Луиза Дегранж - Мать и дочь: синхронная любовь, или Французские амуры против американских эротов

– О, Ти, рада тебя видеть.

Голос аспирантки был чересчур фальшивым, но подруга постаралась это не замечать.

– Давай, Гло, перекусим немного в кафешке. Я жрать хочу, как голодная пума!

Непринужденная грубость мгновенно вызвала голодный рефлекс.

– И правда, время к обеду…

Аспирантка решила разрядить неловкую атмосферу физиологической шуткой:

– Ти, ты же знаешь: у меня в твоем присутствии пищеварительные процессы идут лучше!

– Я не сомневаюсь в своем благотворном влиянии.

Подруги в унисон хихикнули, довольные примирением.

– Короче, дунули к «Желтому медведю»!

– Только быстро!

– Кстати, Гло, твой-то пришел на неназначенное свидание?

– Можно подумать, ты его не заметила.

– Хочешь сказать, что этот…

Тина хотела подобрать какое-нибудь нейтральное определение, но в голову лезли только провокационные словечки типа «увалень», «переросток» и «амбал».

– Гло, неужели тип, который устроился возле тебя, и есть он самый?..

– Разумеется.

Тон Глории давал понять Тине, что она не потерпит никаких скабрезных и провокационных высказываний в адрес кареглазого.

– А он ничего, симпатичный.

Подруга хитро улыбнулась.

– Думаю, твоя бабушка его бы одобрила.

– Можно без иронии? Да, этот невзрачный и скромный молодой человек – мой выбор, мой.

– Я разве против?

Глория не ответила.

Подруги молча дошли до кафешки и, только заняв крайний столик, вновь разговорились.

– Я возьму себе пять хот-догов! – заявила Тина Маквелл. – Надо же как-то гармонировать с фигурой моего жениха.

– Тебе до веса Брауна ой как еще далеко.

– Вот я и наверстываю.

– А мне будет достаточно малюсенького пирожного.

– Бери с алой розочкой.

– Нет, лучше с белой.

– Как хочешь, но сосиски все равно вкусней твоей сладости.

– Пирожное на десерт, а вот с чего бы начать?

– Верно, Гло: здесь же замечательный фирменный лосось!

– Лосось так лосось. – Глория вынула из сумочки мобильник. – И по стакану гранатового сока.

– Я разве против?

Перед тем как приступить к легкой трапезе, Глория включила мобильник, ожидая звонка из Парижа.

Но мобильник пока молчал.

А вот подруга болтала без остановки.

– Как тебе лосось? – спросила Тина, упоенно обмакивая розовые ломтики в ярко-зеленый соус.

– Рыба как рыба, – хмыкнула Гло. – Слава богу, съедобная.

– Эх ты, а еще аристократка в десятом поколении! – подначила подруга. – Ты должна была ответить: «Этому блюду явно не хватает острого привкуса северных морей, каким его умел делать наш шеф-повар, сбежавший от революционной гильотины!»

– Зато ты прямо из самых пролетарских низов.

– Почти. Мои предки были одинаково просты и в блюдах, и в застольных разговорах…

– И в постели! – не осталась в долгу потомственная аристократка.

– Это ты о количестве или о качестве? – хитро прищурилась Ти.

– Я о качестве. Любви, имею в виду. Всегда считала, что это важнее, чем количество.

– И кто-то еще утверждает, что получил университетское образование! – шумно завелась Ти. – Мисс Глория Дюбуа, да будет вам известно, что мне еще один из первых любовников – докторант-философ – объяснил, как количество переходит в качество! И весьма неплохое было качество! Кажется, после пятнадцатого траха? Или двадцать первого? Увы, не вспомнить. Как, впрочем, и имя этого умника… Помню только, зануда был страшный.

– Как понимаю, потому ты больше и не заводила амуры с философами? – расхохоталась Глория.

– Я этого не утверждала! Рассказать тебе, как мы с одним недоделанным философом такое утворили – прямо в машине, пока скучали в пробке на Эштон-стрит…

– Не стоит! – Голос Глории вновь посуровел. – Это твоя личная жизнь, Ти. Не думай, я не осуждаю. Просто у меня свои критерии – что можно, чего не стоит, а чего – нельзя…

– Знаю, дурочка. – Ти удовлетворенно отодвинула пустое блюдо. – За то, должно быть, и люблю тебя. За то, что мы такие разные. Тот философ все толковал мне о слиянии противоположностей в какое-то там целое… Не знаю, что он имел в виду, но слияние было ничего так… А в конце концов я его все-таки укусила, когда ему вздумалось порассуждать о каком-то там императиве во время… Сказать, за что укусила?

– За кантовский императив, я же поняла.

Ти расхохоталась и потянулась к хот-догам.

– Ладно, проехали. Слушай, малиновый флип очень даже ничего, да? Или у твоей бабушки лучше?

– Моя бабушка вообще не умеет готовить… Зато умеет хорошо разбираться в людях.

Ти пронзительным взглядом впилась в задумчивое лицо подруги.

– Гло…

– Я вся внимание.

– Гло, ты только не обижайся…

– А ты язычок не распускай.

– Мне не терпится спросить…

– Валяй.

– Гло, неужели твой избранник за все время не сделал ни одной попытки сблизиться?

– Понимаешь, Ти, он какой-то чересчур тихий. – Аспирантка вздохнула, как первокурсница перед экзаменом. – Слишком робкий для мужчины своего возраста.

– Да, явно не студент.

– Скорей всего, тоже аспирант.

– Может, он того?.. – Ти сделала легкое движение пальцем у виска.

– Не поняла…

Тон Глории снова обрел строгость.

Тина Маквелл произнесла мягко и вкрадчиво:

– Э-э-э… Я в смысле: может, он чуточку инфантильный или чересчур застенчивый…

– Скорей всего, не может набраться мужества для решающего шага.

Подруга одобрительно закивала:

– Да, такое бывает, я слышала. По крайней мере, терпеливо сидит рядом целый день, а это тоже своего рода многозначительный поступок.

Глория вздохнула, уставилась на собеседницу, не видя ее лица, забыв ложечку в полупустом бокале:

– Я чувствую каждый его флюид… Понимаешь, каждый. Я явно ему небезразлична…

– Похоже, – поддакнула Тина с видом опытной наперсницы.

– А какие он взгляды изредка бросает на меня… – Глория зажмурилась. – Ты даже представить не можешь.

– Нет, Гло, почему мне всегда доставались тупые самцы, жаждущие соития, а у тебя как в старинном романе: взгляды, молчание, вздохи…

Глория допила гранатовый сок и озабоченно взглянула на упорно молчавший мобильник:

– Интересно, как там у Анфан Террибля в Париже развивается роман?

– Французские поцелуи – самые лучшие поцелуи в мире, ну и, конечно, знаменитый французский минет.

– Ти, только не развивай эту тему, пожалуйста.

– Ладно, тогда давай поговорим еще о твоем тихоне.

– Главное, чтобы, когда я вернусь, он был на месте.

– Да никуда твой красавчик не денется!

Расправившись с очередным хот-догом, Тина с наслаждением посасывала темно-красный напиток из запотевшего высокого бокала.

– Никуда!

– А чего волноваться и переживать? – спокойно улыбнулась Глория Дюбуа. – Гранд Маман говорит: в таких случаях первое дело – не суетиться. Пусть это станет для него небольшим испытанием. Если дождется моего возвращения в зал – значит, по-настоящему влюблен. А если его там не окажется – стало быть, и печалиться не о ком.

– Хороший мы ему тест устроили? – Тина довольно хихикнула и поглядела на часы. – А он даже не подозревает об этом.

– Кстати, дорогуша, ты чего в библиотеку-то притащилась, а? Сознавайся! Пошпионить малость за лучшей подругой?

– Представь себе, нет!

Тина изобразила недовольство.

– Я здесь по заданию собственного жениха.

– Брауна?

– Кого еще… Не думаешь же ты, что я раз в сутки меняю свои брачные намерения.

– Извини, вырвалось.

– Проехали.

– Твой жених попросил взять для него какой-нибудь кровавый детектив?

– Нет, ему зачем-то срочно понадобилась его племянница.

– Ну так иди ищи, – встрепенулась Глория. – Нечего рассиживаться.

– Чует мое сердце: вляпается девка во что-то нехорошее.

– Знаешь что – возьмись-ка за ее воспитание.

– Вообще-то я терпеть не могу нянчиться. Но, боюсь, придется. Брауну с ней одному не справиться.

И как только Тина Маквелл удалилась выполнять странное поручение жениха, у Глории ожил мобильник…

Антракт в Гранд-опера произошел точно по графику, и это нисколько не удивило Глорию Дюбуа, но вот диалог с матерью вызвал настоящий шок.

– Бэби, только прошу об одном: не перебивай меня, пожалуйста.

– Не буду.

– И выслушай то, что я хочу сказать.

– Без проблем.

– И прими это не как мою очередную злую шуточку, а как истину, пусть и страшную.

– Ма, можно без драматических предисловий?

– Постараюсь.

– Ты же знаешь, я девочка умная – все пойму правильно.

– Надеюсь.

– Итак, я вся внимание.

– Понимаешь, в начале антракта голландец признался мне…

– В любви?

– Гло, мы же договорились.

– Ах, да.

– Нет. Признался, что у него проблемы на сексуальной почве.

Дочь не выдержала и вставила наводящий вопрос:

– Председатель – импотент?

– Хуже.

– Это как?

– Понимаешь, у меня было не меньше сотни мужчин, а у него, бедняжки, – ни одной, представь, ни одной женщины!

– Голубой?

– Нет, бэби, – его ничего не интересовало в жизни, кроме тюльпанов и танцев.

– И он раскрыл истинную причину такой сексуальной аномалии?

– Гло, ты не будешь смеяться?

– Постараюсь.

– И все услышанное тобой останется между нами?

– Ма, ты же знаешь, я не люблю откровенничать с кем попало и где попало.

– Но твоя подружка Тина может разнести все по кампусу в два счета.

– Клянусь, она не узнает ни факта.

– Гло, только без подковырок.

– Я буду впитывать информацию, как на лекции по выращиванию голландских тюльпанов в американских условиях.

– Так вот, Гло, что приключилось с голландцем. Будучи совсем еще мальчиком, он попал в лапы разнузданных подвыпивших развратных особ. И эти, с позволения сказать, женщины грязно надругались над…