— Угу. — буркнула новоиспеченная “баба-яга”, садясь за стол.

— Нет я серьёзно. Само не пройдёт. — уже строго сказал Олег Егорович.

— Да я понял. Схожу. — произнес Ваня, словно с набитым ртом.

— Как ты есть будешь? — спросила его.

— Ирочка он поест. У него зуб отвалится, его от боли перекосо… перекособочит, но он поест. Кстати, вот от этой штуки… — Олег Егорович обратился опять к Ване и показал на себе скорчив лицо, прикладывая к нему кулак; —…может заражение крови быть. У мен очень плотный график на два месяца вперед, в мои планы твои похороны никак не вписываются. Так что езжай в клинику, это тебе не шуточки. — грозно заявил Олег Егорович и позвал тетю Катю.

— Пап не нагнетай… — корчась от боли, попросил Иван.

— Екатерина Дмитриевна! Заберите у него еду! И не давайте ему пока не полечится! — велел Ванин папа, когда тетя Катя пришла в столовую.

— Ириша милая я бы не просил тебя, но это же сыночек мой, как твой Егорка, любимы и родной, даже если он до пятого класса таблицу умножения не выучит ты его не разлюбишь уже. Так вот, люблю я его, волнуюсь за этого идиота. Съездила бы ты с ним, с тобой ему точно страшно не будет. Уважь старика. А то он не поедет же сам. Трус безмозглый! — было бы смешно, если бы не было так грустно.

— Хорошо. Я поеду, только как с Егором быть? — не тащить же ребенка с собой в клинику.

— А я на что? Я присмотрю, ты его только покорми, а если что мне Екатерина Дмитриевна подсобит, у нее опыт большой. Справимся. — подмигнул мне Олег Егорович.

— Я тогда пойду собираться.

Ушла к себе, слушая, как Иван пытается убедить отца, что флюс — это ерунда и само пройдет. Точно трус. Стоматологов боится.

Через полчаса уже была готова ехать с Иваном, как надзиратель. Конечно, я могла бы отказаться, но Ваню мне было жалко, хотя сама я проблем с зубами не испытывала и стоматологов не боялась. Молодец я! Медаль мне на грудь! Сама себя похвалила, и тут же себя поругала за корону, что внезапно водрузилась на мою голову. Может, Ваня пауков не боится, а я вот боюсь. Хотя пауки к деньгам и вообще, полезные, тараканов и мух едят. От мыслей меня отвлек сам болезный.

Вышел с кухни и кивнул в сторону двери. Все-таки чего-то умудрился схомячить даже с раздутой щекой.

— Ой. Машина твоя. А как она тут? Ладно не говори, болит да? — Ваня нахмурился, садясь за руль своей машины, той самой, на которой ко мне приехал.

Да, про Егора он не знал, иначе смысл ему был ехать на своей машине и бросать её там, потому что с ребенком таким маленьким на машине не поездишь двое суток.

— Вчера привезли. — всё же пояснил Иван.

— Смотри-ка, любовь какая к машине и десяти месяцев не прошло. Вернул любимую. — не удержалась от едкого комментария поглаживая переднюю панель явно любимого Ваниного авто.

— Как я мог ее бросить? Мы считай благодаря ей и познакомились. В этом салоне был мой первый раз. С розами я имею в виду, по харе. — с ленцой произнес Ваня, заводя свою ласточку.

— А я думала мы познакомились благодаря твоей невнимательности. И вообще, мы бы все равно с тобой познакомились. Я бы принесла тебе отчет. — напомнила Ивану, что все-таки встреча наша, так или иначе, состоялась бы.

— Не думаю, что обратил бы на тебя внимание. Меня твой пароль покорил. Хотя нет. Сначала ты меня мудаком обозвала, а потом и пароль. Мм. — Ваня расплылся в улыбке, которая вкупе с флюсом была мегасмешной, но мне было не до смеха.

— Ты помнишь? — удивленно спросила его, сделав усилие, чтоб прикрыть рот.

— Да, я, все помню Пчелка моя.

— Но про розы ты забыл. — резонно заметила я.

— Нет. Про розы я не забывал. Просто не понимаю я ваших этих бабских метаний. Сегодня люблю алые розы, а завтра нет? — спросил он недовольно.

— Да. Именно так. А что еще помнишь? — поспешила вернуть разговор в более мирное русло, ругаться уже действительно надоело.

К тому же прав Ваня в том, что мы небезразличны друг к другу. Все равно помиримся и вроде бы уже не рано, а главное, чтоб поздно не стало.

— Гнездо-бобину на макушке твоей. Помнишь, тогда в ресторане, в Гагарине, когда отшить меня пыталась? Ты, кстати, сильно рисковала, а если бы я отшился, сейчас бы Егора в добрые папины руки не пристраивали. — слишком бойко начал рассказывать Иван, а я пригляделась и до меня дошло — как лохушку развели меня эти двое.

— Я бы сейчас тебе сказала что-то в стиле; — А у вас ус отклеился. — пробормотала соображая, чего делать-то?

Смеяться или побить Ивана, а может сначала выяснить, зачем меня обманом вытурили из дома?

— Что? Не понял тебя. — усмехаясь, Ваня отвел глаза и все он понял просто держался до последнего.

— Флюс у тебя из ваты или это бинт? — спросила ткнув пальцем в раздутую Ванину щеку.

— Эй! Ты чего! — он отбился от моего пальца плечом.

— Да ничего. Просто флюс ты не на ту сторону запихал. Он сорок минут назад был слева, а сейчас на правой стороне. — я уже не могла сдерживать смеха.

Глава 24

Иван

Все равно пришлось бы рассекретиться, потому что к стоматологу я и не собирался ехать, а тут так удачно все сложилось и Ирка сама обо всем догадалась. И судя по смеху совсем не злится.

— Ладно, ладно. Сдаюсь. Нет у меня флюса. — окончательно сдался.

— Ну и куда ты меня похитил? — все еще смеясь, спросила Ирка.

— Тапочки тебе покупать едем. Вчера не получилось.

— И ради этого весь спектакль? Сказал бы, я б и так поехала или сам мог купить. Вот как с платьями, сразу всю линейку размеров.

— Ага, а потом бы ты мне вот тут плешку проела, что я тебе не те тапочки купил? Да тебя не спросил? Нет уж! Сейчас поедем, и сама себе выберешь тапки и еще по мелочи, что там тебе нужно. А то вещей с собой ты немного взяла.

— Ну хорошо, допустим. А про флюс зачем врать? И кстати, Олег Егорович знает, что флюс ненастоящий? — Ирка прищурила глазенки и стала похожа на китайца.

— Да не знает он. А соврал на всякий случай, а то знаю я тебя. Отказалась бы ехать со мной. Упрямая Пчелка. — не стал закладывать папу, хотя идея-то с флюсом была его и с главной задачей — вывезти Ирку из поселка она справилась.

— Просто признайся, что ты жулик! Тебя хлебом не корми, а вот дай обмануть кого-то. — ткнув в меня пальцем, заявила Пчела.

Неужели опять двадцать пять и ругаться будем?!

— Угу. Еще парочка оскорблений будет? Или достаточно на сегодня? — глянул на Ирку серьезно.

— Да нет. Пожалуй, хватит. — буркнула и отвернулась к окну.

— Ну вот и славно! А то скоро Новый год. Корпоратив, елка, подарки. Без тебя прошлый Новый год и не праздник был вовсе. Тоска.

— Без тебя тоже. — опять буркнула и того гляди заплачет моя Ирка.

— Мы сейчас поплывем да? — спросил ее, а сам высматривал, где бы припарковаться.

— Что? — удивилась она.

— Реветь будешь?

— Нет. Не буду. — отвечает, а у самой уже глаза на мокром месте.

Быстро припарковался как попало у обочины, аварийку врубил.

— Смотри, тут тоже откос небольшой, не то что у вас в Краснокаменске, но нам и этот сойдет. Если точную траекторию зададим, ты вон об тот столбик лбом стукнешься. — показал Ирке на обочину, что уходила не резко, но все же вниз.

— Зачем? — шмыгая носом и утирая глаза, спросила Ирка ничего не понимая.

— Стукнуть тебя надо, как в прошлый раз.

— Не надо меня стукать. — выдавила из себя Пчела и разрыдалась в голос, пряча мордашку в руках.

Я-то идиот думал рассмешить ее, а вышло совсем наоборот.

— Ну да. И букета нет, бить меня нечем. План нарушен. Придется тогда сразу к поцелуям переходить.

Ирка и ахнуть не успела, а я уже перешел к тем самым поцелуям. На сей раз она не мычала, кулаками не отбивалась, наоборот, как-то сразу обмякла в моих руках.

Кажется, помирились.

Да нет! Точно помирились! Тапки только Ирке так и не купили. Поцелуй наш примирительный прервал папин звонок. Егор надрывался на заднем фоне, требуя вернуть маму обратно.

Привез Ирку домой. Пока ехали вцепился в ее руку как параноик.

— За тапочками завтра съездим. Егора с собой возьмем, потом погулять можно будет. — сказал Ирке, когда зашли в дом.

— Угу. — буркнула она, и кажись, опять собралась реветь.

— Ну что такое? — притормозил ее у шкафа, Егора было неслышно, стало быть, подождет свою маму еще маленько.

— Ничего. — пискнула Пчела, поджав при этом губы.

— Все хорошо? — спросил ее, прижимая к себе, на что она уперлась своими ручонками в меня.

— Угу. — с этим “угу” Ирка становилась похожа уже на сову, а не на пчелу.

— А чего ты ревешь тогда?

— Я не реву.

— Ревешь. Причину можно узнать? Тем более раз все хорошо.

— Просто…обидно мне. Все хорошо и тогда все было хорошо. Че ты уехал тогда, раз все хорошо?! Ты все испортил… — Ирка стукнула меня в грудь, а потом врезалась в меня своей мордашкой, и мы снова поплыли.

Громко навзрыд, с трясучкой и соплями.

— Ничего, я все поправлю. — не ответил я на Иркин вопрос, опустил свои признания, что просто зассал как пацан.

Испугался, что вот-вот киселем растекусь, колпака испугался, а на самом деле уже сидел под ним. Только своим побегом от Пчелки, обеспечил себе одиночную камеру, а мог бы действительно хорошо проводить время и сына бы не прошляпил.

В прихожую заглянул папа. Он, поглядев на сие безобразие, молча покрутил пальцем у виска обозначая, какой я идиот, а потом показал жестами, что Егор спит, оставил у двери радионяню и тихонько удалился.

— Так, давай раздевайся, хватит в Водяного играть, пойдем чай попьем, а то у тебя нос холодный и руки вон тоже ледяные. Замерзла и молчишь. Заболей у меня еще!