– Что ты от меня скрываешь? Отведи меня туда! Давай, отведи меня в кузницу, где тебе выковали этот меч! – Гийом нетерпеливо притопнул ногой и стал стирать остатки мыла с лица.

– Почему ты так нервничаешь?

– Я всегда думал, что знаю, кто выковал мой меч, но теперь выясняется, что и другие кузнецы пользуются тем же знаком. Я должен быть уверен, что не ошибся. Отведи меня туда, немедленно!

Бодуэн пожал плечами.

– Ну, если ты настаиваешь…

Тибалт незаметно отошел от палатки и вызвал своего оруженосца.

– Оседлай мне коня, чтобы никто не видел, отведи его на опушку леса и жди меня там у бука, в который попала молния, – приказал он.

Мальчик поспешно убежал. Тибалт прицепил к поясу свой меч и привинтил шпоры. Неужели Бодуэн встретил Элленвеору? Тибалт почувствовал, что его бросило в жар. Тогда, на турнире, он поручил одному мальчику украсть у Эллен меч, но она отобрала у воришки свое оружие, и Тибалту оно не досталось. Если меч Бодуэна действительно выковала она, как и Атанор, необходимо найти Элленвеору и заставить ее выковать ему меч еще лучше. Самый лучший меч! Выскользнув из палатки, Тибалт поторопился на опушку, где его уже ждал оруженосец. Сев на лошадь, он скакал вдоль лагеря, пока не увидел Гийома и Бодуэна, скакавших на север. Тибалт не зря считался лучшим разведчиком. Он знал, что, выдерживая достаточное расстояние между лошадьми, можно оставаться незамеченным.

Уже перевалило за полдень, когда они подъехали к кузнице. Тибалт тоже соскочил с коня, привязал его к дереву и крадучись направился к кузнице.

* * *

Когда Бодуэн и Гийом въехали во двор, Серый, рыча, подбежал к ним, но когда они спешились, он обнюхал Гийома и радостно замахал хвостом. Того, что кто-то сидит в кустах и следит за ними, никто не заметил. Исаак как раз шел в дом.

– Что-то не так с вашим мечом? – обеспокоенно спросил он у Бодуэна.

– О нет! Просто мой друг хотел познакомиться с кузнецом, который сделал этот меч, – ответил Бодуэн, подмигивая Исааку.

По тону Бодуэна Исаак понял, что незнакомец не знает о том, что кузнец – женщина. Ему совсем не понравилось подобное отношение к Эллен.

– Что ж, вы знаете, куда идти, – немного резко сказал он, указывая на мастерскую.

Дойдя до дома, он остановился. Что-то было не так. Развернувшись, он пошел обратно в кузницу. Войдя в мастерскую, он остолбенел при виде Эллен. Она смотрела на незнакомого рыцаря. Ее глаза сияли, да и вся она будто светилась изнутри так, как никогда раньше. Исааку даже показалось, что ее губы стали нежнее, а щеки также горели, как и ее волосы. Исаака захлестнула волна отчаяния.

– Вот кузнец, который сделал мой меч. К тому же много лет назад она спасла мне жизнь! – с гордостью представил ее Бодуэн, усмехаясь. – Что, не ожидал увидеть женщину, правда?

Эллен неотрывно смотрела на ле Марешаля.

Жан переводил взгляд с Эллен на рыцарей, а затем толкнул Петера в бок.

– Давай сделаем перерыв, а то я хочу есть. – Он вытолкал подмастерье из кузницы.

Не обращая внимания на слова Бодуэна, ле Марешаль подошел к девушке.

– Элленвеора! Сколько же лет прошло?! – воскликнул он, взяв ее за руку.

– Вы знакомы? – изумился Бодуэн.

– Семь лет, – ответила Эллен, не обращая внимания на Бодуэна. Сердце у нее бешено колотилось, готовое выскочить из груди, ладони вспотели. Она никогда не думала, что встреча с Гийомом может так подействовать на нее.

– Эй, может, вы мне объясните, что происходит? – не удержался Бодуэн, своим вопросом выведя Эллен из оцепенения.

– Мы знакомы еще по Танкарвиллю! – коротко объяснила она.

– Вы были в Танкарвилле? – не переставал удивляться Бодуэн.

– Я училась там кузнечному делу у Донована. Вы, наверное, его тоже знаете?

Бодуэн покачал головой.

– Бодуэн приехал в Танкарвилль спустя четыре года, – сказал Гийом.

– Но тогда прошло больше семи лет! – выпалил Бодуэн: он очень гордился тем, что умел быстро считать в уме.

– Мы потом еще встречались. – Голос Эллен был хриплым и в то же время в нем слышалась нежность.

Бодуэн кивнул. Он понял, что они когда-то хорошо знали друг друга.

Эллен взглянула на меч Гийома. Она тут же узнала Атанор. «Ножны поистерлись, значит, он часто пользовался этим мечом», – подумала она.

– Откуда у тебя… – Она посмотрела на оружие.

– Атанор? – Гийом положил руку на эфес меча. Казалось, он чувствовал облегчение от того, что Эллен спросила именно об этом. – Через три месяца после того, как мы освободили Жана и вы сбежали, я отобрал его у одного француза на турнире в Каене. Он так хвастался им! Сказал, что недавно его купил. Я сразу же узнал Атанор и решил заполучить его. Почему ты продала его какому-то незнакомцу, а не мне? – В его голосе слышался упрек.

– Но ты добыл его в честном бою! – Эллен удовлетворенно улыбнулась.

– Бодуэн показал мне свой новый меч. Он оставлял то же приятное ощущение в руке, что и Атанор. А потом я увидел на лезвии твой символ. Сначала я решил, что его используют и другие кузнецы, а мой меч – вовсе не Атанор. Хотя я и не сомневался в этом, я понял, что должен прийти и убедиться в том, что это ты делала мечи для Бодуэна и для меня!

– Так ты доволен? – Глаза Эллен по-прежнему сияли. Исаак, который тихонько подошел ближе, чувствовал, как в нем прорастают семена ревности.

– Это лучший меч, который у меня только был! Все рыцари произносят его имя с почтением! – Ле Марешаль приосанился, говоря о славе Атанора. – Даже молодой король от него в восторге!

Дверь в мастерскую открылась, и Исаак немного отошел в сторону. Скрип петель привлек внимание Эллен.

– Уильям? – Она недовольно взглянула на сына. – Ну что тебе еще? – бросила она.

– Можно я напою лошадок? – спросил он и, прихрамывая, подошел к матери поближе.

– Уильям? – Ле Марешаль вопросительно посмотрел на нее. В ее глазах любой мог прочитать ответ: этот мальчик был его сыном. Даже Бодуэн это понял. Переведя взгляд с мальчика на своего друга, он отметил, что ребенок был похож на отца как две капли воды, за исключением рыжих волос, которые он, несомненно, унаследовал от матери.

Исаак тоже все понял, и ему стало очень больно. Так, значит, этот незнакомый рыцарь – отец Уильяма. Неужели он отберет у него любовь жены и сына?

– Да, действительно, было бы замечательно, если бы ты позаботился о наших лошадях. Мы скакали очень быстро, и им наверняка хочется пить, – сказал Бодуэн, который первым сумел взять себя в руки.

Уильям просиял.

– Чудесные скакуны и такие сильные – просто загляденье! – похвалил он лошадей и, прихрамывая, вышел из кузницы.

– Что у него с ногой? – раздраженно спросил Гийом.

– У него нога искривлена от рождения, – холодно ответила Эллен: недружелюбие в голосе Гийома не ускользнуло от ее внимания.

– Калека… – пробормотал Гийом.

Она уже хотела ответить, но Исаак ее опередил.

– Для кузнеца ноги не имеют большого значения. Вот мне не повезло намного больше! – Он показал рыцарям культю. – Очевидно, я не могу удержать даже собственную жену! – Он не сводил глаз с ле Марешаля.

– Исаак! – недовольно буркнула Эллен, но Гийом лишь смерил его презрительным взглядом.

– Ну если это так, то вряд ли дело в вашей руке, – заметил он, отворачиваясь. – Я был очень рад снова тебя повидать. – Он взял грязную руку Эллен в свою огромную лапищу и пожал ее.

Влюбленный взгляд, которым его одарила Эллен, словно плетью ударил Исаака. Было очевидно, насколько важен для нее этот мужчина.


– Он на тебя похож, – шепнул Бодуэн своему другу.

Они подошли к маленькому Уильяму, который напоил лошадей водой, а теперь нежно гладил одну из них по носу.

– Гляди, он обращается с лошадьми так же, как и его отец!

– Он калека! – с раздражением буркнул Гийом.

– Спасибо, Уильям. – Бодуэн сунул мальчику в руку серебряную монету. – А ты похож на своего отца! – Бодуэн взял мальчика за подбородок и посмотрел ему в глаза.

– Исаак мне не отец! – В голосе Уильяма слышалось упрямство.

– Я это знаю, потому что я знаком с твоим отцом. Он храбрый воин, замечательный человек и самый лучший друг, какого себе только можно представить. Ты можешь им гордиться. – Бодуэн улыбнулся мальчику.

– Это правда? Вы его знаете? – Уильям просиял.

– Да не будь я Бодуэном де Бетюн! – Бодуэн ударил себя правой рукой в грудь.

Гийом молчал, не глядя на мальчика.

– Хватит болтать, пойдем, – бросил он и вскочил в седло. Но его друг не торопился. Гийом нетерпеливо пришпорил коня и ускакал. Тогда Бодуэн тоже взобрался на лошадь и склонился к мальчику.

– Я расскажу ему о тебе, и когда-нибудь твой отец будет гордиться тем, что у него есть такой сын, как ты, – шепнул он ребенку.

Уильям энергично закивал и, совершенно счастливый, помахал рыцарям на прощание, а затем повернулся и побежал в кузницу.

– Рыцарь, мама! – закричал он. – Рыцарь, которому ты сделала меч! Он сказал, что знаком с моим отцом! – Уильям сиял.

Буркнув что-то невразумительное, Исаак вышел из кузницы.

– Ты мне никогда о нем ничего не рассказывала! – сказал Уильям с упреком.

– Нечего тут болтать! – осадила его Эллен.

– Но кто он? – настаивал мальчик. Эллен отвернулась.

– Я думаю, скоро ты это узнаешь. А теперь иди в дом и помоги Розе!

Уильям знал, что приставать к матери с вопросами бессмысленно, и, понурив голову, пошел в дом.

За ужином Исаак молчал и, не поднимая глаз, ковырялся ложкой в каше. Эллен, погрузившись в свои мысли, съела все, что ей положили, не слушая Жана и Розу, которые пытались развлечь семейство веселой болтовней.

Уильям подпер голову рукой и рассматривал содержимое своей деревянной тарелки.

Агнесс и Мария хихикали. Они дразнили близняшек, отбирая у них корки хлеба, которые те с удовольствием обсасывали. Братья начали кричать, протягивая ручонки за хлебом.