так тогда, если бы знала, что беременна? Вряд ли…

Как сейчас себя вести? Мы не виделись три года. Притупилось чувство страха перед ним, вместо него пришло что-то другое. Волчонок так похож на него! Такие же глазки, как у папы — серые, стальные, когда сердится. И волосы тёмные, прямые, как у Гора. Чем старше становится сын, тем больше и больше походит на отца.

А Миша… Я уже приняла мысль, что он станет моим мужем. Отзывалась на его опытные ласки. Конечно, он, хоть и мягко, но заставлял меня поначалу, целовал и гладил, удерживая силой. Только, приняла я его не только телом, но и душой. Теперь отвечала мужчине на каждую нежность, не сопротивлялась, ждала новых поцелуев и стала мечтать о большем. Никогда со мной такого не было!

Измученная, я поднялась утром и пошла к отцу.

Он испугался, когда увидел тёмные круги у меня под глазами после бессонной ночи. Не за меня боялся папочка, за планы свои по загребанию денег.

— Ты заболела? Что с тобой?

Я тяжело вздохнула.

— Миша сказал, что мы отправимся в путешествие на яхте. В его компании. На две недели.

Отец непонимающе смотрел на меня.

— Послушай, я никогда не была на яхтах, в океанах, не знаю какая одежда нужна и как себя вести! Я боюсь! Я не хочу! — истерика приближалась, я уже почти кричала.

Пытаясь удержать контроль над эмоциями, я отчаянно взмолилась: