Безуспешно бросаясь из комнаты в комнату, что располагались рядом, я все больше впадала в панику. Малышка ведь никогда так раньше не делала… Да она бы просто побоялась ходить одна в темноте! Так что могло толкнуть её на это?!

Догадка, внезапно впившаяся в сердце, заставила меня замереть. А вдруг… Вдруг все это из-за разговора с Ангелиной, который она услышала?..

В этот же момент в голове выстрелом пришло решение — нужно сказать Марку. Он — умный, он — хозяин резиденции и дядя Викки, и он точно быстрее всех справится с этой ситуацией!

Не заботясь о том, что босиком и в одной хлопковой сорочке, я побежала по коридору в направлении его спальни.

Хоть бы он оказался там! Хоть бы не уехал никуда!

Оказавшись в нужном крыле, я устало замедлилась и облегченно выдохнула, увидев, что массивная дверь в его комнату приоткрыта. Это еще ничего не гарантировало, но прежде чем я успела приблизиться к ней, до меня донесся мужской голос:

— …мне было очень плохо. Замкнутое пространство, темнота, одиночество… Я начал впадать в панику.

— А сто такое паника? — раздался вдруг тонкий любопытный голосок, и в моей груди екнуло.

Замерев возле двери, я осторожно и напряженно заглянула через узкий проем в комнату, которую освещала одна настольная лампа. Ракурс позволял увидеть их обоих и при этом оставаться незамеченной.

— Это когда тебе настолько страшно, что ты не можешь дышать, — в своей сдержанной манере объяснил Марк.

Он сидел в кресле, вполоборота к двери, в белой майке и пижамных штанах. Одной рукой он удерживал Викки, что устроилась на его коленях, а второй — собранной в кулак, подпирал свою голову.

— Твоя мама тогда пришла ко мне. Она была очень смелой и, несмотря на запрет отчима, тихонько пробралась к кладовке ночью и открыла замок.

— Она спасла тебя? — восхищенно спросила малышка.

— Хотела. Я не разрешил. Велел ей идти спать.

— Хм, — осуждающе издала Вика. — Поцему ты так сделал?

— Потому что знал, что её накажут.

Племянница Марка нахмурилась и задумчиво отвела глазки. А я почти не дышала, настолько боялась упустить хоть одно слово или обнаружить себя.

— И ты остался там?..

— Да. — Марк посмотрел на малышку и задумчиво улыбнулся. — Но уже не один. Твоя мама осталась со мной. И сидела в этой кладовке до самого утра.

Он говорил это без боли, без тоски в голосе, но с таким теплом и долей гордости, будто прямо сейчас вернулся в детство и увидел отвагу сестры взрослыми глазами.

— А лазве мозно наказывать детей? — недоверчиво поинтересовалась Викки в какой-то момент.

— Нет. Детей нужно воспитывать, но, к сожалению, не многие знают, как делать это правильно. Наш отчим считал подобные наказания самыми эффективными.

— Бедный Малк, — выдала малышка, выпятив губу. — Я бы тозе осталась с тобой… А злого дядю нужно плосто поставить в угол!

Он заметил, что Викки зевнула и мягко велел:

— Ну все. Тебе пора спать.

— Нееет, — тут же жалобно протянула она. — Лассказес мне еще сказку про маму?

Хозяин комнаты задумчиво усмехнулся.

— Это не сказки, Вика, — терпеливо поведал он. — Все, что я рассказывал тебе, происходило на самом деле.

— Я знаю, — деловито заявила малышка. — Моя мама была холосая. И я тозе холосая!

— Да. Ты… очень похожа на свою маму. — Улыбка на лице Марка растаяла, а глаза напряженно всмотрелись в детское личико. — Как же ты на нее похожа…

— И я не буду никогда с тобой ссолиться! — сердечно пообещала Викки. — Тестно-Тестно!

На эти слова её дядя нахмурился и застыл. Будто уже что-то предчувствовал.

— Ты только не отдавай меня, позалуйста, тете Лине… Я с тобой хотю остаться. Иногда я гломко иглаю, но теперь буду тихо-тихо! Как мыска!..

Мое сердце сжало в тиски до боли и, я закусила губу, чтобы сдержать всхлип. Моя маленькая… Невыносимо было слышать это. Как же мне жаль! Еще невыносимей знать, какой ответ её ждет.

Я сфокусировала тяжелый взгляд на Марке и вдруг заметила, как дернулся кадык на его шее. Словно он сглотнул тяжелый ком. А в следующее мгновение малышка вдруг протянула руку к его лицу и ладошкой стерла… О Господи, она стерла слезу с мужской щеки!

— Не надо тихо… — сдавленно сказал Марк, перехватив маленькую ручку племянницы. — А то мне будет очень скучно.

Заметно стараясь взять эмоции под контроль, он бережно прижал к себе малышку, а я едва не заревела в голос.

— Не бойся, моя маленькая, — раздался твердый мужской голос. — Обещаю — я никому тебя не отдам!

Еще не до конца осознавая то, что услышала, я отступила в сторону и вжалась спиной в стену, не в силах устоять на ослабевших коленях. С сердца вмиг слетел такой груз, что я ощутила настоящую невесомость во всем теле!

Мои плечи уже вовсю тряслись от плача, и закрыв рот ладонями, я сползла прямо на пол.

Спасибо тебе Господи…

Эпилог

МАРК

Огромный алеющий диск вечернего солнца плавно скользил за линию горизонта, погружаясь в океан. Теплый белый песок резким контрастом уходил в прозрачную голубую воду. Волны накатывали на берег одна за другой, лаская слух шумом прибоя. Плетёный шезлонг и ледяной мохито в моей руке делали этот день идеальным.

Я не отдыхал вот так уже целую вечность.

И даже лэптоп, ожидающий в полной боеготовности на моих коленях, ничуть не мешал созерцать окружающий мир. Не провоцировал на привычную собранность и отстраненность во время работы. Что было удивительно.

Благодаря специфике своей профессии мне довелось побывать во многих странах, общаясь с коллегами по цеху. Я видел сотни красивых мест, но дело — всегда была на первом месте. Сейчас впервые в жизни все было по-другому. Работа не занимала мои мысли и не казалась главным приоритетом. Я наслаждался моментом. Задерживался в новой реальности, любуясь видами и эстетической красотой природы вокруг. И мне нравилась эта реальность.

До слуха долетел звонкий девичий смех. Я повернул голову, и невольно улыбнулся — Арина с Викой затеяли игру в догонялки прямо у кромки воды.

Мои девочки. Жена и дочь.

До сих пор непривычно, что два этих определения появились в моей жизни. Даже в мыслях. Однако каждый раз грудную клетку пронизывает ни с чем несравнимым теплом, от осознания того, что я имею. А после часто становится не по себе, ведь этого всего могло и не быть… Ни свадьбы, ни удочерения. Я мог потерять их обеих. Из-за никому не нужных принципов, собственных заблуждений, страха, комплексов, и бог знает чего еще.

Я горько усмехнулся — хорош специалист. Сапожник без сапог.

Оказалось всё так до банальности просто. Я тоже — точно такой же, как и все. Семья и любовь, тепло, душевная близость, забота друг о друге — все это мне так же необходимо, как и любому другому обычному человеку.

— Мама! — разнесся звонкий голос дочери над побережьем — Арина подхватила её на руки и закружила в воздухе. — Мама, пусти!..

Удивительно, как быстра Вика начала звать Арину мамой. Мы даже не разговаривали с ней об этом. Она спросила сама. И с тех пор это её смешное «Аина» навсегда ушло из лексикона ребенка.

Я склонил голову, позволив себе еще немного понаблюдать за ними, резвящимися в прибое, прежде чем придвинуть ближе лэптоп и все-таки заняться делами.

Пожалуй, мои девочки вполне могли затмить собой любую, даже самую живописную местность в мире. Они излучали незримый свет, безусловную любовь, исключительное доверие. Мать и дочь. Если бы я их не знал, никогда в жизни не допустил бы мысли, что они не родные.

А ведь когда-то я и сам представить себе не мог Арину в роли мамы Вики. Но эта роль походила ей больше, чем кому бы то ни было. Она сделала её еще красивее, искреннее, добрее. Я не мог отвести глаз от жены, и ежесекундно испытывал… восхищение. Да. Именно это вдохновляющее и заряжающее чувство.

Моя одержимость, безотчетная необходимость обладать ею, теперь казалась вполне объяснимой. Сейчас я убежден, что лишь такой, как она было по силам вытащить меня из скорлупы, в которую я годами загонял себя. Пробудить интерес во мне к чему-то еще, помимо работы и заставить почувствовать себя живым.

И все-таки я решил отложить дела. Без сожаления захлопнул крышку лэптопа и, поднявшись с шезлонга, направился к резвящейся семье, заразившей меня своим весельем.

День пролетел незаметно, а вечер неизбежно утянул меня в наркотический процесс создания очередного проекта. Пока я до мозга костей погружался в информацию на мониторе, Рина искупала дочь и уже должна была уложить её в кровать. Трудно следить за временем в непрерывной сосредоточенности, но я заметил, что она задерживается.

Наконец я услышал тихие шаги позади, однако продолжал делать вид, что полностью увлечен работой. Жена не любила отвлекать меня, так что её попытка незаметно подкрасться для какой-то цели была разоблачена.

На плечо неожиданно упала легкая ткань, и я машинально опустил хмурый взгляд. В следующее мгновение губы растянулись в искушенной улыбке. Шифоновый шарф уже медленно пополз вверх, а через пару мгновений оказался на моих глазах.

Затеяла игру, значит.

Арина обхватила пальцами мою ладонь и уверенно потянула её вверх, вынуждая меня подняться. Подчинившись, я последовал за женой, ориентировочно в направлении кровати. Ловко контролируя меня, она проследила, чтобы я лег, и склонилась над моим лицом — понял это по ароматному дыханию, что коснулось губ.

Соблазн оказался велик. Не дожидаясь инициативы, я дернулся вверх, чтобы поймать манящий рот Рины, однако она отстранилась раньше…

— Ц-ц-ц, — тут же выдала, подпитав во мне горячий азарт. — Лежи смирно!

Обнажив зубы в улыбке, я шлепнулся обратно на подушку. Непокорство бурлило внутри. С одной стороны меня дико заводило подчиненное положение, но с другой… Натура лидера требовала верховодить!