— Маша, куда ты пропала? Что произошло?

— Почему пропала? Ты меня не встретил в аэропорту.

— Я тогда немного задержался на совещании, потом попал в пробку из-за какой-то аварии на дороге. Совсем немного опоздал, но тебя уже нигде не было. Как назло, так спешил встретить тебя, что где-то забыл мобильный. Оказалось, что ни одного номера наизусть не помнил! — Миша говорил быстро, проглатывая окончания, словно боялся, что я не дослушаю.

— Решил, что ты поехала к нам домой. Приехал — тебя нет. Стал ждать. Без телефона как на иголках, но боялся, что ты приедешь, а меня не будет дома. Только ты не приехала… Все нужные номера телефонов на следующий день в офисе я получил, да ещё и мой мобильный почти прямо с утра доставили. Сразу стал звонить тебе — ничего, потом твоему отцу — он тоже до тебя не мог дозвониться. Как в воду канула. Я уже в полицию хотел обратиться, но твой отец просил этого не делать. Тогда я нанял частного сыщика. Он выяснил, что ты прилетела, ждала меня, даже вызывала по громкой связи. Он достал видео с камер аэропорта, я убедился, что ты прилетела. А потом пропала. Где ты была, Машенька? Я всё время искал тебя. Сыщик меня на несколько опознаний водил… — он прикрыл глаза, скривившись, видно, воспоминания были тяжёлые.

— Знаешь, я своим глазам не поверил, когда тебя на яхте увидел с этим китайцем! — сейчас в его тоне звучало обвинение. Давай ещё и ты туда же!

Мне оставалось только рассказать, как это выглядело с моей стороны. И как жила почти год, работая в гостиничном бизнесе.

Нужно было видеть лицо Миши, когда он понял, что пока он рыскал по Гонконгу в моих поисках, я сидела и терпеливо ждала его на диване в вестибюле здания его компании.

Наконец, озвучился Гор:

— Михаил, Маша — моя невеста. Завтра мы с ней летим в США.

Тот яростно повернулся:

— С какой стати? Всё что произошло — это недоразумение. Я… Мы с этим разберёмся. Мы по-прежнему помолвлены.

— Маш, иди-ка, губки подмажь. — скомандовал Гор. И что-то мне это напомнило…

Я сразу послушно встала и ушла. Мне тоже хотелось побыть одной. Закрывшись в кабинке женского туалета я, наконец, смогла, наедине с собой, осмыслить всё, что произошло. Итак, моя беспросветная глупость или судьба, развела наши с Мишей пути. И основные вершители судеб — мобильные телефоны: Мишин — ненадолго утерянный, и мой — выброшенный. Что уж теперь…

Может, и к лучшему всё. Конечно, к лучшему! Только бы сегодняшний вечер пережить. Боюсь возвращаться в номер до дрожи в коленях. Как бы подлизаться?

Вернулась за столик. Миша был потрясён. Он смотрел на меня будто…

— Маша… у Вас сын?

— Да. Белов Владимир Святогорович, через три месяца четыре года будет. Копия папочка. Такой же красивый, умный, ласковый! — спокойно ответила я.

Интересно, получилось подмазаться, или слишком топорно?

Остаток вечера прошёл скомкано. Миша довольно быстро ушёл. Было видно, что он выбит из колеи и расстроен. Получается, папаша про сына ему таки не сказал…Вот же ж!

Да и нам с Гором кусок в горло особо не лез.

Вернулись в номер. Я несмело остановилась у двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Пошли ка спать. Завтра трудный день. — скомандовал Гор.

Когда уже лежали, он подгрёб меня спиной к себе и обнял сзади, по — хозяйски, положив руку на грудь.

Гор заснул довольно быстро, а я долго лежала, стараясь не двигаться, перебирая в памяти сегодняшний день, пока тожене забылась сном.

А на следующий день мы летели к сыну!

Глава 74

Я сидела, чуть прикрыв глаза. Гор, кажется спал. Мимо пробежала с каким-то поручением стюардесса. Я завистливо посмотрела ей вслед. Ну как можно родиться такой идеальной: точёная фигурка, стройные ножки, красивое личико. Я грустно вздохнула. Мысли сонно перетекли на последние минуты в Гонконге. Миша неожиданно приехал в аэропорт. Мы с Гором уже подходили к стойке регистрации, когда он меня окликнул. Гор резко повернулся вместе со мной. Миша пристально смотрел только на меня. Заговорил и в его тоне была спокойная решительность:

— Мне нужно поговорить с тобой.

Я вопросительно оглянулась на Гора. Он невозмутимо сказал:

— Только в моём присутствии. И, Миша, мы торопимся.

Втроём мы стали в более менее спокойном месте и Михаил сразу начал говорить:

— Маша, я всё обдумал. И понял, что очень хочу строить своё будущее именно вместе с тобой. Я познакомлюсь с твоим сыном, и, я уверен, мы найдём общий язык. Я действительно хочу, чтобы наш брак состоялся, и обещаю, что никогда не обижу ни тебя, ни ребёнка. Я люблю тебя, Мария! Я действительно люблю тебя, и прошу подумать и остаться сейчас со мной. Прошу…

Гор, по мере Мишиной речи, смотрел всё напряжённее и я тоже не выдержала — положила руку Мише на плечо, мягко сжала.

Гор даже передёрнулся, в глазах словно клинки сверкнули. Вот дурак ревнивый!

Разве поймут мужчины, как мать считает минуты до свидания с ребёнком после долгой разлуки! Только я этого объяснять им сейчас не буду. Я хочу лететь немедленно! Хочу всегда жить вместе с сыном! А это возможно только если я буду с Гором. Значит, только Гор! Тем более то, что было у нас с ним на острове, оставляет надежду, что возможно настоящее счастье.

— Миша, нет! — я говорила спокойно и твёрдо. — Не продолжай. Я улетаю с Гором не потому, что он хочет этого, а потому, что я безумно, отчаянно, безрассудно невозможно этого хочу!

Гор довольно расслабился. Миша молча наклонил голову прощаясь и быстро ушёл. Я заметила, как сильно его руки были сжаты в кулаки, когда он шёл. Словно сам себя держал..

Сейчас, сидя в самолёте я вспоминала, каким довольным и успокоенным выглядел Гор всё время посадки.

Не заметила, как тоже уснула…

Дом у Гора оказался великолепный. Небольшой парк сразу за воротами, подъездная дорога обсажена декоративным кустарником. Не успела я выйти из машины, как из распахнувшихся дверей ко мне кинулась Надежда Матвеевна. Она, плача, обнимала меня, целовала, приговаривала:

— Девочка моя, хорошая моя, золотая моя! А похудела как! Солнышко ты, наше!

Потом, неожиданно повернувшись, крикнула:

— Вова, ты где? Мама приехала!

Мальчик уже пару минут стоял в проёме двери и смущённо смотрел на меня, не решаясь подойти. Я сделала в его сторону шаг, другой и, вдруг, осела, опустившись прямо на узорные плиты двора. Протянула руки:

— Сыночек…Волчонок….

И он подошёл ко мне. Я ласково провела по родным щёчкам, взялась за тёплые детские руки, прижала их к своим губам. А потом, наконец, обняла сына!

Гор поднял меня, взял малыша на руки и повёл в дом.

Эпилог

Моя жизнь в доме Гора сначала показалась сказкой.

Я наслаждалась общением с сыном. Нежилась в лучах заботы Надежды Матвеевны. Гор был со мной очень ласковым, внимательным и великолепным любовником.

Я, наконец-то, звонила Галочке. В первый раз, после долгого китайского перерыва, мы с ней пол дня проболтали (у неё это было пол ночи) обо всём. Я рассказала ей все свои новости, она мне — свои. Звонила и ребятам: Захару, Дану. Они стали очень популярной группой и уже перебрались в столицу.

А потом, где-то через пару месяцев, я заскучала без какого-либо занятия. Подумала и решила, что хочу вернуться в университет и закончить образование.

Вот тут и обнаружились проблемы. Гор был категорически против. И вообще, я, наконец-то, стала замечать то, на что поначалу просто не обращала внимания: я не могу свободно выходить из дома. Свободно передвигалась только в пределах ограждённого пространства частной территории, на которой располагалось поместье Гора. Поначалу, когда мне никуда и не хотелось, я просто не замечала этого.

Но когда меня просто не выпустили за ворота, а Гор, вернувшись вечером, просто отмахнулся от моей попытки получить объяснения, и потом, этот его запрет на дальнейшее обучение — я, наконец, прозрела…

Постепенно, понемногу я начала осознавать своё положение почётной узницы и запечалилась. Я перестала уговаривать ревнивого мужчину отпустить меня учиться. И перестала ждать его, ушло счастливое настроение, пропал аппетит.

У сына уже было много занятий. Ежедневно его отвозили в детский сад. Один из лучших, наверняка. И мальчик всегда занят. Уроки, тренировки… Ему всего четыре, а Гор просто помешан на его развитии. Впрочем, сыну нравиться. Я не нужна ему уже так, как раньше, когда он был махоньким…

После того, как машина с Волчонком скрывалась из виду, я уходила в парк. Уже стояла очень поздняя осень, я садилась на скамейке у искусственно созданного пруда и часами бездумно наблюдала как на поверхности воды плавают последние опавшие разлапистые кленовые листья.

Наверное из-за того, что перестала есть, сильно похудела.

С Гором в постели по-прежнему была послушна, никогда не отказывалась от близости и не сопротивлялась его ласкам. Но теперь я чувствовала, что он мой тюремщик. Очень добрый, ласковый, но абсолютно бескомпромиссный и несгибаемый.

И тёплое чувство, которое появилось на лунной дорожке в Китае стало таять. Вдруг всё показалось ошибкой…

И, не знаю, чем бы всё закончилось. Может быть, так бы и умерла моя любовь медленно и неотвратимо, если бы Гор случайно не вернулся домой за какими-то бумагами.

Ему захотелось увидеть меня и, узнав у прислуги, где я могу быть, пошёл искать.

Увидев худенькую печальную девушку на берегу пруда, которая скользнула по нему равнодушным взглядом и даже не поднялась на встречу, он вдруг понял: что-то идёт не так.