— Хорошо, что рассказал мне об этом своевременно. А теперь будь добр, позволь мне посмотреть конкурс. Моя сестра выступает.

— Оль, ты что?

Она взглянула на сцену. Там как раз опускался занавес. Краем глаза Оля успела увидеть улыбающуюся девушку в огромной позолоченной короне. На девушке было шелковое сиреневое платье, у нее были длинные светлые волосы. Кажется, это была Влада, но наверняка она сказать бы не смогла. Какой нехороший симптом. Из-за этого горе-разбивателя сердец Оля просмотрела конкурс. И даже не поняла, кто победил.

Оля украдкой взглянула в сторону своих родственников, которые оживленно о чем-то переговаривались. Гоша Кудрин (еще один разбиватель сердец, только теперь его бархатный взгляд почему-то совершенно ее не трогал) сиял, как лакированный башмак. До нее долетела фраза: «А все-таки наша девочка молодец!» Значит ли это, что победила Влада?

— Пойдемте в фойе! — возбужденно воскликнула мама. — Оля, ты с нами?

— Да, тем более что нас с Эдиком там ждет знакомая, — язвительно улыбнулась она.

Эдуард опустил плечи и укоризненно на нее взглянул. Гоша засуетился, вспомнив, что в его автомобиле мерзнет специально приобретенный для Влады букет. Тетя Жанна шумно восхищалась вечерними платьями, в которых появлялись на сцене конкурсантки, и прикидывала, не получится ли у нее скроить себе такое же. Никто из них не обращал внимания ни на Олю, ни на ее так называемого кавалера. С одной стороны, она почувствовала облегчение — никому не надо ничего объяснять. С другой — легкую колючую обиду, потому что ее опять «задвинули» на второй план. Выступление Влады в каком-то дешевом конкурсе красоты для семьи важнее, чем появление у Ольги жениха. Ведь они должны были думать, что Эдик им и является, по крайней мере, сама Оля им на это неоднократно намекала.

Все оживленно болтали, Ольга угрюмо молчала. В фойе ее догнал Эдуард. И чего он к ней пристал? Не знает, что ли, о том, что есть такое стопроцентное лекарство — одиночество?

— Ну что, отошла немного? — весело спросил он.

— Допустим. Ищи свою Дашу, ей, наверное, скучно.

— Но мы же собирались… Ты что, не помнишь, ради чего все это затевалось? Ты же собиралась познакомить меня с сестрой.

— Знаешь, я передумала, — Оля выдавила блеклую улыбку. — Я непостоянна, как и все красотки. Ты ведь считаешь меня красоткой? Сам же говорил!

— Конечно, считаю, — неуверенно подтвердил он.

— Ну вот видишь, — она приосанилась и вдруг довольно громко запела: — Сердце краса-а-авицы склонно к изме-ене!

Эдик затравленно оглянулся по сторонам.

— Оль, ты что, выпила? Прекрати сейчас же, люди смотрят.

— А мне плевать. И потом, ты же писатель. Тебе должны быть интересны небанальные человеческие реакции. Я еще и сплясать могу. Хочешь?

— Не надо! — перепугался он. — Оля, если ты так будешь себя вести, я сейчас уйду.

— Ой, напугал! — весело воскликнула она. — Может быть, именно этого я и добиваюсь.

— Оля… Мне неприятно, что все так у нас получилось.

— Ничего не получилось! У нас. Не получилось. Ничего.

— Если захочешь, позвони, — он отступил на шаг назад. На них начали оборачиваться люди. Эдик явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Не волнуйся, звонить не буду. Проваливай. Тебя Дашенька заждалась. Смотри, а то из-под носа уведут! Такая девушка, в такой шубке! — разошлась Ольга. Она знала, что потом сто раз пожалеет об истеричной выходке, но в тот момент ей все было нипочем.

Бормоча: «Мне очень жаль», он пятился назад, как китайский мандарин. Так и пятился, пока не скрылся за поворотом. Смешно, право.

— Оля, все в порядке?

Перед ней стояла Влада. Она переоделась в джинсы и декольтированную белоснежную блузу, а грим снять не успела. Ее загримированное лицо было грубее природного. Ненакрашенная Владочка выглядела максимум на двадцать три, а напудренной можно было и все тридцать дать.

— Все в порядке, а что?.. Поздравляю!

— С чем это?

— С победой!

— Издеваешься? — В голосе Влады появились плаксивые нотки. — Мне дали третий приз. Третий! Даже короны не полагается.

— Да? — искренне удивилась Оля. — А кто же выиграл? Мне показалось, что ты.

— Чем ты смотрела, интересно! — разозлилась сестра. — Глазами или задницей?

— Почти угадала, — весело подтвердила Ольга. — Может быть, я занималась кое-чем поинтереснее… В самом дальнем ряду.

Лицо Влады просветлело.

— Да ты что?!

— Именно так, — Оля улыбнулась. Блефовать так блефовать.

— Ну ты даешь! Никогда бы не подумала, что ты на такое способна! А люди?.. Как реагировали?

— Да никто не заметил ничего, — махнула рукой Оля. — Хочешь сказать, что никогда не занималась сексом в кинотеатре?

— Вообще-то нет, — после паузы призналась Влада. — Но в кинотеатре хотя бы темно… А здесь не очень.

— Когда любишь, преград не существует, — пожала плечами Оля.

— А где он?

— Кто?

— Фаллоимитатор! — расхохоталась сестра. — Твой любовник, кто же еще? Так любопытно посмотреть!

— Да он в туалет пошел!.. Тетя Жанна его видела, можешь у нее спросить.

— Зачем же, надеюсь, что он все-таки появится… Оль, я так за тебя рада! И за себя, кстати, тоже, — понизив голос, добавила она. — Мы с Гошкой едем в отель.

— Он пригласил?

Влада помялась, прежде чем ответить:

— Да… Эту ночь я запомню на всю жизнь.

— И я тоже, — вздохнула Оля. Проклятые слезы опять подступили к глазам. Она слишком долго с ними боролась. Похоже, на этот раз катастрофа неминуема.

— Я выйду на минуточку, — Оля попробовала улыбнуться оптимистично. Но Влада все равно заметила мокроту в ее глазах.

— Плачешь, что ли? Может, пойти с тобой?

— Не надо, — возразила она. Голос сорвался. Оля почувствовала, как крупная горячая слезинка выкатилась из уголка глаза.

Подошедший Гоша Кудрин смотрел на нее во все глаза.

— А из-за чего весь сыр-бор? — недоуменно спросил он. — Эй, хорош рыдать, Борец Сумо! Будь настоящим мужчиной.

Он приобнял Владу за талию.

Шутка, на которую она давно научилась не обращать внимания, на этот раз добила ее окончательно. Оля коротко всхлипнула и поморгала, надеясь, что данные манипуляции помогут ей не выпустить на волю слезный ливень. Но ничего не вышло. Что там ливень — это был Ниагарский водопад!

— У меня просто… зуб… режется, — наспех объяснила она, перед тем как подхватить бархатный ридикюль и на всех парах рвануть в дамскую комнату.


По закону подлости все туалетные кабинки оказались заняты. Оля бросила короткий взгляд в зеркало и чуть не взвыла от ужаса — и это чудовище только что преспокойно общалось с Гошей Кудриным?! Распухшее от слез лицо казалось еще более толстым. Подбородок почему-то был перепачкан губной помадой. Прическа растрепалась.

Она нетерпеливо подергала ручку одной из кабинок.

— Пожалуйста, быстрее!

— Да кому там неймется? — отозвались из туалета.

— Мне очень надо!

Дверь кабинки приоткрылась, и Оля увидела крупную блондинку, с сосредоточенным видом склонившуюся над раковиной.

— Из-за вас я контактную линзу выронила. — Блондинка повернула к ней лицо и прищурилась. Она была молода, довольно хороша собой и ярко накрашена.

Был в ней один-единственный, зато весьма существенный недостаток. Ее хорошенькое лицо с огромными глазами и ямочками на щеках казалось приклеенным к чужому туловищу. Лицо было красивым, а тело… Незнакомая блондинка была на несколько размеров полнее Оли Бормотухиной. Только вот, в отличие от Оли, она, кажется, ничуть не стеснялась своей, мягко говоря, полноты. Ее необъятные телеса не были трогательно спрятаны в просторной одежде. Нет, блондинка гордо обтянула их фиолетовым платьем-чехлом. Вдоль полной ноги змеился откровенный вырез.

— А у вас что? Маленькая катастрофа? — она прищурилась, разглядывая Олино зареванное лицо.

— Вроде того. Можно войти? Не хочу, чтобы меня увидели с таким лицом.

— Заходи уж, — разрешила блондинка. — У меня вот тоже катастрофа. Зрение минус семь, без линз не вижу ни хрена. С одной линзой вижу худо-бедно, но тогда получается, что у меня глаза разные. Линзы-то цветные.

Ольга пригляделась — и правда, один глаз ее новой знакомой был ярко-голубым, другой — пронзительно-карим. Эта пикантная странность придавала ее лицу какое-то демоническое выражение. Определенно, эта женщина была ослепительно красива. Только в первый момент ее габариты бросались в глаза, только в самую первую минуту ее зад казался непростительно толстым. Но стоило перекинуться с ней парой слов, как становилось понятно, что перед вами красавица. Ее голос, ее кожа, ее скульптурный нос и четко очерченные губы — все это было совершенным, как у девушки, рекламирующей клинику пластической хирургии.

Оля вдруг поймала себя на том, что неприлично долго разглядывает случайную знакомую. Но та не обращала на это никакого внимания — наверное, она просто привыкла к подобной реакции на свою необычную внешность.

— Знаете, а в этом даже что-то есть, — вежливо сказала она, — разные глаза сразу привлекают внимание.

Блондинка с грохотом опустила крышку унитаза и уселась сверху. Оля поняла, что она и не собирается уходить. С одной стороны, это раздражало — ну как можно быть такой невежливой? Неужели непонятно, что человеку необходимо выплакаться, а плакать лучше всего в гордом одиночестве? С другой стороны, Оля ведь сама довольно бесцеремонно вломилась в занятую кабинку.

— Меня зовут Эльвира. Можно просто Эля.

— Оля, — пришлось представиться ей.

— И что же у тебя, Оль, стряслось? — добродушно спросила Эльвира, прикуривая ярко-розовую, сигаретку.

— Долго рассказывать, — Ольга отвернулась к раковине.